Финляндия - Андрей Шилов

«Пожалуйста, не думайте, что мы ненавидим иностранцев, — полушутя пишет один финн на интернет-форуме. — Себя мы тоже ненавидим». Но сложившийся финский образ жизни с конца XX века проходит серьезные испытания. С одной стороны, в финских городах нет ощущения космополитичных центров, на улицах нет разноликой толпы, столь привычной для Лондона, Парижа, Мадрида, Москвы. Число мигрантов на тысячу жителей в Финляндии — 0,62, даже в Белоруссии чуть больше, Не говоря уже про соседей: в Норвегии на тысячу населения мигрантов приходится 7,96, в Швеции — 5,46, в Дании — 2,25, в России официальная цифра — 1,69.

С другой стороны, Финляндия же в объединенной Европе. Когда я в начале нулевых приезжал в Хельсинки московским поездом, бросалась в глаза разница: у Ленинградского вокзала в Москве рассиживает немало попрошаек, на вокзале в Хельсинки — чистота и порядок. Сейчас ситуация обратная: на Ленинградском бомжи не так заметны (особенно после ремонта), а у вокзала в Хельсинки прохлаждается публика сомнительного вида без определенного рода занятий.

Проходя мимо просящего милостыню, финн знает: это не местный. Бездомные в Финляндии есть (хотя совсем немного), им помогают с ночлегом и реабилитацией, у человека как минимум есть социальное пособие. Но с открытием внутриевропейских границ в страну потихоньку начали приезжать из тех мест Евросоюза, где с доходами совсем плохо (прежде всего из Румынии и Болгарии), и такие мигранты в местную систему соцобеспечения не вписываются. Для финнов настоящая проблема — они, а не русские, которые по сравнению с прочими этническими группами имеют неплохое образование и квалификацию.

В 2004 году, как только в Евросоюз приняли страны бывшего советского блока, я снимал историю про словацких цыган, которые приехали в Финляндию в надежде на политическое убежище. В Словакии им урезали пособия, уличные волнения разогнала полиция — с видеокассетами, свидетельствующими об этом, в Хельсинки прилетела большая компания, несколько десятков человек. Семья из трех человек получала в Словакии примерно 100 евро в месяц, в финском лагере для беженцев поначалу им давали по 100 евро в неделю — перспективы казались неплохими. Главный инспектор иммиграционной полиции Яакко Хейниля объяснял мне на камеру:

— Им кто-то сказал, что можно поехать в Скандинавию — в Финляндию, например. И работать, в общем, не обязательно, а пособия будут платить. Для финнов они какие-то халявщики, из-за них могут начаться споры, какое-то будет недовольство.[6]

Гостей на бюджетные деньги посадили в самолеты и отправили обратно в Словакию. Но мигранты-попрошайки все равно появляются, пусть и без просьб об убежище.

В 2010 году разгорелась общественная дискуссия: как с ними быть? Просить деньги на улице — это преступление или нет? Сошлись на том, что неагрессивно просить можно. То есть если вам захочется — просите, только за рукав прохожих не хватайте. Хотя я в Финляндии русских попрошаек не встречал; однажды на ломаном русском финн попросил у меня на выпивку. Кого можно встретить на улице, так это российских музыкантов, играющих за «подайте» в туристических местах. Неплохо играющих, между прочим.

Понятно, что Финляндия не собирается отгораживаться от мира, просто мигрантов хотят включать в существующую работающую систему, а не пускать дело на самотек.

О положении русских иммигрантов мне рассказывает Эйлина Гусатинская, которая 17 лет редактирует газету «Спектр» на русском языке. Гусатинскую считают одним из самых влиятельных представителей русскоязычного меньшинства в Финляндии. «Первый закон об интеграции иммигрантов был принят здесь в 1999 году, — говорит она, — и уже тогда было понятно, что он будет работать не очень хорошо, потому что он не учитывает изменения ситуации. В принципе все исследования, на которые опираются при обновлении закона, теряют актуальность в тот момент, когда разрабатывают закон, не говоря уже о том, когда его принимают».

Никто не спорит, что образованные, предприимчивые, энергичные иммигранты были бы очень кстати, но среди мигрантов, приезжающих из Восточной Европы, Африки и Азии, большинство здесь остается — а большинство жителей Западной и Северной Европы, приехавших учиться или работать, все-таки уезжают после окончания контракта или учебы.

Финляндия совершенно точно подойдет не каждому — даже если бы всех пускали. В 2012 году финны начали специальную рекрутинговую кампанию: решили набрать работников по уходу за престарелыми и поехали в Испанию, где вроде бы больше двух тысяч медсестер готовы были переехать на работу в Финляндию. Четыре месяца их готовили, учили азам финского языка и «знакомили с особенностями финской трудовой жизни», как писала местная пресса. Из двух тысяч отобрали 60 человек, в Финляндию с двухлетним контрактом привезли 14 — но после первой же зимы пятеро медсестер уволились. Объяснили просто: слишком сложный язык, слишком дорого и слишком холодно. Взамен нашли варианты в Лондоне.

Как шутил когда-то один знакомый американец, иностранцы приезжают в Финляндию или по любви, или по Нокии. Так оно и есть. Для получения моего вида на жительство мы с женой распечатали с сайта полиции (www.poliisi.fi) и заполнили специальные анкеты, она как гражданка страны на финском, я на английском (финский у меня почти никакой). На том же сайте я записался на прием и пришел в назначенное время сдаваться. Подождал с полчаса в компании индусов, китайцев, иракцев и сомалийцев — граждане этих стран вместе с нами чаще всего получают вид на жительство в Финляндии. Наконец нас с женой пригласили к столику, мы отдали обе заполненные анкеты и мой паспорт (в который мне за время нашего разговора вклеили ту самую наклейку).

Задача там — доказать, что вы действительно живете вместе и хорошо знаете друг друга, поэтому мы заполняли анкеты вместе. Договорились о легенде, так сказать. С нами собеседование было коротким и совершенно без подковыристых вопросов — все-таки на тот момент мы были женаты уже восемь с половиной лет, и двое детей было, и опыт совместной жизни в России и Германии. Но у других россиян, получающих таким образом вид на жительство, бывает и посложнее. Возможны подробные и долгие беседы чиновников с мужем и женой по отдельности — с вопросами, например, о том, кто каким мылом моется, чтобы потом сверить ответы.

Стоит ли финнам волноваться, что потенциальные иммигранты обманывают? Фиктивные браки всегда возможны. Мне даже рассказывали про 10 тысяч евро, которые русская женщина платила финну за то, чтобы расписаться, получить вид на жительство и таким образом остаться в стране. Для гражданина Финляндии, кроме денег, выгода может быть в том, что молодая семья вправе попросить у государства муниципальное жилье. Правда, рассказывавший оговаривался, что это была не его знакомая, а знакомая знакомых — хитрая криминальная схема могла быть только мечтами или слухами.