Все десять пальцев - Андрей Кузечкин

Где-то здесь же должна находиться и личная опочивальня коменданта. Эту печальную историю знала вся общага: несколько месяцев назад Олег Иванович развелся с женой. В суде бывшая супруга смогла доказать свои права на квартиру, после этого Олегу Ивановичу пришлось совместить место работы с местом проживания – превратить одно из складских помещений в жилую комнату.

Шагая по коридору, Кирюха обдумывал стратегию предстоящего разговора. Наверняка будет много лишних вопросов, а он слишком устал и измотан, чтобы изворачиваться... Хотя именно на усталости и можно сыграть! Изобразить спящего на ходу «тормоза», который в каждую фразу въезжает по пять минут и все равно ничего не понимает. Глаза красные, под ними – здоровенные «кофейные» мешки – все необходимые атрибуты налицо.

Постучал в дверь кабинета, из-за которой доносились синтетические компьютерные звуки, похожие на громкий кашель. Вошел, не дожидаясь приглашения.

Олег Иванович возился с компьютером, он пытался как можно быстрее убрать с экрана игру – ту же самую стрелялку, в которую резался Антошкин «сокамерник» Эдик. Компьютер сопротивлялся как мог, с назойливой вежливостью спрашивая: «Сохранить текущую игру?» и «Вы уверены, что хотите выйти из игры?» Комендант сердился и яростно орудовал мышью, промахиваясь курсором мимо пиктограмм.

Кирюха даже не улыбнулся. Ни один нормальный человек (тем более мужчина) не станет использовать свой рабочий компьютер сугубо для работы.

Наконец Олегу Ивановичу удалось отключить игру. Он развернулся во вращающемся кресле в сторону Кирюхи и не слишком дружелюбно произнес быстрым сбивчивым голосом рассеянного, вечно недовольного жизнью человека:

– Зравствуй, здравствуй, товарищ герой. Присаживайся...

Кирюха уселся на стул, почмокал губами и заговорил – медленно, стараясь не переиграть:

– Олег Иванович... Простите... Не выспался... Очень плохо спал... Сегодня экзамен сдавал...

Комендант почесал короткую бороду, нервно поправил очки, провел пальцами по серому галстуку:

– По тебе видно, Шнееман. Знаю я про твои злоключения – попробуй тут выспись, когда на руках пацан чуть не умер. Завидую твоему образу мышления, Кирилл: оживлять человека электрошокером! Я бы не додумался.

Парень скромно пожал плечами.

– А знаешь почему, Кирилл? Потому что это невозможно. Если сердце остановилось, шокером его не оживишь. Это даже я знаю, хоть и не медик.

– А как же реанимация?

– Сравнил! В реанимации применяется разряд в шесть тысяч вольт, а карманный шокер может дать максимум двести двадцать или чуть побольше. Я сегодня говорил с врачами, они только пальцами у виска крутили: мол, невозможно, и все тут!

– Раз в год и палка стреляет...

– Да. Факты – вещь упрямая. Дамир остался в живых. Если бы он помер – было бы ЧП. Такая бы неприятность была, что мы с тобой не расхлебали бы.

«Говори за себя!» – подумал Кирюха.

– Во французском языке есть такое выражение: «сладкая смерть». Так говорят, когда мужчина умирает на своей женщине в момент оргазма. Допустим, сердце не выдержало. Бывает такое.

Кирюха кивал, всем видом давая понять, что шевелить языком не в состоянии.

– Я тут поговорил с ребятами... Дамир Бейбутов на балконе с какой-то девкой шустрил. Так шустрил, что сердце не выдержало. Классический пример «сладкой смерти».

Студент Шнееман приподнял брови: мол, а я при чем?

– Я уже не говорю, что этот случай сам по себе безобразен. Важно другое: перед тем, как его на «скорой» увезли, Дамир звал какую-то Юльку. Свою девку. Я проверил по документам: никакой Юльки в этом году у нас нет. Сколько девиц – хоть бы одна Юлия или Юлианна! Ни одной!

«Начинается...» – понял Кирюха.

Комендант потер ладонью лист плексигласа на столе и сердито затараторил, проглатывая окончания слов:

– Начинается все с того, что МНЕ звонит какой-то бандит и угрожает МНЕ. Якобы в МОЕМ общежитии Я прячу постороннюю девчонку. Можешь себе представить?

– Могу, – спокойно сказал его собеседник.

Олег Иванович закручинился.

– Я искал ее три дня. Но сомневался до самого последнего момента. Не верил. Что за девчонка? Как проникла сюда? Где скрывается? Абсурд! Нонсенс! И что же выяснилось прошлой ночью? Эта дрянь даже не скрывается! Она ночью сношается на балконе с наркоманом!

Парень сочувственно кивал.

– Кстати, как ты там оказался?

Этого вопроса Кирюха ждал давно.

– Мне нужно было увидеть Дамира...

– В час ночи? – саркастически скривился комендант.

– Я готовился к экзамену... – Кирюха продолжал изображать лунатика. – Спать хотелось зверски. А Дамир мне говорил, что у него где-то были кофеиновые таблетки... Я пошел, хотел стрельнуть...

– Кофеиновые таблетки? Это опасная игрушка, Шнееман. Не зря в цивилизованных странах их запрещают. Можешь закончить как Дамир.

– От одной таблеточки – вряд ли...

– Ты поднялся на шестой этаж и увидел своего друга с чужой девкой?

– Нет. Я увидел, что дверь на балкон открыта и что там кто-то лежит. Подбежал, смотрю: Дамир. Я сразу понял, что у него опять сердце отключилось...

– То есть прецеденты были?

– Да. Дамир – сердечник.

– Меня это не удивляет. А девку ты не видел?

– Нет, еще раз говорю...

– Куда же она делась?

– Слушайте, когда они там сношались, меня поблизости не было. И никакую Юльку я не знаю! Я думаю, все было так: Дамир кончил – от остроты ощущений сердце отказало – девка испугалась и убежала. Когда я пришел, он валялся с закаченным глазами, как настоящий труп! Чудо, что он выжил!

Эту тираду (в которой не было ни единого слова неправды!) Кирюха произнес громким раздраженным голосом. Очень хотел добавить: «Оставьте меня в покое», но сдержался. Испортить отношения с комендантом никогда не поздно.

– Верите вы мне или нет – ваше дело, – сказал парень. – Других свидетелей все равно не найдете.

– Да, да, это все верно... – грустно покачал головой Олег Иванович. – Ведь мы с тобой доверяем друг другу?

Кивок.

– А зачем ты сбросил на мою машину пивную бутылку?

– Мы с вами давно уже обговорили эту проблему, Олег Иванович. Это вышло случайно.

– Ну а все-таки, зачем ты это сделал? Покуражиться захотелось?

– Я вообще ни о чем не думал! Машинально допил, машинально швырнул...

– Вот, – по лицу коменданта было видно, насколько сильно он огорчился. – Как раз то, о чем я только что сказал. Шнееман, я же прекрасно знаю, что бутылку сбросила Анастасия Мордякина. И ты прекрасно знаешь, что я прекрасно знаю. Но продолжаешь меня обманывать, сам на себя наговариваешь. Зачем?

– Вас там не было. Вы не можете знать, кто кинул бутылку. Это мог быть любой из нас троих.

– Предположим, я провел собственное маленькое расследование.

– И что? – спросил Кирюха с вызовом.

– И то, что если ты с такой легкостью идешь на обман, то как я могу тебе верить?

– Не сочтите за наглость, Олег Иванович: мне представляется, что вы неверно употребляете слово «обман». Обманывают всегда ради какой-то выгоды. А в чем моя выгода? – Кирюха понемногу расходился, забывая роль сонного страдальца.

– Вот и я не знаю, Кирилл, в чем твоя выгода. По-моему, ты просто в Робин Гуда играешь. Глупо!

Он откинулся в кресле, заложил руки за голову: в районе подмышек его голубая рубашка была темной от пота.

– Я звонил в больницу. Дамир Бейбутов будет жить. Благодаря тебе. Не знаю, конечно, как тебе это удалось, но если бы не твоя находка с электрошокером, мы бы сейчас думали, как помягче сообщить его родителям о смерти сына.

– Я лично сомневаюсь, что он долго протянет.

– Ему нужен курс лечения от наркотической зависимости. Я предложил направить его в центр реабилитации. А там... как знать! Я оптимист!

– А я реалист! – Кирюха спародировал пафосную интонацию коменданта, не пожалев нахальства.

Олег Иванович поморщился и заговорил в своей обычной манере – быстро и сердито:

– Шнееман, мы с тобой оба знаем, что пацан плохо кончит. Пусть он это сделает в любом притоне или прямо на улице – только не на МОЕЙ территории. Я действительно благодарен тебе за то, что ты не позволил ему осквернить наше общежитие трупом. Я умею благодарить. Много у вас осталось работы в актовом зале?

– Так... Обои доклеить, двери покрасить, пару досок прибить... Сегодня закончим.

– Заканчивайте и можете считать себя свободными. Я собирался нагрузить вас на месяц вперед – забудьте об этом. Долгов у тебя больше нет, Кирилл. Ты рад?

– Рад, – согласился тот. Ему показалось, что Олега Ивановича просто-таки распирает от гордости за собственное великодушие. (Того и гляди пернет.)

– Жаль, что я не могу побеседовать с Дамиром про ту девку. Боюсь, мы с тобой еще не скоро его увидим. Держи ухо востро. Приказ ясен?

– Так точно, – безо всякого энтузиазма ответил Кирюха.

– Свободен.

Едва Кирюха вышел, в кабинете вновь закашляла стрельба.