Лейтенант Рэймидж - Дадли Поуп

Кое-кто из моряков уже проснулся. Один просил другого переплести ему косицу, третий, перегнувшись через борт шлюпки, принялся точить о камень нож, но Джексон приказал ему сидеть тихо.

Американец окинул гичку хозяйским взором. Румпель в исправности, весла на месте, два бочонка с пресной водой стоят под банкой, так же как и сумки с едой, фонарь заправлен, мешок с картами и документами лежит рядом.

Матрос с раной на лбу вытянул затекшие ноги и грязно выругался в адрес комара, впившегося ему в лодыжку. Затем выудил из под банки рубаху из грубой парусины и одел ее через голову.

— Нам можно попить, Джекко? — спросил один из моряков.

— Ты слышал, что сказал мистер Рэймидж.

— Знаешь кто ты — ты проклятый скупердяй — джонатан.[9]

— Спроси мистера Рэймиджа, когда он проснется.

— Конечно, вы кругом притесняете нас, лайми.[10]

— Ну хорошо, ты лайми, а я джонатан, — парировал Джексон, — но от этого мне не хочется пить меньше, чем тебе.

— Все равно этот ублюдок никакой не лайми, а патландер,[11] — произнес матрос, лежащий на дне шлюпки. — Он настолько ирландец, что как только видит море зеленого цвета, встает на вытяжку.

— Эй, послушайте, вы все! — рявкнул Джексон, — мистеру Рэймиджу осталось поспать две минуты, и он их заслуживает, так что возьмите пару рифов на своих языках.

— А правильно ли он поступает, Джекко? — прошептал один из моряков. — Все-таки гичка — далеко не чертов фрегат, а?

— Испугался? Какая разница, даже если «Сибилла» была бы по-прежнему на плаву, эту часть задания нам пришлось бы выполнять на гичке.

— Верно, зато нам не пришлось бы грести всю дорогу назад, как маркитантской лодке.

— Ладно, — отрезал Джексон, — трус ты или лентяй, определяй сам. Если трус — то тебе нечего делать здесь, на борту вместе с ним — он указал в сторону Рэймиджа — а если ты лентяй, тебе следует быть поосторожнее с этим парнем — с этими словами Джексон ткнул пальцем себе в грудь.

— Ну, ладно, будет тебе, Джекко. Я скорее соглашусь иметь дело с ним, чем с тобой, так что можешь считать меня трусом.

Джексон снова посмотрел на часы, встал с банки и стал будить Рэймиджа.

Кожа на лице Рэймиджа, несмотря на загар, пострадала от солнечных лучей, и была сухой и натянутой; повязка на голове, которую должна была бы скрывать шляпа, была горячей, на ней скопился гной. Когда Рэймидж открыл глаза, ему показалось, что они полны песка. Почувствовав, что кто-то теребит его, называя по имени, он сел, и на секунду в сознании его всплыло то чувство страха, которое ему пришлось пережить при прежнем пробуждении.

Было почти темно, а между тем лейтенант мог бы поклясться, что проспал не больше пяти минут.

— Все в порядке, Джексон?

— Да, сэр.

Рэймидж скинул одежду, и, перебравшись через транец, погрузился в воду. Она была теплой, но все же достаточно освежающей. Когда он взобрался обратно на борт, Джексон протянул ему кусок материи.

— Полотенце, сэр?

— Что это?

— Его рубаха, сэр, — ответил старшина, указывая на одного из матросов, — он сам предложил ее.

Рэймидж кивнул в знак благодарности, вытерся, и надел чулки, штаны и рубашку. Он с изумлением посмотрел на Джексона, который сказал: «Мы вычистили ваши чулки и мундир, сэр. Если они пока не нужны вам, я могу сложить их, чтобы они не помялись».

— Да, пожалуйста.

«Молодец Джексон, — подумал Рэймидж, — он заметил, что я выгляжу как пират». Не помешала бы еще бритва, добавил про себя лейтенант, проводя рукой по заросшей щетиной щеке.

Джексон подал ему ботинки, затем протянул метательный нож, который Рэймидж приладил к ноге и застегнул пуговку, прикрепляющую чехол с ножом к обуви.

Безопаснее будет подождать еще несколько минут, пока не станет совсем темно: если кто-то на Джаннутри заметит их, ему не составит труда поджечь кучу дров на сигнальной башне, которую Рэймидж заметил на северной стороне острова.

Его поразило число сигнальных башен на Арджентарио: со своего наблюдательного пункта Рэймидж видел, что они расположены на каждой возвышенности по линии, следующей изгибу северного берега, вплоть, видимо, до Санто-Стефано, небольшого порта на северо-востоке. Точно также и в направлении на юг их цепочка тянулась, скорее всего, до Порто-Эрколе. Некоторые башни выглядели на испанский манер, некоторые на арабский — зримое напоминание о набегах берберских пиратов, которые и по сей день орудовали на Средиземноморье.

Наконец, стемнело достаточно, чтобы отправляться в путь, но, отдавая приказ, Рэймидж чувствовал, как его пробивает холодная дрожь, словно под дуновением свежего бриза.

В темноте создавалось впечатление, что и море, и шлюпка, и даже само тело Рэймиджа находятся где-то далеко-далеко. Глядя в сторону моря, невозможно было определить линию, где небо соединяется с водой, и это несмотря на яркие звезды и свет резко выделявшейся на ночном небе луны, только что поднявшейся над материком. Шлюпка, казалось, парит, словно чайка, между небом и волнами. Рэймиджу с трудом верилось, что он решился предпринять эту безумную затею, имея в распоряжении лишь маленькую шлюпку и семь человек. Может ли гичка стать достойной заменой фрегату в деле спасения людей, наделенных таким политическим весом, что им, в определенных обстоятельствах, по силам окажется повести свой народ на борьбу против Бонапарта?

Да и сам Рэймидж — достойная ли он замена реестровому капитану, который должен был приветствовать беглецов на борту, вселяя в них уверенность в будущем? По силам ли ему стать олицетворением британской морской мощи на Средиземном море? Ситуация выглядела и трагической и курьезной одновременно.

Вид теней, заплясавших на худом лице Джексона, когда тот приподнял прикрывающий фонарь парусиновый полог, чтобы взглянуть на компас, вернул Рэймиджа к реальности. Он отметил, что Джексон лысеет: ряды соломенного цвета волос становятся все реже… В темноте голова американца почему-то напомнила ему о голых скалах Формике-ди-Бурано, которые они миновали около часа назад.

Если он не ошибся в оценке силы течения, то они сейчас находятся примерно в миле от берега, а стало быть, самое время уничтожить приказы адмирала и секретную книгу сигналов, да, собственно говоря, и остальные документы, за исключением карт, так как риск попасть в плен возрастает неимоверно.

Рэймидж отдал распоряжения Джексону, потом обратился к матросам: было бы преступлением, в случае если его и старшину схватят или убьют, оставить экипаж в неведении о положении дел.

— Этим утром вы все видели через подзорную трубу Башню, — начал он. — К югу от нее в море впадает маленькая речка, там мы спрячем шлюпку. Джексон и я попытаемся разыскать тех людей, на это может уйти весь остаток ночи. Если завтра к закату (а это будет суббота) мы не вернемся, уходите с наступлением темноты в море, и отправляйтесь к точке, находящейся в пяти милях к северу от Джильо, где на рассвете в воскресенье, а также в понедельник, вас будет встречать фрегат. Если он не придет, отправляйтесь в Бастию.