Последний танцор - Дэниел Моран

Вот только обещанная сенсационная история оказалась полной нелепицей.

Сферическая хронокапсула, якобы найденный внутри человек, особое внимание к находке, проявленное самим Генеральным секретарем, наконец, таинственное исчезновение содержимого, переданного на попечение и под охрану Миротворческим силам, — все это за милю отдавало высосанной из пальца статейкой в каком-нибудь бульварном журнальчике. Дивейн был прагматиком и не смог бы, как ни старайся, представить более неблагодарный материал, нежели тот, что попал ему в руки. Репутация журналиста будет безнадежно испорчена, если нечто подобное когда-нибудь увидит свет под его именем.

Скорее всего, историю сфабриковали, а Макги каким-то образом введен в заблуждение. Если же, что крайне сомнительно, в этом содержится хотя бы доля правды, то публиковать такой материал было бы верхом идиотизма. Дивейн миллион лет назад усвоил, что не следует простому смертному слишком сильно раздражать властей предержащих. А Шарль Эддор вызывал у Дивейна такое уважение, как мало кто из государственных деятелей со времен Алмундсен и Моро. В списке действующих политиков, кому Дивейн посмел бы доставить неудовольствие подобной публикацией, Эддор занимал последнее место.

Через полчаса полета новостной Танцор выключил ручной компьютер и откинулся на спинку сиденья, закрыв глаза.

Он не закончил чтение всех записей Макги, но, если в «информации к размышлению» не окажется еще какого-нибудь неожиданного «бриллианта», по всему выходило, что он сделал неудачное приобретение.

Впрочем, его мало волновали уплаченные за материал деньги: такие покупки всегда рискованное дело, а Макги — человек честный. Дивейн без сожаления выбросил эту историю из головы и приготовился вздремнуть.

Беда в том, что мысли постоянно возвращались к бумагам Макги, что и не давало ему покоя.

Поскольку ему не удалось купить билет сразу до Дублина, пришлось сначала лететь в Белфаст и уже оттуда добираться до места назначения. На стоянке космопорта он нанял такси, дал свой домашний адрес и попытался заснуть. Путешествие из Нью-Йорка в Ирландию заняло меньше часа, такси понадобилось вдвое больше, чтобы доставить его до дома, — за триста километров к югу от Белфаста и за пятьдесят от морского побережья.

История, черт бы ее побрал, занозой засела в башке.

Дивейн закрыл глаза и честно постарался заснуть. Но уже через десять минут после начала поездки он раздраженно вздохнул, открыл глаза и включил компьютер, в растерянности обнаружив, что не знает, с чего начать.

Уставившись в светящийся монитор, он поднес трасет к виску и, задумавшись на мгновение, дал команду: суммарный анализ. Он сам не знал, что его дернуло добавить к заданию после небольшой паузы уточняющую деталь: поля замедления времени.

Он все еще продолжал считывать выдаваемую информацию, когда аэрокар приземлился в самом центре округа Корк.

Дом, казалось, вырастал прямо из склона холма, нависая над небольшим ручьем. Его стены были сложены из нетесаного камня, окна представляли собой узенькие амбразуры, да и весь он выглядел каким-то убогим и невзрачным, хотя в действительности являлся гораздо большим, чем представлялось снаружи. В противоположном конце долины виднелись развалины старого замка Килгард, в котором, как смутно припоминал Дивейн, ему когда-то довелось жить.

К дому вела полуразбитая бетонка. Ей было более ста лет, и она напоминала о тех далеких днях, когда машины передвигались на колесах, а за рулем сидели люди. Такси приземлилось. Двигатели стихли, как только аэрокар коснулся грунта. Дивейн прикоснулся монитором к счетчику, вышел и остановился в начале дорожки, ведущей к дому. У него было прекрасное зрение, и через мгновение он увидел, как мигнул крошечный огонек у фундамента дома. Это означало, что система безопасности опознала Дивейна. Он уверенно зашагал по дорожке, поднялся по ступенькам, приложил ладонь к двери и подождал, пока она откроется.

Дверь была еще одним показателем возраста дома — она не отъезжала и не сворачивалась; сделанная из прочного дуба и укрепленная полосами из нержавеющей стали, она распахнулась. Дивейн сам навесил ее в тысяча девятьсот двадцать втором году.

Он и дом построил сам, своими руками укладывая камень за камнем, более четырехсот лет назад.

Внутри автоматически зажегся свет. Жилую комнату освещала пара торшеров, переделанных из софитов, когда-то использовавшихся при съемке фильмов. Дивейн приобрел их на распродаже в Голливуде в тысяча девятьсот пятьдесят восьмом году.

Он поднялся в спальню. Здесь начиналась маленькая лесенка, ведущая на поросшую травой площадку на вершине холма, откуда прекрасно были видны все подходы к дому Дивейна.

В подвале находились замаскированные входы в три подземных туннеля. Один из них достигал подножия холма, два других вели в противоположных направлениях. Длина каждого составляла четыреста метров, и ему потребовались десятилетия, чтобы выкопать и укрепить их.

В доме также имелись водопровод и электричество; тридцать лет назад Дивейн установил в подвале автономный генератор и постепенно отключился от энергетической системы Ирландии. Он не платил по счетам и не покупал ничего в местных магазинах.

Его доступ в Инфосеть осуществлялся через небольшую тарелку, установленную на склоне холма. Для налоговой полиции он не существовал как частное лицо и официально являлся ирландским представителем импортно-экспортной компании, зарегистрированной в Оккупированной Америке.

Насколько это было возможно, он не оставлял следов своего существования, но все равно было трудно добиться достаточной степени анонимности, и с каждым проходящим веком это становилось все сложнее.

Спальня могла бы сойти за каюту какого-нибудь английского капитана девятнадцатого века. Здесь он установил самое современное оборудование. Дивейн разделся, повесил одежду в шкаф, а на тумбочку у кровати положил оружие — карманный мазер и нож для ближнего боя.

Уже лежа в постели, в тепле и безопасности, он вдруг обнаружил, что по-прежнему не может заснуть. Через полчаса Дивейн вскочил, злясь на весь мир и на самого себя, накинул халат и снова принялся читать записи Макги.

ВЕСНА 2072 ГОДА

ОТГОЛОСКИ ВЗРЫВА

1

На черном мраморном полу коридора в Институте передовых археологических исследований в Лионе, засунув руки в карманы пальто, стоял старик, чьи потускневшие с возрастом светло-серые глаза беспокойно шарили вокруг. Он казался символом самой старости, но не из-за внешности, а благодаря своим манерам, скупым жестам и экономным движениям, обучиться которым до достижения столетнего рубежа не успевает никто. Кожа на его руках и шее была дряблой, однако во всем остальном, если судить по внешнему виду, он мог быть немного старше шестидесяти.

На самом деле он родился в тысяча девятьсот двадцать втором, и недавно ему исполнилось сто сорок два года.

Через несколько минут заметно нервничающая женщина-администратор предложила ему присесть. Хотя старик превосходно владел французским, он ничего не ответил, а она не решилась повторить предложение.

Он промыкался так больше часа, когда наконец прибыл доктор Свен Айнгардт. Старик не спешил, он стоял перед двойными стеклянными дверями, наблюдая, как по улицам растекается туман, и игнорируя появление профессора. Уличную сцену он предпочел дешевой стенной голограмме — серии не слишком удачных картинок, рекламирующих сам Институт. «Порядок приема пожертвований, — информировала его надпись крупным Шрифтом на французском, — вы можете узнать по четвертому каналу ваших наушников». «Еще один аргумент против этих чертовых новомодных прибамбасов», — с циничным удовольствием подумал старик.

Айнгардт говорил по-английски почти без акцента.

— Мсье Макги. Рад вас видеть. Пожалуйста, примите искренние извинения за опоздание. Подъемник отключили на время проверки рельсового пути до Лиона. Вероятно, угроза террористического акта со стороны «Эризиан Клау».

Макги не отвечал в течение примерно пятнадцати секунд. Наконец он оторвался от изучения туманной аллеи и в упор посмотрел на доктора, нерешительно протягивающего ему руку для пожатия. Айнгардт был высоким, худым человеком лет пятидесяти, щека его то и дело подергивалась от нервного тика. Макги холодно кивнул, не вынимая рук из карманов, и процедил сквозь зубы:

— Мистер Макги, если вы не возражаете. Что ж, пойдемте посмотрим на вашу игрушку.

В лифте, во время спуска в подвальное помещение, доктор сделал ошибку, попытавшись завязать разговор.

— Я слышал, вы держите ресторан на территории Фринджа в Нью-Йорке, мистер Макги?

— Да.

— И еще гостиницу там же. Любопытное хобби для служащего Министерства по контролю за рождаемостью.