Извращенная гордость - Кора Рейли

— Не пытайся сбежать, Ангел. Есть еще люди, подобные Симеоне, которые ждут, чтобы добраться до тебя. Мне бы не хотелось посылать их за тобой и причинять тебе боль.

Как будто кто-то может причинить мне боль хуже, чем Римо.

Я заставила себя улыбнуться.

— Мы оба знаем, что ты лжешь. Ты никому не позволишь причинить мне боль.

Римо приподнял темную бровь.

— Не позволю?

— Ты не сделаешь этого, потому что хочешь сломать меня, заставить кричать.

Губы Римо растянулись в улыбке, от которой волоски на моей коже встали дыбом. Улыбка, которая будет преследовать меня вечно.

— О, я заставлю тебя кричать, Ангел. Я клянусь.

Подавив дрожь, я впилась ногтями в ладони и выдавила еще несколько слов из сдавленного горла.

— Не трать попусту время. Убей меня сейчас же.

— Мы все должны позволить части себя умереть, чтобы стать сильнее. А теперь спи спокойно. Я вернусь позже для надлежащего видеообращения для твоей семьи.

— Почему ты спас меня от Симеоне? Почему не позволил ему начать пытку, которую ты задумал для меня? Зачем ты привез меня в свой особняк?

Римо посмотрел на меня так, словно и он задавался тем же вопросом, и его молчание подсказало мне, что моя догадка верна: это действительно особняк Фальконе. Меня удивило, что он рискнул привести меня в дом своей семьи.

— Как ты и сказала, я заставлю тебя кричать, и никто другой.

Он закрыл дверь. Я закрыла глаза и плотнее закуталась в одеяло.

Игра власти. Запутанная игра в шахматы.

Я не буду пешкой или королевой, а Римо не будет королем.

ГЛАВА 5

• ────── ✾ ────── •

РИМО

Я схватил спортивные штаны, чтобы их надеть, прежде чем спуститься вниз в нашу игровую комнату, где сидели Савио, Нино и Адамо. С тех пор, как Киара присоединилась к нашей семье, мои дни прогулок по дому голым, когда я был чертовски доволен, теперь закончены. Братья смотрели на меня, как на бомбу, готовую взорваться.

Я одарил их улыбкой. Адамо покачал головой, но ничего не сказал. Он не пытался скрыть свое отвращение ко мне или его нежелании стать членом Каморры.

Нино медленно поднялся.

— Тебе не следовало привозить ее сюда.

Я схватил меню пиццы.

— Савио, закажи пиццу для нас и еще одну для Серафины.

Нино пришел в себя на диване. Мои глаза скользнули по напряжению в его конечностях.

— Римо, отведи ее в другое место.

— Нет, — ответил я. — Она останется здесь, под этой крышей, где я смогу присматривать за ней.

Мой брат остановился передо мной, нахмурив брови. Это было равносильно вспышке гнева.

— Эта ситуация может вызвать еще один эпизод с Киарой.

— Киара твоя жена, а не моя. Убедись, что она не видит ничего, чего она не должна видеть. Где она вообще?

— В нашем крыле. В тот момент, когда Савио сказал мне, что ты привезешь Серафину, я сказал ей оставаться там.

— Видишь? Нет проблем.

Я прошел мимо него к бару и взял пиво. Нино последовала за Савио, который заказывал пиццу.

— Это огромная проблема. Твоя пленница наверху, может бродить по дому, как ей заблагорассудится. Она может обойти вокруг дома и перейти дорогу Киаре.

— Сомневаюсь, что Серафина сделает это прямо сейчас. Она слишком потрясена и, вероятно, спит красивым сном, пока мы говорим. Она не может убежать из комнаты, и один из вас должен будет охранять ее, чтобы убедиться, что она не сделает что-то глупое.

Нино оценивающе посмотрел на меня.

— Я действительно надеюсь, что ты знаешь, что делаешь. Это должно сбить наряд. Не забывай об этом, Римо.

Мой рот широко раскрылся.

— Это раздавит их. Они будут истекать кровью медленно, болезненно, даже не чувствуя моего ножа. Это их уничтожит.

Нино кивнул, потому что, хотя ему все еще было трудно улавливать эмоции, он знал, какой эффект оказывают игры разума на войне.

— Ты мне отвратителен, — пробормотал Адамо.

— Четыре дня, — напомнил я ему.

Он встал, выпятив подбородок.

— А если я скажу нет?

Савио толкнул его.

— Ты был бы гребаным позором, предателем. Что бы ты сделал? Куда бы ты пошел?

Адамо оттолкнул его.

— Мне насрать. Все что угодно лучше, чем стать такими, как вы.

Я направился к нему. Он вздернул подбородок.

— Ты говоришь это, потому что со дня своего рождения ты был защищен. Ты никогда не подвергался настоящей жестокости. Ты Фальконе, Адамо, и однажды ты будешь гордиться этим.

— Жаль, что я Фальконе. Лучше бы ты не был моим братом.

— Адамо, — предупредил Нино, глядя мне в лицо.

— Пошел ты! — Адамо закричал и побежал наверх.

— Рано или поздно он придет в себя, — протянул Нино.

— Сколько времени до прибытия пиццы? — спросил я Савио.

Он обменялся взглядом с Нино, прежде чем ответить.

— Двадцать минут.

— Время для телефонного звонка, — сказал я, кивнув Нино, который немного поколебался, но затем достал свой мобильный и пролистал его.

Нино протянул мне телефон с незнакомым номером.

— Это номер Данте, если он не изменил его с нашего последнего звонка много лет назад.

— Хорошо. Возьми некоторую одежду Киары. Белую ночнушку, если она у нее есть.

Нино нахмурился, но прошел мимо меня и исчез в своем крыле.

— Как ты собираешься держать ее в узде? Убедиться, что она не попытается сбежать или покончить с собой?

— Ее всю жизнь защищали. Она далеко от дома, далеко от мужчин, которые защищали ее. Свобода пугает ее больше, чем плен.

Савио рассмеялся.

— Похоже, ты в этом уверен.

Я усмехнулся. Нино вернулся, выглядя близко к ярости, как никогда. Он протянул мне одежду. Серебристую атласную ночнушку. Идеально.

— Киара подозревает, что что-то случилось.

Я взял одежду, не утруждая себя комментариями, и прошел мимо него в свое крыло, где ворвался в комнату Серафины без стука.

Я перевел взгляд с пустой кровати на стену за ней, где Серафина пыталась открыть окно, что она не могла сделать без необходимых ключей.

Она обернулась, кроваво-красные простыни обернулись вокруг ее тела, ее светлые волосы дикой гривой скользили по плечам. Ее кожа светилась такой невинной белизной на фоне красной ткани. Мне захотелось провести по ней языком, чтобы убедиться, что она на вкус такое же чистая, как она выглядела.

Не съежившись в постели, как я ожидал, а пытаясь убежать. Эта маленькая птичка, казалось, отчаянно пыталась сбежать из моей клетки, только чтобы порхнуть прямо к Данило. Ее глаза и лицо хранили остатки прежней паники, но она вздернула подбородок и прищурилась на меня. Решила поиграть с большими мальчиками.