VACUUM HORRENDUM - Magnum

— Император Квинт Марций Камилл, поручаю эту операцию вам.

Один из сидевших за столом полководцев молча кивнул. Чуть старше сорока, короткая солдатская стрижка, усеянное шрамами лицо — еще один профиль, который можно лепить на римские монеты, потомок сразу нескольких древних и заслуженных фамилий. Камилл совершенно не разбирался в политике, но это нисколько не мешало ему быть одним из лучших полководцев Республики — возможно, самым лучшим. Профессиональным, опытным, храбрым, удачливым и лояльным. Двадцать крупных и бессчисленное множество мелких побед, хотя вряд ли бы у кого-то повернулся язык назвать победы этого человека «мелкими». Надежный товарищ и отличный командир, умеющий беречь своих солдат. Разумеется, у столь замечательного человека был целый ряд других недостатков, ибо природа в бесконечной мудрости своей не терпит совершенства. Камилл был импотентом и регулярно избивал свою глухонемую сестру. Об этом знали многие, и никакие заслуги не спасли бы его от суда, но доказательств не было. Не было и все. О том, что Камилл делает со своими рабами, старались не говорить, но домоуправитель семьи Марциев был вынужден регулярно покупать новых. За великим полководцем числились еще какие-то проступки, но теперь они отступали на задний план, потому что диктатор Валерий Мезон очень надеялся на этого человека.

— Когда? — только и спросил Квинт Марций.

Публий положил на стол золотой цилиндрик — накопитель информации.

— Все приказы здесь. Прочитаете на своем флагмане, куда вы немедленно и возвращаетесь.

Камилл подхватил цилиндрик и отдал честь уже на ходу, направляясь к выходу из храма Беллоны.

— Вас я также не задерживаю, товарищи, — повернулся Мезон к остальным военачальникам. — Возвращайтесь на свои посты, очередное совещание в обычное время.

«Если не случится ничего неожиданного», — хотел добавить диктатор, но вовремя прикусил язык.

* * *

— Всем встать, командир на палубе! — объявил дежурный офицер.

«У какого союзного или вражеского флота мы позаимствовали этот обычай?» — задумался рейш Гамильтон бар Тапуз, но так и не вспомнил. — «Давно пора отменить. Пустая трата времени. Эта глупость явно пришла из той эпохи, когда мы пытались подражать «великим империалистам» вроде Персии или Македонии. Чушь. Сотрясение воздуха и нервов. У Карт–Хадашта должен быть собственный путь».

— Вольно, господа, — рейш забрался в кресло во главе стола. За его спиной оказалась коллекция трофейных римских орлов. Обычно там стояли и македонские знамена, но сегодня их убрали. Гамильтон бар Тапуз поморщился. Политика. Надо срочно подумать о чем-то приятном. На какую-то секунду флотоводец замер и зажмурился. Отличное кресло, мягкое и удобное. В молодости карфагенский адмирал провел слишком много часов на сырой земле и твердом металле, и теперь как никогда ценил комфорт. Так, продолжим. Раскладывая на столе переносной библос, Гамильтон успел полюбоваться своим отражением на зеркальном экране. Машинально пригладил бороду, потом прическу, потрогал нос. Как и великое множество его противников, адмирал был достоин красоваться на монетах — только на пунических. Вот только зеленые глаза подкачали. И откуда они у него? В прежние времена это не имело значения, но теперь на монеты лепили стереофотографии. Адмирал вздохнул и решил разобраться с проблемами современной нумизматики как-нибудь в другой раз.

Оглядел присутствующих. Среди серо–золотых мундиров Карфагенского Флота затесался один темно–зеленый македонец. Гипонаварх Стратоник из Неокносса. Нергалов союзник! Рейш предпочел бы не дружить с греками, а сражаться с ними. Но и с римлянами тоже. И с Вавилоном. И еще с кем-нибудь.

— Господа, за последний месяц союзные флоты достигли немалых успехов, — начал Гамильтон. — Мы разгромили римский десант и отстояли Амабилию. Мы уничтожили флотилию легата Гортензия, — при этих словах македонский атташе вскинулся. Ему явно не понравилось, что блестящую победу Космократии записывают на виртуальный общий счет, но рейш даже не повернулся в его сторону. Все присутствовавшие и так знали, чья это заслуга. Карфагенский Флот не крадет чужих побед, но карфагенские адмиралы обожают издеваться над македонскими «союзниками». — Имеются и другие успехи, но довольно о прошлом. Пришло время для новой победы.

Карфагенские офицеры с удивлением посмотрели на своего адмирала; на лице македонского гипонаварха читалось недоумение на фоне откровенной насмешки.

— Небольшая порция здоровой самоуверенности нам не повредит, — с подкупающей искренностью заявил Гамильтон бар Тапуз. — Даже если мы проиграем, то всегда найдем новые силы… ладно, мы не на митинге. Карту!

Над столом появился виртуальный глобус Галактики, но четкость изображения была на порядок выше, чем у аналогичного глобуса в храме Беллоны.

— Ипсилон Меченосца, планета Памела.

— Вы хотели сказать «Стурландия»? — переспросил Стратоник.

— Аборигенам придется привыкнуть к новому названию, — сурово отвечал адмирал, недовольный тем, что его перебили. — И не только им. К сожалению, недалекие римляне возомнили, что смогут отобрать у нас эту систему. Через несколько дней — точную дату вы узнаете еще до конца совещания — Республиканский Флот и Космические Легионы атакуют Ипсилон Меченосца. Вопросы? — рейш потянулся к ближайшему графину с фруктовым соком.

— Откуда у нас эти сведения? — аталеф Сифакс бар Мамута был само недоверие.

— От нашего агента в римском флоте, — пожал плечами Гамильтон, — а то вы сами не догадались.

— Насколько они надежны, и можем ли мы им доверять? — уточнил молодой офицер.

— Чтобы получить эту информацию, мы потеряли два звездолета, пять человек и еще один останется инвалидом, — нахмурился адмирал. — Вы довольны этим ответом, аталеф?

«Два звездолета и пять человек?! И этот весь экипаж?!» — не понял Сифакс, но благоразумно оставил эту реплику при себе, а вслух только произнес:

— Прошу прощения, рейш.

— Даже если это колоссальная дезинформа, мы всегда можем заново собраться с силами, — утешил его адмирал. — Я жду новых вопросов.

Он ждал новых вопросов, подобная тактика давала время на отдых и позволяла молодым офицерам проявить инициативу. Было бы слишком скучно рассказать все сразу и до последних подробностей.

— Силы римлян, их планы, наши планы? — вступил в разговор сгансаран Явинбал бар Калеб.

— Полторы сотни кораблей, из них тридцать транспортов, сорок два легиона космической пехоты и ауксиларии, — небрежно уронил Гамильтон. — Они собираются навалиться массой и задавить наш гарнизон.

— Не может быть! — вырвалось у Стратоника. — Это какая-то ошибка! Ваш агент ошибается или лжет! Такие силы для атаки столь незначительной системы…

— Валерий Мезон всегда отличался оригинальным мышлением, — равнодушно заметил карфагенский флотоводец. — Он думает, что нам в голову не придет, что он может послать против нас такую армаду. Он знает, что мы не знаем, что он знает, что мы думаем… Тройная игра, как минимум.

На лице македонского офицера явственно читалось «Ты сам понял, что сказал?!», но вслух прозвучало иное:

— Допустим, это правда… Так что вы собираетесь предпринять?

— Устрою засаду, а вы что думали? — удивился рейш Гамильтон. — Двести… нет, двести сорок звездолетов. Мы сотрем их в порошок.

— Едва римляне выйдут из гиперпространства, они тут же засекут такое скопление кораблей… атаку могут отменить, и многие успеют уйти, — заметил гипонаварх.

На лицах окружавших его карфагенских офицеров расцвели издевательские улыбки, но македонец ничего не заметил и продолжил:

— Я не понимаю, как вы собираетесь…

— Среди моих кораблей будут как минимум семьдесят огнеметных дромонов, — вкрадчиво заявил адмирал, и уже мгновение спустя наслаждался прекрасным видом стремительно бледнеющей физиономии македонца.

— Но… откуда?… — растерянно прошептал Стратоник. — Это самый большой наш секрет…

— Расслабьтесь, гипонаврх, — пожалел его Гамильтон и зевнул. — Я же просто пошутил. Но вы должны понимать, у нас тоже есть маленькие секреты, которые останутся секретами даже для самых преданных наших союзников…

«…а вы таковыми не являетесь», — говорили его холодные зеленые глаза, и тупой македонец прекрасно понял намек.

Гамильтон бар Тапуз оставил удобное кресло и подошел к окну. Если бы у него был телескоп, он смог бы разглядеть капитана Замабала Карку и принцессу Гафни бат Магон, только что проснувшихся на балконе прекрасного дворца на берегу океана. Адмирал не мог их видеть, но он знал, что Гафни там… от нее многое зависело.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ ТАК ПАЛИ ГИГАНТЫ

В окрестностях Тизельнаби карфагенский звездолет не задержался. Конечно, пейзажи и развлечения были великолепны, цены были низкими, инопланетных туристов почти не было — разве что обычные ибарзельцы, дарманцы и другие граждане Финикийского Содружества. Но всего через сутки Гафни бат Магон и Слами бат Кардом поднялись на мостик. Замабал услышал, как у него за спиной упали несколько пар челюстей, и обернулся. Высокородные дамы были в полной военной форме со всеми знаками различия и правительственными наградами.