Третье откровение - Макинерни Ральф

— Я в отставке, — сказал Трэгер, когда наконец Анатолий задал вопрос.

— Значит, в Риме ты отдыхаешь?

— А ты сам?

— Я бы назвал это ссылкой.

Трэгер рассмеялся. Ему вспомнилось недовольное брюзжание Дортмунда о том, что прежние враги становятся мнимыми друзьями. Холодная война казалась золотым веком разведки, когда черное было черным, а белое — белым. Распад СССР стал чем-то вроде конца света для тех, кто ради службы рисковал жизнью.

— Я разговаривал с Чековским, — сказал Трэгер.

Разумеется, Анатолию это было известно. Трэгер впервые почувствовал, что обзавелся «тенью», как раз тогда, когда вышел из российского посольства. Лицо Анатолия оставалось непроницаемым.

— Этот человек умеет приспосабливаться, — добавил Трэгер.

Взглянув на часы, Анатолий подозвал официанта.

— Я выпью чего-нибудь. Присоединишься?

Трэгер присоединился. В час пополудни они покинули кафе и прошли несколько кварталов к «Отелло», где устроились за столиком на улице, в тени винограда.

— Почему ты за мной следишь? — спросил Анатолий, перемешивая вилкой макароны.

— Я первый спросил. А ты первый начал за мной следить.

— Как ты связан с Ватиканом?

Разумеется, то же самое в первую очередь заинтересовало и Чековского.

— Я консультант по компьютерам, — сказал Трэгер. — Библиотеке и архиву нужна новая система.

Перед визитом к российскому послу Родригес снабдил Трэгера всеми необходимыми документами. Чековский принял его любезно, но на вопросы отвечал уклончиво.

— По чистой случайности у меня на тот день была назначена встреча с архивариусом, — сказал посол.

— С отцом Кроу?

Чековский презрительно поморщился.

— Я был лично знаком с кардиналом Магуайром.

— Вы виделись с ним в тот день?

Чековский провел рукой по рукаву пиджака.

— Мельком.

— Вы с отцом Кроу стояли у лифта, когда оттуда вышел странный священник.

Чековский задумался.

— Не помню.

— Мы полагаем, это и был убийца.

Чековский подался вперед.

— Некоторые люди, обученные определенной работе, никак не забудут свои навыки.

— Вы подумали о ком-то конкретном?

— К сожалению, таких десятки, — откинулся назад Чековский.

— Господин посол, я посоветовал передать вам материалы, которые вы просили у кардинала Магуайра.

Чековскому почти удалось скрыть удовлетворение.

— Надо довести до конца кое-какие дела.

Несомненно, русский понимал, что, если материалы на Али Агджу попадут в чужие руки, это повредит новой России, и не в последнюю очередь благодаря прошлому Путина.

Отец Кроу высказался против подобного предложения, добавив:

— В любом случае я тут ничего не решаю.

Над этим усиленно работал Родригес. Но как же сложно велись дела в Ватикане! В любом другом месте подобная осторожность была бы приписана стремлению скрыть причастность к чему-то неблаговидному.

Анатолий представлял более серьезную проблему. Опознает ли в нем отец Кроу странного священника, что вышел из лифта, когда он прощался с российским послом?

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

I

«Я прочитала новенну»

Уже в старших классах школы Игнатия Ханнана привлекали в качестве консультанта компании, занимавшиеся разработкой программного обеспечения. И он неизменно удивлялся, когда его предложения не встречали восторженного энтузиазма, поскольку самому юному гению преимущества представлялись очевидными.

Однажды перед домом Ханнанов остановился роскошный лимузин. Дверь открыл Нат. Гостю было лет тридцать, он носил потертые джинсы, футболку с Микки-Маусом и сандалии. Нат удивленно уставился на роскошный автомобиль.

— Твой отец дома?

— На работе.

Незнакомец протянул Нату визитку.

— Передай ему, что я по вопросу компьютерных программ.

— Он в них ничего не смыслит.

— А разве не здесь живет Игнатий Ханнан? — недоуменно почесал голову мужчина.

— Это я.

Смерив взглядом шестнадцатилетнего паренька, пришелец улыбнулся.

— Ты?

— Да.

— Мы можем поговорить?

Фамилия гостя была Леопарди, и он возглавлял компанию «Электра».

— Как ты думаешь, сколько мне лет?

Нат задумался.

— Не знаю.

— Неважно. Я был ненамного старше тебя, когда меня пригласил на работу Билл Гейтс. Невыносимый человек, но гений. Я подумал, что хватит ему на мне богатеть, и открыл свое дело.

Затем Леопарди поведал Нату, что тот, несмотря на юные годы, был лучшим консультантом «Электры». В заключение он предложил ему работу на лето.

— Где?

— Я устроился неподалеку от Бостона.

— Спрошу у родителей.

— Конечно.

Родители не поверили. Леопарди вернулся вечером, в той же одежде, и мистер Ханнан решил, что этот человек — псих, о чем немедленно сказал.

— Наверное, так и есть.

Леопарди озвучил сумму, которую выручит за лето Нат. Больше, чем зарабатывал Ханнан-старший.

Однако Ната заинтересовали не деньги, а суть будущей работы.

— Разумеется, все конфиденциально.

— Я не понял ни слова, — признался отец Ната.

По его просьбе Леопарди взял у миссис Ханнан блокнот и вкратце набросал, что он предлагает Нату. Они ударили по рукам, и Леопарди уехал.

— Все это полная ерунда, — проворчал Ханнан-старший.

— Ты только посмотри, какая у него машина, — благоговейно заметила миссис Ханнан.

— Скорее всего, он ее угнал.

На следующий день, хотя и были будни, мать отвела Ната на мессу и приказала поблагодарить Господа за то, что произошло. В детстве Нат прислуживал в алтаре, но вскоре место мальчиков заняли девочки, и родители забрали его. Они ворчали, что месса меняется, все меняется.

— Мир рушится, — брюзжал отец.

Все лето Нат трудился у Леопарди, остановившись у тетки, которая жила недалеко от офиса «Электры». Новые знакомые — сотрудники фирмы, одетые так же просто, как и Леопарди, — похлопали Ната по плечу:

— Ты здесь совсем как Христос, окруженный старейшинами в храме.

Нату эти слова показались святотатством.

Ему до сих пор регулярно поступали отчисления от использования программы, написанной в то лето, однако с Леопарди они вскоре расстались. Нат создал свою страницу в Интернете и основал компанию, президентом которой стал его отец, вице-президентом — мать, а сам он занял должность исполнительного директора. Следующие несколько лет гонорары за консультации текли рекой.

По настоянию родителей Нат поступил в Бостонский колледж. На лекциях он скучал, от сокурсников, которые были старше его на год, а то и на два и только пили да говорили гадости о женщинах, держался особняком. Название своей будущей компании Нат впервые услышал на лекции по философии. Эмпедокл. Ему просто понравилось, как звучит это имя; учение философа о четырех основополагающих элементах — огне, воздухе, земле и воде, а также любви и ненависти, движущих началах, — показалось ему странным. Он перестал посещать занятия, а потом и вовсе бросил колледж.

— Нужно чем-то зарабатывать на жизнь, — возразил отец.

— Так я зарабатываю.

На самом деле к тому времени Нат полностью содержал своих родителей.

— А вдруг все это рухнет?

— Ничто не вечно.

Последняя фраза оказалась пророческой. Полгода спустя отец, споривший с телевизором, вдруг встал, удивленно оглянулся и упал как подкошенный. Его смерть в одночасье состарила мать. Она проводила почти все время в церкви, переживая о судьбе мужа. Смысл ее жизни теперь заключался в том, чтобы освободить его из чистилища.

Ната захватила идея беспроводного доступа в Интернет. Он разработал оборудование, арендовал частоты на спутнике связи, однако какое-то время казалось, будто он бежит впереди паровоза и поплатится за это. По уши в долгах, Нат уже настолько беспокоился за успех своего предприятия, что поделился тревогами с матерью. Но затем, когда катастрофа казалась неминуемой, небеса открылись, и его подняло на самый гребень. Мать это нисколько не удивило.