Нежданное счастье - Сьюзен Дай

Дэниел пожал плечами. Проведя несколько часов за книгами, он пришел к выводу, что дела «Уэстбрука» не так плохи, как могли бы быть.

Однако и не так уж хороши.

Факт остается фактом: «Уэстбрук» — мелкая рыбешка по сравнению с «Техас интерьерз». Дэниел не мог заниматься им в ущерб своему процветающему бизнесу.

— Почему бы нам не пойти куда-нибудь поужинать? — предложил он Марии. — Я бы хотел обсудить кое-что.

Мария опять закусила губу. Почему-то даже предложение делового ужина с Дэниелом звучало невыносимо интимно. У нее было чувство, что, проводя больше времени наедине с ним, она теряет почву под ногами.

— Я… я должна позвонить домой, — пролепетала она, желая, чтобы какой-то неожиданный поворот судьбы мог спасти ее. Тогда ей не пришлось бы ни о чем беспокоиться — ни о магазине, ни о ее смешном влечении к Дэниелу…

— Вы обещали посвятить мне все оставшееся время, — напомнил Дэниел.

Он не собирался давать Марии послабление, как это было за завтраком. Ради нее он выдержал пикник и пасхальную охоту за яйцами. Эти занятия даже начали ему нравиться, но это было не то, чего он хотел.

Его желанием был ужин с Марией, не важно, деловой или нет. Он не собирался анализировать свои чувства. Он просто следовал им.

— Конечно, — уступила Мария. Она подошла к столу и сняла трубку телефона. Холди была чрезмерно довольна, услышав о планах Марии провести вечер с Дэниелом. — Все улажено, — сказала Мария, кладя трубку.

У нее было предчувствие, что Холди будет ждать ее возвращения. И будет спрашивать не о магазине.

— Великолепно! — Дэниел был, похоже, доволен не меньше Холди.

Несколькими минутами позже они уже сидели в «порше» Дэниела. В тесном салоне дорогой спортивной машины Дэниел казался слишком близким. Его терпкий мужской запах ударил Марии в нос. Она чувствовала себя дрожащей и лишившейся дара речи, как школьница на первом свидании.

Она понятия не имела, о чем заговорить, и обрадовалась, когда Дэниел включил радио. Зазвучала спокойная классическая музыка.

— Можно найти что-нибудь другое, — предложил он, выезжая на площадь.

Мария нашла станцию, где звучал рок. Она взглянула на Дэниела:

— О'кей?

— Конечно, — улыбнулся Дэниел. Ему следовало догадаться, что Мария предпочитает дикую, необузданную музыку.

Он протянул руку к радио и сделал погромче. Он не слушал рок уже несколько лет.

Ему всегда нравился рок, и он не мог понять, почему перестал его слушать.

Мария показала ему рыбный ресторан на берегу озера Грэнбери. Они попросили разместить их на веранде и получили столик на самом краю. Озеро плескалось у их ног, все восхитительно-золотое в лучах заходящего солнца.

Заказ занял несколько минут. Они выбрали салат и рыбное ассорти. Официантка принесла чай со льдом в высоких стаканах, и они остались одни, внимательно глядя друг на друга.

— Так что вы думаете? — не удержалась Мария.

— О чем? — Дэниел думал, что Мария великолепно выглядит, но вряд ли она спрашивала об этом.

— О магазине.

Дэниел собрался с мыслями.

— Ну, я думаю, что прибыль сейчас очень неустойчива. — Ему ничего не оставалось, как сказать это прямо.

— Но в будущем…

— В будущем она может увеличиться, а может и нет, — заметил Дэниел. Он смотрел, как вечернее солнце золотым ореолом сияло на волосах Марии. В этом мягком сиянии она выглядела невероятно чувственной. Чувственной… и ждущей поцелуев.

— Последние несколько месяцев у нас был устойчивый рост, — подчеркнула Мария.

Дэниел пожал плечами:

— Нельзя оставлять магазин открытым. Это рискованно. — И еще это источник беспокойства, добавил он про себя.

— Любое дело — это риск, — твердо сказала Мария. — Вы хотите сказать, что уже все решили?

— Нет, — ответил Дэниел. — Я просто хочу сказать, что мои планы не изменились. Как вы помните, я приехал в Грэнбери, чтобы продать дом и «Уэстбрук». — Дэниел поднял руку, как бы отклоняя возможные возражения. — Однако я сказал, что подумаю над этим, и я действительно подумаю. Но сомневаюсь, что изменю решение.

Мария подумала, что должна была об этом догадаться.

— Я понимаю, — спокойно сказала она.

Дэниел улыбнулся про себя. Ему показалось, что Мария Баррет не собирается сдаваться.

Официантка принесла заказ, и они приступили к еде. Мария рассказала Дэниелу о своих планах насчет складской комнаты. Она собиралась устроить там выставку работ талантливой местной художницы по керамике.

— Я уверена, ее изделия привлекут многих клиентов, — закончила она. — Это быстро окупит небольшие вложения в ремонт комнаты, а нам там больше нечего хранить — ведь мы избавились от хлама Паркера.

Дэниел кивнул. Он не хотел охлаждать ее пыл напоминанием, что, если он продаст магазин, это будет спорный вопрос.

Официантка убрала тарелки и принесла кофе. Пока они ели, солнце село, и она перед уходом зажгла круглую свечу в центре стола.

— Сохранить дом и магазин для вас действительно важно, не правда ли? — спросил Дэниел.

— Да, очень, — согласилась Мария. Она надеялась, что это станет так же важно и для него.

— Почему? Вы можете найти другую работу, другой дом. — Дэниел гордился тем, что был в первую очередь практичным человеком.

Вместо ответа Мария спросила:

— А как же вы, Дэниел? Почему это не важно для вас? Разве вы можете найти другую семью, другое прошлое? — Она очень хотела бы иметь такую семью и наследие и не могла понять, как он мог так легко отмахнуться от всего этого.

— Вы не ответили. — Дэниел пристально смотрел на Марию. — Ведь это не ваша семья, не ваше прошлое.

У Марии сжалось горло. Она взяла пакетик сахара из вазы на столе и, надорвав его, наблюдала, как белые крупинки с шуршанием падают в кофе.

— У меня нет семьи, — сказала она наконец, подняв глаза на Дэниела. — Я вообще ничего не знаю о моем прошлом.

Дэниел удивленно посмотрел на нее:

— То есть?

— Мои родители умерли, когда мне было четыре года, — сказала Мария, сосредоточенно размешивая свой кофе. Она не любила рассказывать о своем детстве. Но если так можно изменить мнение Дэниела, то нужно сделать исключение. — Конечно, детей усыновляют, но не четырехлетних — если только им повезет, — продолжала она. — А мне не повезло. Я выросла в приемных домах. Их было очень много. У меня даже нет фотографии моих настоящих родителей.

Застарелая боль появилась в глазах Марии, и Дэниел пожалел, что не может обнять ее и хоть как-то утешить. Он ласково сказал:

— Извините.

Доброта Дэниела выбила Марию из колеи. Она решила сражаться с ним его же оружием.