1974: Сезон в аду - Дэвид Пис

— А она не сказала, какого рода вещи он…

Луч яркого света ударил мне прямо в глаза.

— Мистер Данфорд, сколько можно! Она не сказала, и я не спросила. Я…

— Вы интересуетесь только своими делами, я знаю. — С «Путеводителем по северным каналам», засунутым в штаны под рубашкой, я неловко нагнулся и поднял свечу. — Спасибо, миссис Шеард.

В коридоре Энид Шеард задержалась перед дверью в гостиную:

— Значит, вы и там были?

Я уставился на дверь.

— Нет.

— Но ведь там как раз…

— Я знаю, — прошептал я, представляя себе Мэри Голдторп, висящую в камине на собственном чулке, и мозги ее брата, разбрызганные по трем стенам. В той же комнате мне привиделся муж Полы Гарланд.

— По-моему, вы только зря время потратили, — пробормотала Энид Шеард.

В кухне я открыл дверь на задний двор и задул свечу, оставив сковородку на мойке.

— Зашли бы ко мне чаю попить, — сказала Энид Шеард, запирая дверь на двор и пряча ключ в карман своего передника.

— Нет, спасибо. Я и так у вас отнял много времени, да еще и в воскресный день.

Крупная книга упиралась мне в живот.

— Мистер Данфорд, вы, как я погляжу, готовы ваши дела решать прямо на улице, но я нет.

Я улыбнулся:

— Простите, я вас не совсем понял.

— Мои деньги, мистер Данфорд.

— Да, да, конечно. Извините. Мне придется вернуться сюда завтра с фотографом. Вот я вам тогда чек и привезу.

— Наличные, мистер Данфорд. Мистер Шеард никогда не доверял банкам, а я тем более. Так что будьте добры — сто фунтов наличными.

Я пошел по садовой дорожке.

— Как скажете, миссис Шеард, сто фунтов наличными.

— И я уверена, что на сей раз у вас достанет приличия, чтобы позвонить и узнать, удобен ли ваш визит, — крикнула вслед Энид Шеард.

— Естественно, миссис Шеард. О чем разговор! — прокричал я уже на бегу. «Путеводитель по северным каналам» впивался мне в ребра, по главной улице шел автобус.

— Сто фунтов наличными, мистер Данфорд!

— Развлекаешься?

20:00. Пресс-клуб под надзором двух каменных львов, в самом центре Лидса.

Кэтрин заказала полпинты, я сидел над целой.

— Ты здесь давно?

— С открытия.

Барменша улыбнулась Кэтрин и спросила шесть пенсов, подавая ей сидр.

— Сколько ты уже выпил?

— Еще недостаточно.

Барменша показала четыре пальца. Я нахмурился и сказал:

— Давай-ка пересядем за столик.

Кэтрин заказала еще две кружки и прошла за мной в самый темный угол Пресс-клуба.

— Ты неважно выглядишь, родной. Чем занимался?

Я вздохнул и вытащил сигарету из ее пачки.

— Даже не знаю, с чего начать.

Музыкальный автомат заиграл «Жизнь на Марсе» Дэвида Боуи.

— Давай по-порядку. Я не тороплюсь, — сказала Кэтрин, кладя свою руку на мою.

Я освободил руку.

— Ты сегодня в офисе была?

— Часа два, не больше.

— Кто там был?

— Хадден, Джек, Гэз…

Джек, мать его, Уайтхед. Плечи и шея у меня ныли от усталости.

— Он-то что там делал в воскресенье?

— Джек? Результаты вскрытия. Похоже, результаты были очень страшные. Очень… — Ее слова растворялись в воздухе.

— Я знаю.

— Ты говорил с Джеком?

— Нет. — Я взял у нее еще одну сигарету, прикурил от предыдущей.

Боуи уступил место Элтону.

Кэтрин встала и снова пошла к бару.

За соседним столом Джордж Гривз поднял сигарету в мою сторону, я кивнул. Клуб заполнялся народом.

Я откинулся назад и стал разглядывать мишуру и гирлянды.

— Мистер Гэннон не появлялся?

Я слишком быстро наклонился вперед, меня затошнило, закружилась голова.

— Что?

— Барри не появлялся?

— Нет, — сказал я.

Тощий парень в бордовом костюме повернулся и отошел.

— Кто это был? — спросила Кэтрин, ставя на стол стаканы.

— Хер его знает. Приятель Барри. Значит, вскрытие пойдет как передовица?

Она снова положила свою руку на мою.

— Ну да.

Я отодвинул руку.

— Черт. Хорошо написано?

— Да. — Кэтрин потянулась за сигаретами, но ее пачка была пуста.

Я вытащил из кармана свои.

— Еще есть что-нибудь существенное?

— Пожар в доме престарелых, восемнадцать жертв.

— И это не передовица?

— Нет. Передовица про Клер.

— Черт. Что еще?

— Кембриджский насильник. Жеребьевка для чемпионата. Победа Лидса над Кардифом.

— О цыганском таборе что-нибудь есть? Который на подъезде к городу у М1?

— Нет. По крайней мере, я не слышала. А что?

— Ничего. Слышал, там какой-то пожар был, вот и все.

Я зажег еще одну сигарету и отпил из своего стакана. Кэтрин взяла еще одну сигарету из моей пачки.

— А как насчет белого фургона? Ничего не прояснилось? — спросил я, убирая сигареты в карман, пытаясь вспомнить, на какой машине ездил Грэм Голдторп.

— Прости, родной. Не успела проверить. Если честно, я сомневаюсь, что это верный путь. Полиция бы сообщила, да и в отчетах он вроде не мелькал.

— Мистер Ридьярд был уверен, черт побери.

— Ну, может быть, они просто пошутили.

— Если так — гореть им в аду, мать их ети.

В полумраке глаза Кэтрин блестели, полные слез.

Я сказал:

— Извини.

— Ничего. Ты встретился с Барри? — Голос ее дрожал.

— He-а. Результаты вскрытия — насколько подробно он все описал?

Кэтрин допила свой сидр.

— Никаких подробностей там нет. А ты, что думал, на фиг?

— Кстати, ты не знаешь, Джонни Келли играл сегодня за «Тринити»?

— Нет, не играл.

— Гэз не говорил, почему?

— Никто не знает. — Кэтрин подняла свой пустой стакан и снова поставила его обратно.

— Пресс-конференция завтра?

Кэтрин взяла со стола свою пустую сигаретную пачку.

— Конечно.

— Во сколько?

— По-моему, говорили, что в десять. Но я не уверена. — Она вытащила из пачки серебристую обертку.

— А что Хадден сказал про вскрытие?

— Я не знаю, Эдди. Не знаю, черт побери. — Ее глаза снова наполнились слезами, лицо покраснело. — Эдвард, дай мне, пожалуйста, сигарету.

Я вытащил пачку:

— Одна осталась.

Кэтрин громко шмыгнула.

— Ладно, не надо. Я куплю.

— Не дури. Возьми.

— В Кастлфорд ездил? — Она рылась в своей сумке.

— Ага.

— Значит, видел Марджори Доусон? Как она из себя?

Я закурил свою последнюю сигарету:

— Я ее не видел.

— А? — Кэтрин считала мелочь, чтобы купить сигареты в автомате.

— Я видел Полу Гарланд.

Господи, ну ты даешь. Охренеть можно.

Ее мать спала, ее отец храпел, а я стоял на коленях в ее спальне.

Кэтрин подняла меня, притягивая мой рот к своему, и мы рухнули навзничь, на ее кровать.

Я думал о южных девушках по имени Софи или Анна.

Ее язык настойчиво прижимался к моему, вкус собственной щелки подстегивал ее все сильнее. Левой ногой я освободил ее ноги от трусиков.

Я думал о Мэри Голдторп.

Она взяла мой член в правую руку и направила его внутрь себя. Я отстранился, взял головку правой рукой и стал водить ею по часовой стрелке по губам ее вагины.

Я думал о Поле Гарланд.

Она впилась ногтями мне в задницу, желая, чтобы я был глубоко внутри.

Я резко вошел в нее, внезапно почувствовав тошноту и голод.

Я думал о Клер Кемплей.

— Эдди, — прошептала она.

Я страстно целовал ее, двигаясь от губ к подбородку, к шее.

— Эдди? — Голос ее изменился.

Я страстно целовал ее, двигаясь от шеи к подбородку и обратно к губам.

— Эдди! — Перемена не к добру.

Я перестал целовать ее.

— Я беременна.

— Что ты имеешь в виду? — сказал я, прекрасно зная, что она, мать ее, имела в виду.

— Я беременна.

Я вышел из нее и лег на спину.

— Что нам теперь делать? — прошептала она, прижимаясь ухом к моей груди.

— Избавиться от этого.

Черт, я все еще чувствовал себя пьяным.

Было почти два часа ночи, когда я вышел из такси. Черт, думал я, открывая дверь со двора. В задней комнате горел свет.

Черт, мне нужно выпить чашку чаю и съесть бутерброд.

Я включил свет на кухне и начал рыться в холодильнике в поисках ветчины.

Черт, надо хотя бы поздороваться.

Мать сидела в кресле-качалке, уставившись в черный экран телевизора.

— Мам, чаю хочешь?

— Твой друг Барри…

— Ну?

— Он мертв, родной.

— Черт, — машинально сказал я. — Ты шутишь.

— Нет, я не шучу.

— Как? Что случилось?

— Авария.

— Где?

— В Морли.

— В Морли?

— Полицейские сказали, в Морли.

— Полицейские?

— Они звонили пару часов назад.

— Они звонили сюда?

— Они нашли в машине твой адрес и имя.