Безумный ездок - Оли Маров

Чем ниже я спускался, тем жарче и влажнее становилось. Мокрым я был уже весь, от макушки до пальцев ног, и никакие мембранные ботинки не помогали. Прошёл ещё несколько микро-водопадов, но таких удобных полян уже не попадалось. Однако ущелье расширялось, рельеф дна становился ровнее, тут уже можно не пробираться аккуратно, а просто и незатейливо ехать… но нельзя. Если внизу окажется, что ущелье перегорожено какой-нибудь трещиной, упавшими со стен большими камнями или ещё чем-нибудь – только и останется нам здесь навеки поселиться, потому что пешком никуда и никак не дойти, а машины не пройдут. Значит – топ-топ-топ дальше. Докуда топ-топ-топ? А до конца ущелья, без вариантов. Иду, отдуваюсь, гоню мысли о том, что ущелье может тянуться ещё километров десять. Стенки расходятся, постепенно ниже становятся – или просто со дна не видно их вершин? Да, пожалуй так топать действительно до ночи можно…

Дойдя до места, где правый "берег" был не слишком крутым, пытаюсь взобраться на него, чтобы обозреть горизонт. Первый десяток метров даётся легко, второй уже не очень, а выше начинается почти отвесная стена, и у её подножия – немного осыпавшейся породы, сформировавшей этакий порожек. Или карниз. Слезать обратно совершенно не хочется, иду вдоль него. Здесь склон не из серого твёрдого камня, а из чего-то среднего между мелом и известняком. То ли мягкий мрамор, то ли твёрдый мел, пальцы не красит, но ножом ковыряется. Этакий Белый Клык, хоть на карту наноси. Может, и нанесу, когда с теодолитом сюда подъеду, чтоб по ориентирам привязать…

Да, жаль, что геологию я ни в зуб ногой, тут, наверное, много можно понять о строении этой горы и может, даже, предсказать, как там дальше этот каньон идёт… Наконец обхожу отвесный выступ, выхожу на солнечную сторону. Вообще прямое солнце здесь, на Новой Земле, редко радует – и без него жарко. Но отсюда видно продолжение ущелья – и, наконец то – его конец. Потому что вот те два "берега", разошедшиеся далеко в стороны и понижающиеся до исчезновения, больше ничем быть не могут. "Я доехал до конечной". Вернее, почти дошёл, доехать ещё предстоит…

Впервые пригождается бинокль, до того оттягивавший мне спину без всякой пользы. Просматриваю, как могу подробнее, что там, подо мной. Не Кавказ, да. Сьерра-Невада – не перенапрягались первооткрыватели с топонимикой. Здесь уже голых скал нет, не говоря о снегах, даже дно ущелья, каждый год выглаживаемое потоками, закрывает густая трава. Тут хватает и солнца, и воды, хватает и растительности. Животных тоже хватает – вижу тёмную массу, медленно передвигающуюся вдали, на равнине. Кроме стада рогачей нечему тут так перемещаться. А где рогач – там гиена, ну и кабаны неподалёку тусуются, это уж наверняка. Но мне туда не надо. Сейчас и пешком – не надо. Пытаюсь высмотреть город или какие-то приметы человеческой деятельности – нет, не видно. Да, а чего это я тут стою? Пора обратно топать.

Топ-топ, левой-правой, хрустят камни под ногой. Мы идём по Африке, жёлтой жаркой Африке… Не жёлтой, а серой, и не Африке – но жаркой. И влажной. Пот уже не градом, а ливнем. Хорошо ещё не водопадом – воды-то сколько угодно, но без соли она не задержится, так и будет выливаться, сколько ни пей. Пытаюсь пить меньше, но получается плохо. Упустил момент, когда можно было не пить. Кто-то говорил, что в горах вверх идти легче, чем вниз… Дайте мне его сюда, я его даже бить не стану, я его запрягу! Но некого запрячь. Ящерки и те попрятались, только кровососы вокруг звенят. Репеллент их отпугивает, но чем дальше – тем меньше. Всё почти потом смыло. Но пока не кусают. Топ-топ. К "идеальной поляне" выхожу уже на полусогнутых. Не хотят ноги идти, "сам иди" говорят. Всё, привал!

Хлюпает во все местах, и идея ополоснуться приходит сама собой, автоматически. Разуваюсь, раздеваюсь, поливаюсь. Стираю, выжимаю и раскладываю на тёплых камнях одежду. Чем ближе к телу, тем она мокрее. Ну и конечно, именно тут он и появляется. Раньше или позже – ну совсем никак. А говорят, ящерицы глупые. Не, это кочевники некоторые глупые – купаются без ружья. А варан – варан, сцуко, умный. Я даже не заметил, откуда он пришёл. Скорее всего – снизу, за мной следом, но мог и где-то в расщелине дрыхнуть. Топает вихляющейся походкой поперёк поляны, не спеша, но быстро. Морда жуткая, даже не на крокодила похож, а на проходческий комбайн – заоваленный такой конус и весь в зубах и шипах. На носу – фреза костяная, если такую в живот упереть и крутануться, как крокодил делает – до позвоночника просверлит запросто. Ну и обычных зубов тоже хватает, пасть приоткрыл, языком воздух нюхает, как земные пресмыкающиеся.

До него метров тридцать и до оружия метров пять – но в его сторону. А я голый и, что хуже всего, босой. И под ногами не то чтобы курумник, но и не пляж ни разу. Походка у меня, наверное, ещё смешнее была, когда я ему навстречу метнулся. Ступни по камешкам душевно так, с хрустом… Хватаю ружьё, еле успеваю повернуть и почти не прицельно в морду ему – бабах! Чуть руку не вывихнул – не дело это, из двенадцатого калибра вот так на весу пулять.

Он как бежал вперевалку – так мимо меня и полетел, с лапами и хвостом, и всё извивается и по голому-то бедру чешуёй, как наждачкой. Про ступни и думать забыл, как кожу ожгло. Ему, правда, тоже мало не показалось, бьётся как мотыль в пруду, аж морда с хвостом сходятся. Но дохнуть что-то не торопится, колотится так, что камни летят, попробуй попади в него. А надо. Пытаюсь уловить систему в движениях – где-то у него центр масс должен же быть? Но тварь оказывается совершенно эксцентричной, приходится присесть, опуститься до его уровня, ага. Первый выстрел даёт роскошный рикошет, пуля-то бронзовая, твёрдая. Вторым попадаю – тушу заметно встряхивает, и как-то амплитуда спадает, не так он уже мотыляется. Но на всякий случай стреляю ещё, контрольным в шею вдоль. Тварь скрючивается, сворачивается и разворачивается ещё несколько раз и наконец затихает. Больно, сука, на бедре по содранной коже выступают крупные капли крови, да ещё и ушиб. А всего-то на пару минут расслабился, блин… Озираюсь по сторонам – не припёрся ещё кто-нибудь? Нет, не видно. Отдыхать как-то уже не хочется. Через сдавленные маты протираю ссадину антисептической салфеткой из аптечки, густо мажу универсальным бальзамом – от ран и ожогов. Как раз и рана и считай ожог, ну точно как с мотоцикла об асфальт приложился…

Топ-топ, хрум-хрум камнями. Больно, блин, повязка по ссадине трётся. Сюда я шел час, ну, значит, ещё полтора. Брекчия ползёт непредсказуемо – то держит, как забетонированная, а то едет вместе с ногой хуже несмазанных лыж. Надо было верёвку привязать у начала спуска, сейчас бы уже ухватился и по ней поднимался, только ноги переставлять… Чёртовы полста метров лезу полчаса. Настроение – "всех убью, один останусь". А идти ещё километра три… И по вертикали – метров триста, что, конечно, особенно доставляет.

Последний желоб одолеваю уже на автопилоте. Годы за рулём – они приятны, но на пешую выносливость влияют хуже некуда. А ведь были и мы рысаками когда-то… Или не в годах дело – километров десять я с гарантией намотал, а скорее пятнадцать, с поправкой на горные условия -можно смело вдвое считать. Ничего так… прогулялся. Выйдя из-за последнего поворота, включаю рацию на сканирование. Просто так, на всякий случай. В ущелье её включать смысла не было. Циферки на экранчике поскакали-поскакали, но в наушнике тишина. Вот и хорошо. Выставив частоту, на которой говорили в пути, оповещаю: Марта, Жанна, я иду, нихт шиссен. У них рации на приёме оставались, в зарядке автомобильной, чтоб не сели. "Добро пожаловать!" – отзывается Жанна невпопад, зато с такой радостью, будто к ней персональный Дед Мороз идёт, с полным мешком. Да уж, забавный у неё словарный запас. А радуется – понятно, я б тоже радовался, одним им отсюда не выехать, хоть я на всякий случай от дефа ключи оставил. Ключи в дефе, солярка в канистрах, ездить Марта умеет – шанс есть, если совсем всё плохо. Правда, шанс скорее обратно к бандитам… но всё ж не к гиенам и варанам. Ну да ладно, не потребовалось. Вот он я, дошёл.

– Ура! – Жанна явно собиралась повиснуть у меня на шее, но замечает мой походняк, тормозит на секунду и тут же развивает бурную деятельность, попутно засыпая словами на трёх языках. Самое смешное, что я её понимаю отлично, но сказать ничего не могу – пауз просто нет. Буквально в пять секунд я оказываюсь усажен в складное кресло, в руках волшебно появляется бокал – языку своему не верю, холодный мохито. Есть всё же польза в гламурных сибаритских джипах… И девушках, конечно, тоже! Вот только снимать при них ботинки – ну совершенно не комильфо. А хочется, блин. Но сижу, подвергаюсь наслаждениям. Вообще сидеть хорошо. Мохито этот тоже в тему. Только мысли всякие лезут… Вот про рации эти, воки-токи кенвудские. Хорошие рации, голос – как рядом говорят, ни шума, ни треска, ни характерного эфирного призвука…