Дворец для сероглазого принца - Татьяна Тронина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Катя стояла у двери и, сжимая руки, теперь напряженно слушала эту бесхитростную, такую обычную исповедь. Столько женщин могли слово в слово повторить, что лепетала сейчас бедная Марьиванна...
«Нелли... Для Нелли тоже наступит такой день, – мелькнуло у Кати в голове. – Алеша уйдет от нее, и она тоже станет твердить: «За что?..» Нет, Нелли должна отреагировать совсем по-другому. Нелли сильнее, она справится!»
– Я все о той женщине думаю, к которой Сережа ушел. Сама-то я ее не видела, но знакомые рассказывали... Говорят, молоденькая, красивая. Веселая. Зачем она так со мной поступила?
– Мария Ивановна, это не она, это ваш муж...
– Ах, Ефим Миронович, я все понимаю! – с душераздирающим вздохом перебила женщина доктора. – Но она... На ней ведь тоже часть вины! Неужели она не знала, не догадывалась, какую боль я испытаю?
Катю стала бить мелкая дрожь, словно она сама глотнула из ледяной проруби. Она вдруг отчетливо, очень ясно представила Нелли после ухода Алексея – ошеломленную, измученную женщину. Убитую горем, подурневшую.
«Нет-нет, нельзя впускать такие мысли в себя! – испугалась Катя. – Я и в самом деле сойду с ума, если начну думать об этом!»
В их любовном треугольнике все будет по-другому. Конечно, Нелли предстоят несколько неприятных минут. Но Алексей, разумеется, сделает все, чтобы смягчить удар. В моральном и материальном плане. Пусть все оставит Нелли – не жалко. Он будет жить у Кати. Она, Катя, разумеется, будет позволять ему встречаться с дочерью сколько душе угодно. Нелли – современная, интересная женщина, не то, что эта тетеха в соседней комнате. Через некоторое время Нелли найдет себе нового спутника жизни, какого-нибудь приличного, весьма достойного мужчину. Недаром же в народе говорится: сорок пять – баба ягодка опять! Да, к тому сроку, на который намечен уход Алексея из семьи, Нелли будет именно сорок пять. Гм, еще совсем нестарая... И они все будут дружить семьями. Добрые, благородные, современные люди...
– Я просто места себе не нахожу. Да, знаю – время лечит, – бормотала в соседней комнате женщина. – Наверное, когда-нибудь эта боль будет не так остра. Но никогда я не смогу забыть того дня, когда он сказал, что больше не любит меня. Да, у меня есть дети, есть работа, есть хорошие друзья... Я об этом помню. Только... только в тот день моя душа умерла.
– Моя душа умерла... – одними губами прошептала Катя.
И будущее, которое она представляла относительно благополучным и четким, вдруг стало рушиться на ее глазах. Она – милая, молодая женщина – станет виновницей чужого горя. До сегодняшнего дня ей было все равно, что будут чувствовать Нелли и Полина, а теперь Катя поняла: им будет очень больно.
И ей стало совсем не по себе. Она не хотела причинять кому-то зла! Ведь зло имеет свойство возвращаться!
«Моя душа умерла...» – повторила Катя еще раз слова незнакомой Марьиванны, как будто они имели непосредственное отношение и к ней, к Кате.
Теперь в кабинете за дверью говорил доктор – спокойно, увещевающе...
Минут через десять женщина и доктор вышли из кабинета. По лицу Марии Ивановны было видно, что она плакала, но теперь почти успокоилась.
– Ну-с, у нас еще пациентка... – благожелательно произнес Ефим Миронович. – Прошу.
Он приветливым жестом распахнул дверь. Был Ефим Миронович невысок, кругл и абсолютно, младенчески лыс. Пожалуй, более мирный облик трудно и вообразить, но Катя с каким-то ужасом шарахнулась от доктора.
– Нет-нет! – забормотала она. – Я не... Я передумала!
– Почему же? – с немного обиженной улыбкой спросил тот.
Страдалица Мария Ивановна давно ушла, казалось, унеся с собой все свои печали. Но слова ее остались: они витали в полутемном «предбанничке», точно дым. «Моя душа умерла...»
– Я... я потом к вам зайду! – Катя пулей выскочила в коридор, словно безобидный Ефим Миронович мог поймать ее и вытрясти всю правду.
...Вообще-то Катя была человеком, которого трудно заставить в чем-либо сомневаться. Но уж если она начинала сомневаться, это было всерьез и надолго.
Она сомневалась целый вечер и целую ночь. Утром беспокойство с тройной силой напало на нее.
Работать она не могла.
Катина должность называлась – «офисный менеджер», и работа заключалась в том, что Катя обязана была с утра до вечера сидеть на телефоне и принимать заказы от разных строительных организаций, иногда – от частных лиц.
Катина фирма занималась исключительно перепродажей керамической плитки – то бишь дистрибьютерством. Разновидностей этой самой плитки и способов ее применения была масса. Дешевая и элитная, для облицовки фасадов загородных вилл и обычных ванных комнат, для бассейнов и кухонь, метлахская и кислотоупорная... Плитка от обычных подмосковных заводиков и зарубежных производителей – в основном из Италии и Испании. Конечно, быть посредником не так уж почетно, но в большинстве случаев без этого самого посредничества не обойтись...
Работу свою Катя любила.
Ну, не любила, а относилась к ней с большим почтением. Во-первых, ей неплохо платили. Во-вторых, имидж строгой и эффектной офисной дамы был ей к лицу. Она обожала корпоративные вечеринки, где непринужденное веселье сочеталось с абсолютной закрытостью каждого персонажа. Она любила саму себя на своем рабочем месте – в классическом костюме-двойке и элегантных туфельках-лодочках. Любила эту игру с дистанцией – между сотрудницами и между непосредственным начальством.
Ни один, даже самый капризный клиент не мог вывести ее из себя, что, по сути, являлось парадоксом, ибо недоразумения в семье заставляли ее заводиться с пол-оборота. Но в этот день все валилось у нее из рук. Она забывала самые простые вещи и в конце концов почти накричала по телефону на одного клиента, который никак не мог объяснить, что именно ему требуется.
– Людочка, пока не соединяй меня ни с кем, – попросила она секретаршу.
Выключила монитор, обхватила голову руками.
«Не надо было мне ходить к этому психотерапевту, – решила она. – И вообще – не надо было слушаться своих теток! Вот, в кои-то веки послушалась их – и на тебе... Теперь какой-то ерундой страдаю».
На столе лежал пухлый потрепанный справочник с адресами всевозможных фирм, имеющих отношение к строительству вообще и к потенциальным покупателям или продавцам керамической плитки в частности. И вдруг какая-то смутная мысль мелькнула у нее в голове. Фаина... Фаина говорила о Ганине... Нет, Ганин тут ни при чем, а вот Фаина может ей сейчас здорово помочь!
Катя набрала номер Фаины.
– Привет, подруга, это я... У меня к тебе вопрос – насколько далеко могут завести муки совести?
– Муки совести? – озадаченно переспросила Фаина. – Ты мне с работы звонишь? Зарезала своего начальника, что ли?