Здесь умирает надежда (ЛП) - Малком Энн

И снова я не смогла удержаться, мой взгляд пробежал по его широким плечам, вниз по скульптурным рукам, вздувшимся венам. Его руки были усеяны шрамами, немного, но несколько заметных. Мне до боли хотелось прикоснуться к ним, почувствовать несовершенства на его коже. Знать историю, стоящую за ними.

— И, несмотря на то что ты думаешь, я не доминант, — добавил Карсон, снова привлекая мое внимание к своим глазам. — Я ничего не выигрываю, заставляя женщину подчиняться мне. Меня уже давно не интересуют женщины.

Теперь он расстегивал штаны. Я судорожно сглотнула, заставляя себя не смотреть.

— Пока не увидел тебя, — продолжил он, теперь его голос был грубым. Голодным.

Мои руки начали дрожать, кожа покрылась мурашками. Сердце бешено колотилось в груди.

— И я знал, что не усну, пока не заставлю тебя подчиниться мне.

Его штаны упали на пол.

На нем не было нижнего белья. Его член был твердым. И чертовски великолепным.

Я снова облизнула губы.

Его тело вздрогнуло от моего жеста, и моя собственная ухмылка растянулась на лице. Он был таким же рабом своего тела, своего желания, как и я. Просто ему лучше удавалось это скрывать.

— А ты не сдвинулась ни на гребаный дюйм, это говорит о том, что ты тоже хочешь подчиниться мне, — закончил он, глаза вспыхнули от удовлетворения.

Я стиснула зубы, ярость боролась с желанием контролировать свои двигательные функции. Я двигалась быстро, двумя длинными шагами, бросаясь на него.

Карсон определенно был достаточно силен, чтобы выдержать мой вес — я имею в виду, посмотрите на эти гребаные руки, — но я не знала этого человека, не знала, что могу доверять ему, и что он поймает меня.

Я все равно прыгнула на него.

И он поймал меня.

Мои ноги обхватили его бедра, мы оба ахнули, когда моя мокрая киска потерлась о его обнаженную кожу.

Я поцеловала его яростно, со всем своим гневом, разочарованием и желанием. Его рот яростно двигался против моего, руки вжимались в мою задницу, прижимая меня к своему телу.

Я откинула голову назад, прерывая поцелуй, и встретилась с ним взглядом.

— После всего этого, я не уверена, что буду тебе подчиняться, — предупредила я, мой голос звучал дико и чувственно. — Ты, бл*ть, поклянешься мне в верности, вытатуируешь мое имя на своей гребаной груди до конца ночи.

— Может быть, так и сделаю, — согласился он, впиваясь руками в мою задницу.

Я выдохнула от боли и удовольствия, когда его рот снова накрыл мой. Мое тело прижалось к его, оргазм уже нарастал, когда я получила трение, в котором так отчаянно нуждалась.

Мы двигались, но я не обращала на это особого внимания, просто не могла. Разум был переполнен потребностью, как гребаное животное.

Я лишь обратила внимание, когда он опустил меня на диван, как раз в тот момент, когда моя кульминация была в пределах досягаемости.

— Кончишь мне в рот, — прохрипел Карсон, положив руку мне на затылок, сжимая до боли. Его глаза были почти черными, казались нечеловеческими, и мой желудок перевернулся от страха и возбуждения, кожа опять покрылась мурашками.

Затем его руки переместились на мои бедра, притягивая меня прямо к краю дивана. Карсон встал передо мной на колени, раздвигая мои ноги.

Он не нырнул сразу, не так, как мне было нужно, нет. Как и раньше, он сидел там, уставившись на самую интимную часть меня, открытую для него, отчаянно нуждающуюся в нем.

Мое дыхание было быстрым и поверхностным, когда я наблюдала, как он пристально смотрит на меня, наблюдала, как вспыхивают его глаза и пульсируют вены на шее.

Я почувствовала тот же пульс в верхней части бедер, как будто моя вагина была живым существом, отдельным от меня, готовым повиноваться любой воле Карсона.

С другой стороны, в этот момент мой мозг и тело тоже были готовы подчиняться любой его воле.

Я ногтями впилась в ткань дивана, готовая порвать его на части, только чтобы мое тело не взорвалось. Я не собиралась умолять его, как бы отчаянно ни хотела. Хотя этот мужчина — виртуальный незнакомец — пялился у меня между ног, мне было так восхитительно неудобно, но я заставила себя продолжать смотреть на него, упиваться тем, как он разглядывал меня.

Пот выступил бисеринками на коже от жара, который он разжигал в моем теле.

Карсон отвел взгляд от моей киски — вот что это был за жест, как будто он двигался сквозь штормовой ветер, борясь с чем-то, что притягивало его к моим ногам.

Я вздрогнула, когда его глаза встретились с моими.

— Твоя п*зда — самое красивое, что я когда-либо видел, — его голос был чуть громче шепота. Гораздо грубее, чем шепот. Слова скользили по моей коже, как и его мозолистые руки.

Подушечки его пальцев прижались к моим бедрам.

— И я знаю, что это будет самая прекрасная вещь, которую я когда-либо пробовал, — добавил он, на этот раз с тем полурычанием, которое должно было звучать смешно, а не безумно сексуально.

Прежде чем у меня появился шанс сделать еще один неглубокий вдох, чтобы собраться с мыслями в ответ на его слова, он нырнул внутрь.

Он, черт возьми, нырнул внутрь языком.

Я откинула голову назад, издав сдавленный крик, когда его рот коснулся моего клитора. Оставалось всего несколько секунд, прежде чем я полностью взорвусь, мое тело взывало об этом с того момента, как я увидела этого мужчину. С того момента, как я услышала его голос, выползающий из тишины колдовского часа.

Одна из моих рук запуталась в его волосах, сжимая их в кулак, дергая. Тело содрогнулось, когда он умело провел языком по самой чувствительной части меня.

Я взорвалась. Это просто неописуемо.

Напротив его рта, с моими руками, дергающими за его бархатные волосы. С его пальцами, оставляющими синяки на моих бедрах. Простираясь до тех частей меня, до которых никогда не дотягивался ни один мужчина.

Карсон не задерживался там, пока я дергалась от спазмов. Нет, он снова поднял меня, мое тело налилось свинцом. Через несколько секунд я уже не сидела на своем мягком диване, пол был твердым и восхитительно прохладным. Карсон приподнял мою голову и положил под нее подушку.

Я была не более чем бесполезной марионеткой в его руках после того, как он разорвал меня на части своим ртом.

Карсон навис надо мной, не придавливая своим весом, но его кожа прижималась к моей, его член касался моего чувствительного входа.

Я резко выдохнула, внезапно почувствовав, что хочу от него большего. Внезапно обезумев от потребности, чтобы он оказался внутри меня.

— Малышка.

Слово еле дошло до меня.

Я моргнула.

Глаза Карсона пристально смотрели на меня. Они были дикими. Прожорливыми. Мои пальцы на ногах подогнулись. Я пыталась сопротивляться ему, пыталась умолять его трахнуть меня, не произнося ни слова.

— Я хочу трахнуть тебя грубо, — пробормотал он, его рот был в нескольких дюймах от моего.

Слова проникали внутрь.

Презервативы.

В этом я была абсолютно религиозна, даже несмотря на то, что принимала противозачаточные средства. Не имело значения, насколько я была пьяна, насколько возбуждена, насколько горячим был парень или обещания, которые они мне давали об отсутствии болезней. Я всегда пользовалась презервативами.

Всегда.

Речь шла не только о защите от болезней или небольшой возможности забеременеть во время приема противозачаточных средств. Все дело было в интимности происходящего. Без презервативов была какая-то близость, которую я не хотела отдавать ни одному мужчине.

Я не собиралась хранить себя для брака. Я потеряла девственность в тринадцать лет. Это было грязно, болезненно и длилось меньше минуты. Но в конце концов я познала свое собственное тело, потребности, научила этому парней, с которыми встречалась, и бросила мужчин, которые не хотели учиться.

Нет, человек, с которым я собиралась провести остаток своей жизни — или, по крайней мере, тот, кого я полюбила бы на какое-то время, — не сможет лишить меня девственности. Но я лелеяла идею, что смогу подарить ему что-то особенное.