Девяносто девять гробов - Дэвид Веллингтон

— Патрульный? — зачирикал телефон. — Патрульный, вы там?

Лора прикусила губу и постаралась собраться с мыслями, но времени не было.

— Диспетчер, отзовите патрульную машину. Или нет, не отзывайте. Пришлите сюда столько людей, сколько сможете, велите им очистить окрестности. Уберите гражданских с улицы!

— Патрульный? Вас не понял… что происходит?

— Срочная эвакуация! — завопила Кэкстон.

Вампир вскочил на нижний край разбитой витрины, а потом выпрыгнул на улицу. Его кожа была цвета остывшего молока, глаза красные и тускло мерцающие. На всем теле нет ни единого волоска, а уши заострены кверху. Рот полон острых зубов.

Он выглядел так, словно не ел лет сто. Его тело было истощенным, похудевшим от голода настолько, что он был тщедушнее любого человека, которого она когда-либо видела. Кожа туго натянулась поверх выступающих ребер, а мышцы на ногах и руках превратились в тонкие шнуры. Ребра выпирали, а щеки впали от истощения. Кожа была в темных гнилостных пятнах, а в некоторых местах растрескалась мокрыми ранками. На нем не было ничего, кроме пары рваных серых штанов, расползавшихся по швам.

Он окинул взглядом улицу, потом глянул себе под ноги, словно ожидал увидеть там кого-то. Затем посмотрел прямо на Кэкстон, и она знала, что он мог видеть ее кровь, ее вены и артерии, светящиеся в темноте, сердце, пульсирующее в груди.

Свободной рукой Кэкстон потянулась к бедру, вытаскивая пистолет. Судя по виду, вампир еще не ел этой ночью. Если она будет достаточно проворной, может, она и не даст ему разорвать себя на куски. Ее рука коснулась пояса, но ничего не нашла, и Лора потратила жизненно важную секунду, переводя взгляд вниз, только чтобы понять, что «беретты» там нет. Она лежала в ее машине.

— Диспетчер! Обнаружен вампир — понятно теперь? Обнаружен вампир! — закричала она в телефон. — Немедленно запросите подкрепление!

16

После долгих поисков я нашел того, кого искал, и почти в тот же миг пожалел об этом. Билл лежал, свернувшись на кочке травы и грязи, его тело было вывернуто и изломано. Ранец и мушкет пропали, и их нигде не было, синяя куртка разорвана спереди, а пуговицы разбросаны вокруг него, словно он в безумии отрывал их. Шея и руки были бледными, как рыбье брюхо, но это было еще не самое худшее. Его лицо висело рваными лохмотьями, словно его подрал медведь. Куски кожи свободно свисали со щек, а носовые хрящи высовывались наружу, будто его препарировали в анатомическом театре.

Возле руки Билла я нашел его фуражку. Я поднял ее и все вертел и вертел в руках, оплакивая моего Билла, потому что он был мертв.

Эбен Нудд положил одну руку мне на плечо, и я был крайне благодарен ему за это. Немец Пит присел на рюкзак и сделал большой глоток из своей фляги.

Я опустился на колени, чтобы в последний раз поцеловать в лоб моего друга, и тогда я испытал самый страшный удар в моей жизни. Ибо несмотря на то, что я не чувствовал тепла от него, а он не дышал и не подавал никаких иных признаков жизни, все-таки Билл пошевелился. Он дернулся от моего прикосновения.

— Алва! — сказал он.

Он слабо пошевелился, похоже желая сесть и отчаянно пытаясь убраться подальше.

— Он зовет меня.

— Кто, Билл? Кто тебя зовет? Вставай, давай мы поднимем тебя и вернемся в лагерь. Хирурги помогут тебе.

Вряд ли они смогут восстановить его разорванное лицо, думал я, но множество людей было искалечено в этой войне, и все же они жили, чтобы снова сражаться.

— Вставай!

— Нет! — закричал он, и его голос был высок и тонок, словно свист.

Он ударил меня в плечо и сбил с ног с такой силой, что я упал на задницу.

— Нет! Пусть никто из вас не приближается ко мне! Прочь! Он зовет меня! О, как же вы не слышите его? Он зовет меня даже сейчас!

И с этими словами он вскочил и бросился бежать, крича через плечо, чтоб я не смел идти за ним, что он теперь для меня умер.

17

Вампир заметил ее. Красные глаза буравили Кэкстон насквозь. Она попыталась отвести взгляд, но не смогла.

И она уже точно знала, что происходит. Вампир гипнотизировал ее. Это случалось и раньше. Если б она могла, она бы закричала, убежала или как минимум попробовала отвести глаза. Но она не могла. У вампира была сила, чтобы подчинить ее. Амулет у нее на шее нагрелся, когда она стала сопротивляться его воле, но сам по себе он не имел большой силы. Его назначением было концентрировать ее собственную ментальную энергию, даруя ей ясность ума, чтобы сопротивляться психической атаке вампиров. Но до тех пор, пока она не могла дотянуться и схватиться за него, обратиться к нему мысленно, он был бесполезен. Но пока вампир не отвел от нее глаз, она не могла ничего делать, только глядеть на него, и ее здравый рассудок был отделен от тела.

Сотовый телефон в ее руке громко зазвонил и завибрировал. Скорее всего, это диспетчер на другом конце линии бился в истерике, желая задать ей дюжину вопросов. Лора разжала пальцы, и телефон выскользнул на землю. Он отскочил от тротуара, но она не могла опустить глаза и посмотреть, куда он делся. Она могла глядеть только в глаза вампиру.

А эти глаза… они были холодны, даже несмотря на то, что горели как угли. В них не было никаких эмоций. Они были прикованы к ее глазам с неописуемой силой. Если б он захотел, он мог держать ее так целую вечность. Он мог подойти и разорвать ее горло голыми руками, а она бы не смогла ни убежать, ни сдвинуться хоть на дюйм.

Кэкстон услышала звук приближающихся полицейских сирен, но ей не хватало присутствия духа, чтобы даже понадеяться на спасение.

Вампир неслышными шагами легко пересек улицу, приближаясь. У него было много времени, и он это знал. Не в силах оторвать от него глаз, Лора не видела приближающихся полицейских автомобилей. Пристально глядя на нее, не видя, наверное, ничего, кроме крови в ее теле, вампир тоже не заметил машин.

Заметил ли его водитель автомобиля, Лора не знала. Машина выскочила из-за угла на большой скорости, шины взвизгнули по асфальту — она издалека услышала их жалобный скрип, — и понеслась по улице прямо по той стороне, где был вампир, сбила его и протащила полквартала под визг дымящихся тормозов.

В тот же миг чары спали. Давно сдерживаемый вздох вырвался у Кэкстон — все это время она не дышала, — и она согнулась пополам, страх и тошнота выворачивали ее тело наизнанку. Она потянулась к воротнику, схватилась за амулет, едва не обжигаясь о нагревшийся металл. Силы снова полились в нее, разгоняя кровь.

— Он мертв? — закричал кто-то. — Прошу, скажи, он мертв?