Пассажир - Жан-Кристоф Гранже

Фрер повесил трубку. На улице шла баталия — пациенты устроили соревнование по игре в петанк. До Фрера доносился стук шаров и смешки. По звуку голосов он без труда определил, кто именно участвует в турнире.

Психиатр снова потянулся к телефону и позвонил в мэрию Оданжа. На том конце провода трубку никто не снимал. Воскресенье. Он набрал номер местной жандармерии. Объяснил — уверенным голосом, пересыпая речь медицинскими терминами, — что ему требуется, и без труда добился ответа. Оданж был маленьким городом, и всех сотрудников мэрии здесь знали наперечет. Женщина по имени Элен Офер никогда в ней не работала.

Фрер поблагодарил жандарма. Интуиция его не обманула. Подсознание ковбоя извратило его воспоминания или создало на месте провала памяти искусственные. Диагноз понемногу уточнялся.

Матиас снова подключился к Интернету и открыл кадастр Кап-Ферра. Со страницы, посвященной строящимся в городе и его окрестностях объектам, он выписал названия всех фирм, нашел в Сети имена их владельцев и начальников строек. Фамилия Тибодье не мелькнула ни разу.

За окном по-прежнему стучали шары, раздавались крики радости или огорчения, иногда сопровождаемые беспричинным смехом. Для проформы Фрер проверил последние признания Мишелля. Его отец родился в Марсаке, «деревне близ Аркашона», а мать держала на главной улице бар с табачной лавочкой. Тщательно изучив карту области, он не нашел деревни с таким названием.

Фрер еще раз пробежал глазами по испещренной географическими названиями карте. Аркашонский бассейн, Птичий остров, мыс Ферра, Пилатова дюна… Ковбой солгал, но ключ к его тайне следовало искать где-то здесь.

Зазвонил телефон. Медсестра из приемной отделения скорой помощи.

— Извините, что отрываю, доктор. Я пыталась дозвониться вам на мобильный, но…

Фрер покосился на наручные часы: 12.15.

— Мое дежурство начинается в час дня.

— Да, но к вам тут пришли.

— Где «тут»?

— Сюда. В отделение скорой.

— И кто же?

— Полиция, — после короткого замешательства ответила медсестра.

Женщина — офицер судебной полиции — мерила шагами холл приемной. Невысокого роста, коротко стриженная, в кожаной куртке, джинсах и мотоциклетных сапогах. Как в песне про девочку, которой следовало родиться мальчиком. При этом ее лицо, несмотря на мокрые пряди, черными водорослями прилипшие к щекам, поражало красотой. «Завлекалочки», пришло ему на ум полузабытое словечко.

Фрер представился. Женщина приветливо отозвалась:

— Здравствуйте. Я капитан Анаис Шатле.

Матиасу стоило немалого труда скрыть удивление. Девушка излучала непреодолимую, прямо-таки магнетическую притягательность. В ней чувствовался характер редкостной силы. Такие не подлаживаются под мир, они добиваются, чтобы мир подлаживался под них. Фрер несколько секунд разглядывал ее.

Лицо старинной фарфоровой куклы. Широкое и круглое, с очень белой кожей, словно вырезанное из бумаги, с чертами, нанесенными на нее решительной рукой. Маленький красный рот — словно ягодка в вазочке с мороженым. На ум пришли еще два слова, явно не связанные между собой: «крик» и «молоко».

— Пойдемте ко мне в кабинет, — тоном опытного соблазнителя предложил он. — Это в соседнем здании. Там нам никто не помешает.

Девушка молча шагнула к дверям. Скрипнула кожа ее куртки. Фрер заметил торчащую из кармана квадратную рукоять пистолета. И понял, что ошибся. Он настроился на беседу с хорошенькой женщиной, тогда как ему предстоял разговор с капитаном полиции.

Они направились в отделение Анри Эя. Женщина-полицейский покосилась на игроков в петанк. От психиатра не укрылась ее нервозность, хотя она постаралась ничем не выдать своего волнения. Вряд ли ее напугал вид психически больных людей. Скорее, эта картина пробудила в ней какие-то неприятные воспоминания…

Они вошли в здание, пересекли холл приемного покоя и направились к кабинету. Фрер запер за ними дверь и предложил:

— Может быть, чашку кофе? Или чаю?

— Нет, спасибо.

— Я могу поставить чайник.

— Спасибо, не надо, я же вам сказала.

— Присаживайтесь.

— Лучше вы присаживайтесь. А я постою.

Он улыбнулся. Засунув руки в карманы, она старательно напускала на себя грозный вид, но оставалась тем, кем была, — девчонкой. Выглядело это трогательно. Он обошел вокруг стола и сел. Она не двигалась с места. Его снова поразила ее молодость: больше двадцати он бы ей не дал. Наверняка она была старше, но всей своей повадкой напоминала студентку, в крайнем случае свежеиспеченную выпускницу университета. Крик. Молоко. Эти два слова по-прежнему вертелись у него в голове.

— Чем я могу вам помочь?

— Позавчера, в ночь с двенадцатого на тринадцатое, к вам поступил мужчина с потерей памяти. Его нашли на вокзале Сен-Жан, на железнодорожных путях.

— Совершенно верно.

— Вы с ним разговаривали? К нему вернулась память?

— Не совсем.

Девушка сделала несколько шагов по кабинету.

— Вчера вы звонили лейтенанту Пеласу на мобильный. Сообщили, что намерены провести сеанс гипноза. Вы его провели?

— Да. Сегодня утром.

— Что-нибудь удалось узнать?

— Пациент вспомнил некоторые подробности своего прошлого, но я их проверил и выяснил, что они не соответствуют действительности. Мне… — Он умолк и решительным жестом положил ладони на стол. — Капитан, я вас не вполне понимаю. Почему вы задаете все эти вопросы? Лейтенант Пелас сказал, что начиная с сегодняшнего дня он продолжит расследование этого случая. Вы работаете вместе с ним? Или, может, у вас появилось что-то новое?

Она проигнорировала его вопрос:

— Как по-вашему, у него на самом деле амнезия? Он ее не симулирует?

— Стопроцентной гарантии я вам не дам. Никто не даст. Но у меня впечатление, что он говорит правду.

— А не может его амнезия быть вызвана травмой? Или каким-то заболеванием?

— Он наотрез отказался пройти рентгенологическое обследование и сканирование мозга. Но все говорит за то, что синдром потери памяти возник в результате перенесенного эмоционального шока.

— Какого рода шока?

— Понятия не имею.

— А та информация, что он вам сообщил, о чем она?

— Я же вам уже сказал, она не соответствует действительности.

— У нас есть свои способы проверки.

— Он утверждает, что его зовут Паскаль Мишелль. С двумя «л».

Она вытащила блокнот и фломастер. Блокнот в обложке из «чертовой кожи». Точная копия знаменитых блокнотов Хемингуэя и Ван Гога. Жених подарил? Она писала, от усердия слегка высунув кончик розового, как у кошки, языка. Обручального кольца на пальце не было.

— Что еще?

— Он говорит, что он каменщик. Родом из Оданжа. Сейчас якобы работает на стройке в Кап-Ферра. Я, конечно, проверил…

— Дальше, пожалуйста.

— Еще он рассказал, что его родители жили в какой-то захолустной деревне в бассейне Аркашона, но населенного пункта с таким названием не существует.

— С каким названием?

Фрер устало вздохнул:

— Марсак.

— А что он говорит о случившемся с ним?

— Ничего. Он ничего об этом не помнит.

— Почему он ночью оказался на вокзале?

— Та же картина. Он не в состоянии ничего вспомнить.

Она по-прежнему смотрела в свой блокнот, но он чувствовал, что сквозь опущенные ресницы она украдкой разглядывает его.

— Каковы шансы, что в ближайшее время он хоть что-нибудь вспомнит об этой ночи?

— Именно эти воспоминания вернутся к нему последними. Любой шок в первую очередь поражает кратковременную память. Я абсолютно убежден в том, что сейчас он и о более давнем прошлом имеет искаженное представление. Все, что он якобы вспоминает, — сплошная выдумка. Имя, место рождения, профессия. А вы не могли бы сказать, что конкретно вас интересует?

— Извините, не могу.

Матиас Фрер скрестил руки на груди и с явным огорчением произнес:

— Полиция не слишком-то настроена на сотрудничество. Если бы вы сами сообщили мне что-нибудь новое, это очень помогло бы мне в дальнейшей работе, дало бы направление поиска…

Он замолчал, потому что Анаис Шатле, успевшая подойти к окну, громко засмеялась. Но вот она, все еще смеясь, повернулась к нему. Оказывается, ее лицо хранило еще один секрет. У нее были мелкие, покрытые сияющей эмалью зубы дикого зверька.

— Что это вас так развеселило?

— Мужчины, которые там играют. Когда одному из них приходит очередь кидать мяч, остальные прячутся за деревьями.

— Это Стен. Шизофрения. Он путает петанк с боулингом.

Анаис Шатле покачала головой:

— Не представляю, как вам удается.

— Что удается?

— Самому не спятить со всеми этими… сумасшедшими.

— Как и вам, наверное. Ко всему привыкаешь.

Офицер полиции опять принялась вышагивать по кабинету, постукивая фломастером по обложке блокнота. Было видно, что она изо всех сил старается казаться бывалым парнем, но все ее усилия производили обратный эффект, лишь подчеркивая ее поразительную женственность.