Терракотовая фреска - Альбина Юрьевна Скородумова

с другой стороны, Марина считается известным исследователем, доктор исторических наук, как-никак, но профессия какая-то нестабильная. Так размышляла Галина Алексеевна, глядя на свою любимую фотографию на стене – совсем еще юные Наташа и Марина стоят, обнявшись, на фоне величественного университетского здания Двенадцати коллегий.

Как она уговаривала дочку поступать вместе с Натальей на филологический факультет! Но Маринка ни в какую – только на восточный. Хорошо, хоть факультеты рядом, на Университетской набережной. Все пять лет на метро ездили вместе. Потом Наташа замуж вышла, а Маринка начала свои поездки по алтайским деревням и городишкам, откуда возвращалась с полными чемоданами записей…

Что за страсть такая у молодой девушки к легендам, сказкам, каким-то нелепым вещицам, которые еще лет двести назад выбросить надо было, да ни у кого руки не дошли. Зато теперь дочь восхищается, как же здорово, что какая-нибудь старушка, девяносто девяти лет от роду, ей поясок от старой юбки своей бабки подарила, которая была настоящей шаманкой. До сознания Галины Алексеевны никак не доходило, неужели сидеть и слушать рассказы старух о том, что рассказывали им сто лет назад их прабабушки интересней, чем ездить с иностранными делегациями по разным странам? А потом ночами не спать и составлять отчеты, писать статьи, готовиться к лекциям…

Вот и любимого под стать себе нашла. Красивый, умный, иностранец к тому же, и тоже на всяких черепушках и осколках помешан. Одним словом, «два сапога – пара». Довольная тем, что в четверг приедет Наталья, Галина Алексеевна включила на кухне телевизор и занялась приготовлением трески под маринадом. Дочке кальций нужен.

Марина проснулась оттого, что почувствовала запах отварной рыбы. На кухне гремела кастрюлями мама, работал телевизор, жизнь шла своим чередом. Накинув теплый халат, Марина пошла на кухню. Решила пока не говорить о том, что Гюнтер не приедет. Зато мама порадовала сообщением о том, что послезавтра в гости нагрянет подруга Наталья. Вот уж кому можно поплакаться в жилетку, так это ей. Сколько слез, секретов и прочих тягот девичьей жизни выдержало крепкое плечо подруги! И, главное, сколько ему еще предстоит выдержать…

В четверг Наталья приехала, как и обещала, в пятом часу. Несмотря на дождь и с ног сбивающий ветер, примчалась к подруге по первому зову. Еще у лифта почувствовав запах любимого с детства брусничного пирога, вспомнила, сколько же тысяч раз поднималась она на четвертый этаж старенькой, но удивительно милой хрущевки, в которой Марина жила с матерью третий десяток лет.

Дверь открыла Марина – похудевшая, с впавшими глазами на очень бледном лице. За два месяца, прошедших с последней встречи подруг, она сильно изменилась, и Наташа сразу поняла, что Галина Алексеевна беспокоится за дочку не напрасно. Однако виду не подала, расцеловала по очереди и мать, и дочь и попросила чего-нибудь съестного:

– Тетя Галя, не поверите, выпила с утра чашку кофе и все. Маковой росинки во рту не было, перекусить было некогда. Сейчас упаду в голодный обморок от ваших умопомрачительных запахов.

– За стол, за стол! Садись, Натуля, все горяченькое. Сейчас вас покормлю, и на дежурство побегу, а вы уж без меня наговоритесь вдоволь.

Марина, глядя, как Наташа уплетает котлеты, селедку, колбасу, заедая до золотистой корочки обжаренной на сливочном масле картошечкой, порадовалась за нее. Аппетит у Наташки был, как всегда, отменный. Ей же кусок в горло не лез.

Галина Алексеевна не стала тянуть время, а, накормив подруг, в считаные минуты собралась и ушла на работу. Как только за матерью закрылась дверь, Марина тут же разревелась.

– Ну вот, началось в колхозе утро! Маринка, прекрати. Нельзя тебе расстраиваться. Что такого случилось, что ты ревешь белугой?

– Гюнтер позвонил и сказал, что перед поездкой в Китай, не сможет заехать, представляешь?

– Еще как представляю! Некогда ему, работает мужик. Понимаю, ты соскучилась, но чего в жизни не бывает? Не делай из этого трагедии.

– Да не за себя работает, а за эту «Клару Цеткин – Розу Люксембург». Она палец вывихнула, он теперь ездит и за нее все документы собирает. Это называется, подругу выручает. А на беременную жену времени у него нет.

– А когда они уезжают в экспедицию?

– Да уже со дня на день. Сначала контейнеры с оборудованием погрузят, а потом полетят сами. И вернутся неизвестно когда. Обещал, правда, что пораньше закончат, в июле. Ой, Наталья, мне вся эта идея коммерческой экспедиции как-то сразу не понравилась. С ними и спонсоры едут, представляешь?

– А что ты хотела? Кто платит, тот и музыку заказывает.

– Ну, скажи, зачем крупному производителю автозапчастей ехать на край земли в экспедицию? Хобби у него такое, видишь ли! Детский сад какой-то, честное слово!

Что-то Наташу в этом «производителе автозапчастей» зацепило. Как-то неприятно зацепило. Она поинтересовалась у подруги:

– А что за производитель?

– Да какой-то Хельмут Штольц. По-русски, кстати, неплохо говорит. В России бывал. Представляешь, Гюнтер заметил, что у него замашки типичного русского парня. Предложил за знакомство выпить, когда Клара привела Гюнтера с ним знакомиться.

Наталью прошиб холодный пот… С одним Хельмутом Штольцем ей уже приходилось общаться. Не приведи боже, если это окажется тот же самый человек! Естественно, подруге она ничего не сказала, понимая, что в ее положении лишние переживания ни к чему. Но чутье ей подсказывало, что речь идет именно об этом аферисте.

Года два назад в их фирму обратилась довольно крупная немецкая компания с предложением о создании совместного предприятия