Очерки истории христианского синдикализма - Марк Яковлевич Домнич

Но, пожалуй, наиболее характерной для позиции лидеров христианского профсоюзного движения во время войны была позиция лидеров христианского профсоюзного центра Германии.

Эта позиция давно и по справедливости оценена как предательство интересов рабочего класса, совершенное совместно с вождями социал-демократии и свободных профсоюзов. Руководство этого профсоюзного центра поддерживало военно-агрессивные действия кайзеровского правительства. Оно было всецело предано целям и идеалам грабительской войны и поддерживало наиболее рьяных пангерманистов.

На третьем году войны христианско-национальный рабочий конгресс в телеграмме фельдмаршалу Гинденбургу сам дал превосходную оценку своим действиям: «Наша цель постоянно направлена на то, чтобы армия тыла была всегда достойна армии фронта»{103}.

С начала войны лидеры ВОХП находились на хорошо оплачиваемых должностях в тылу. Они «трудились» преимущественно в государственном аппарате. Их усердие не прошло незамеченным. В 1915 г. статс-секретарь К. Дельбрюк лестно отозвался о деятельности всех профсоюзных руководителей. «Если война могла тянуться четыре года, — говорилось в журнале Профинтерна, — то это только потому, что фундаментом военной политики во всех странах были профессиональные союзы»{104}. Иначе говоря, христианские профсоюзные лидеры выступили соучастниками в проведении тотальной мобилизации сил верующих трудящихся на войну в защиту интересов немецкого капитала.

Правлению ВОХП не пришлось, как «свободным профсоюзам», в начале войны обращаться в Министерство внутренних дел за выяснением отношения к нему правительства. Этот профсоюзный центр не значился в списках «нелояльных организаций». Ему незачем было провозглашать «гражданский мир» — это ведь христианский идеал во все времена. Война уже потому сделалась его собственной войной, что она вселяла надежды на слияние в одно целое до сих пор враждовавших социальных слоев. Если ему все же потребовалось изложить свою официальную позицию, то лишь потому, что на позиции «гражданского мира» стала также и Генеральная комиссия свободных профсоюзов. Пришлось даже заключить какое-то подобие соглашения между правлениями свободных, христианских и гирш-дункеровских профсоюзов, с одной стороны, и верховным немецким главнокомандованием — с другой.

С первого дня войны христианские вожди запретили какое бы то ни было прекращение работ. Например, в таблице стачечной борьбы христианского союза строителей за период с 1899 по 1924 г. отмечены прочерком 1915–1917 гг. — знак того, что в это время никакие стачки не происходили. Когда правительство в 1916 г. потребовало принять решение о недопустимости забастовки для членов союза железнодорожников, лидеры христианских профсоюзов первыми тотчас же подчинились этому. Как правило, христианские профсоюзные лидеры не шли дальше переговоров по тарифным вопросам: такая их позиция, несомненно, была на руку предпринимателям. Когда же в 1917–1918 гг. немецкий пролетариат превратил стачки в грозное оружие антиправительственных действий, вожди христианских профсоюзов, которые с возмущением относились к крупным забастовкам во время войны, сообща с другими реформистами энергично выступили против них. 16 апреля 1917 г. в Берлине вспыхнула стачка металлистов, охватившая в первые же дни 300 военных предприятий; руководитель военно-хозяйственного ведомства генерал-лейтенант Тренер опубликовал воззвание, угрожая виновным тюрьмой. Реформистские вожди направили Тренеру письмо, полное верноподданнической покорности и обещаний впредь не допускать повторения подобного. Среди прочих под ним стояла подпись члена правления ВОХП Ф. Беренса.

В христианских синдикатах старательно скрывали от рабочих, что война развязана в угоду крупному капиталу. Рабочим внушали, будто бремя войны в равной мере ложится на все социальные слои.

Так, например, верующих рабочих убеждали, что на фронт призваны «все годные к службе мужчины, работодатели и рабочие»{105}. Велась специальная работа с женщинами, заменившими ушедших на фронт мужчин. Христианские союзы сделались одним из поставщиков духовной пищи для армии и тыла.

По мере того как начинал проходить шовинистический угар первых месяцев, а сама война приобретала длительный характер, необходимость объяснения причин и смысла происходящего становилась все более настоятельной. Пропаганда, налаженная ВОХП, имела, с точки зрения буржуазии, очевидные преимущества перед официальной, ибо исходила от «рабочей организации».

В начавшейся войне обе немецкие церкви, как и церкви всех воюющих стран, отдали свои идеологические ресурсы в распоряжение военщины: они разжигали шовинизм. Опираясь на христианские догмы и мораль, духовенство должно было ответить на жгучие вопросы: каковы причины войны, почему необходимо в нарушение заповеди «не убий» убивать, каковы цели мирового побоища, на чьей стороне правда. Идеологи и пропагандисты христианских профсоюзов некоторых, особенно нейтральных, стран, воспроизводя избитые со времен средневековья проповеднические схемы церкви, пустили в ход нравственное объяснение причин войны: испорченность людей — вот первопричина мирового пожара. Лидеры же ВОХП оказались более откровенными, они раскрыли свою подлинную классовую сущность. Война произошла оттого, объясняла «Дойче арбайт», что не удалось найти внешнюю форму, адекватную силам, изменившимся в процессе развития государств, форму, которая обеспечила бы каждому отдельному государству сферу влияния, соответствующую его изменившимся жизненным потребностям. И неизбежность войны оправдывалась тем, что это невозможно осуществить, раз одна часть государств не признает нового соотношения сил{106}. Названы и те страны, за чей счет Германия должна поживиться, — Англия, Франция и Россия. Цели войны выражены лаконично и вполне определенно: «Наша армия и наш флот… должны открыть нашему национальному развитию свободный путь на континенты и мировые окраины и осуществить тем самым мечту… народа о свободе»{107}. Под этим заявлением мог бы подписаться сам Гинденбург.

Война 1914–1918 гг., по словам В. И. Ленина, — это «империалистическая, реакционная, грабительская война и со стороны Германии и со стороны капиталистов Англии, Франции, Италии, Америки…»{108}. Оправдывая ее, руководители ВОХП не останавливались ни перед ложью, ни перед нарушением норм «христианской морали».

Одно из самых грубых искажений фактов империалистической пропагандой заключалось в том, что она старалась изобразить свою державу обороняющейся от нападения. Подобная версия была нужна и профсоюзным агитаторам, чтобы поддерживать у рабочих «патриотические» настроения. Это было лейтмотивом всех агитационных материалов, публиковавшихся ими в первые месяцы войны. К нему прибегали и обе немецкие церкви. Один из плодовитейших проповедников ВОХП, Беренс, в брошюре, напечатанной в 1917 г., категорически утверждал: «Ни немецкий народ, ни немецкое имперское руководство не желали войны. Это абсолютно достоверно… Ее готовили долго и планомерно наши враги, особенно Англия»{109}. Ему хорошо известны «планы» недоброжелателей Германии, «их алчность» и «жажда захватов»: Россия стремится к Константинополю, к господству на Балканах и в славянских землях Австро-Венгрии, Франция зарится на Эльзас и Лотарингию, Италия — на юг Австро-Венгрии, Англия — на юг Персии, Аравию, Египет и немецкую Восточную Африку. Англия вообще стремится разрушить «цветущую немецкую экономическую систему»{110}.

«Обороняющаяся Германия» — таков фундамент всей пропагандистской схемы ВОХП. На вопрос: во имя