Мне плевать! (СИ) - Таль Ная

— Никуда мы не пойдем, — моментально вспыхиваю.

— Ну как хочешь! — Алекс прекращает возню с креслом и садится за руль. — Учти, если я узнаю, что ты к нему ездила, то гореть твоей красивой попке и пощады не жди! — Хлопает дверью и уезжает, а я так и остаюсь стоять с открытым ртом.

Указывает он мне. Раз уж всё равно стоим на улице, то с девочками идём на площадку. Они притихли в шоке, потому что никогда не видели, чтобы их мама столько кричала. Пока дети носятся по каруселькам, звоню Милане и договариваюсь о том, что она приедет ко мне. И чего сразу не додумалась просто позвонить, в договоре же были указаны номера телефонов?

Одно обстоятельство всё же греет душу. Это не Алекс разбил мою машину. Выражение лица слишком удивлённое и оскорблённое от моих обвинений. Только вот уехал с автокреслами. Не могу отделаться от ощущения, что этот мужчина захватывает мою территорию. По миллиметру, медленно, осторожно, но захватывает.

Глава 13

День катится медленно, и чёрт его знает куда. Я, словно муха, застрявшая в густом киселе, мне и не улететь — липкая жидкость не отпускает, и не захлебнуться — маленький вес не даёт окунуться с головой в месиво. Остаётся жужжать на поверхности и молиться о том, чтобы какие-нибудь большие обстоятельства не прихлопнули окончательно. Жить хочется всем. А мне бы ещё и спокойно жить.

Я играю с девчонками и постоянно улетаю в свои мысли. Неужели Андрей настолько опустился, что разбил мою машину? Раньше да, он мог грубо ответить, посмеяться над моими растяжками и глупостью, но никогда не вредил имуществу. Это для него святое. Проще у царя Кощея отобрать яйцо с иглой, чем заставить Комарова что-то выбросить или добровольно испортить.

К вещам он относится с особым трепетом, даже не к своим. Когда мы только начинали жить вместе, то снимали микроскопическую студию. Если что-то ломалось, он ремонтировал всё сам. Хотя, казалось бы, не наше — зачем тратить на это время и деньги?

Сейчас же я совсем перестаю понимать хоть что-то. Кто этот мужчина, который хочет со мной развестись? Насколько сильно я утонула в быту и детях, что не замечала происходящее вокруг меня? И как со всем этим мне жить сейчас?

Вечером, после ужина, когда у детей назначены самостоятельные два часа перед сном, приезжает Ольга вместе с Миланой и тремя бутылками шампанского. Мы располагаемся на кухне и мои девочки, конечно, тут, как тут. Погреть ушки, познакомиться с новыми яркими, похожими на барби, девушками — это святое.

Я только улыбаюсь, не возражают и сами девушки. Они с любопытством расспрашивают малышек об игрушках и увлечениях. А когда девчонки признаются, что обожают рисовать, Оля просит свой портрет. Настя, конечно же реагирует первой и уносится рисовать заказ. Ника дует губки, ей не досталось задания.

— А ты тётю Милану нарисуй. Она обрадуется, — подбадриваю я младшую.

— Только волосы длинные нарисуй, смотри они у меня какие, — девушка нежно проводит по волосам, собранным в высокий хвост. Они у нее густые, ровные, волосок к волоску, чёрные и длинные, хвост опускается ниже талии.

Остаётся только завидовать природной красоте. У Ольги тоже черные волосы, но только немного ниже лопаток, и она их заделывает в хвост только в спротзале. А у меня мышиный цвет волос, поэтому я их обычно крашу. Быть блондинкой мне больше нравится. Да и длина совсем немного ниже плеч. Как вспомню выдранные детьми клоки, так больше и не хочется длинные волосы.

Я достаю бокалы, нарезаю сыр и наливаю в пиалку мёд, а Милана ловко открывает шампанское. Сначала мы обсуждаем моё положение, потом переходим на женскую болтовню.

— Я удивляюсь, что он в тебе нашел? — Не унимается Ольга.

— Что-то да нашёл, — немного дуюсь. Пузырьки шампанского ударяют в голову, я расслабляюсь и сейчас уже готова признаться себе и девчонкам в том, что это приятно кому-то нравиться.

— Не дуйся. Ты, прямо скажем, не идеал. Кроме детей, не о чем и поговорить. Посмотри на себя — ты же забыла, когда ходила в салон, — поддерживает её Милана.

— Хорошо вам девочки упрекать. Сами свободные, а мне что? С детьми по салонам таскаться? Да и возможностей нет, — развожу руками, а на душе так погано становится, что слёзы накатываются.

— Оно и видно, — добавляет Мила.

— Да ну вас, — совсем обижаюсь я.

— Мамуль, — ко мне подходят девчонки. В руках у них листочки. — А мы тебя нарисовали, а это тётя Оля и тётя Милана, — дети довольны собой. Красивые закорючки вместо волос, руки-палочки и очаровательный гребешок вместо пальцев, рисунки отличаются лишь фоном и цветом волос каждой из девушек.

— Ну вот, смотрите какая я красивая, — показываю девушкам на два рисунка, где нарисована я. Девчонки нарисовали каждую из нас, и эта теплота детских закорючек умилительной розовой патокой разливаются в душе. — А вы слишком одинаковые.

— Поспорю, у меня вон какие красивые синие волосы, — радуется Оля детскому подарку.

— У меня чехный закончился, — смущается Настя.

— А у меня чёйные, — похвасталась Ника.

— Повешу дома в рамочку и обязательно подумаю над цветом волос, — подмигивает им Оля.

Мила сидит в шоке. К такому она была не готова.

— Ну, не дрейфь, смотри какое платье тебе нарисовали. А прическа? А? — Подталкивает Ольга Милу в плечо и поочерёдно показывает на один и на второй рисунок.

— Я в шоке, девочки. Как можно было так изумительно и правдоподобно нарисовать? Слов нет. Прекрасно. Я в следующий раз вам мольберт подарю, чтобы вы ещё и красками меня нарисовали. А рисунки можно себе оставить?

Фух! Я выдыхаю напряжение, а девчонки довольные и сияющие, как тысяча солнц, уносятся рисовать что-то ещё. Из-за писка не понимаю что.

— Ясь, а свекровь чего? Она же совсем недалеко живёт. Может часа два посидеть с девчонками. Они у тебя чудесные, — продолжает Мила надоевший мне разговор.

— Угу. Спасибо. Свекровь не далеко, да. В Италии. Ей пофиг. Даже когда бывает тут, то только и слышно «Я.Я.Я.» и критика. В последний раз привезла девчонкам подарки: одной пижаму на годовасика, а второй — ползунки. И это полгода назад было. Потом ещё отчитала меня, что они — тормоза и нормально не разговаривают, — глубоко и тяжело вдыхаю воздух. Пора прекращать пить шампанское, я становлюсь слишком болтливой.

— И всё-таки, что в тебе такого, что этот сноб полуанглийский никак не отстанет?

— Может в том-то и дело, что на мне нет слоя штукатурки и не страшно заснуть с красавицей, а проснуться с чудовищем? — Не только же им надо мной подтрунивать.

— Сразу заснул с чудовищем и прекрасно, — не остаётся в долгу Мила.

— Ну знаешь, на него взъелась, а на мне отрываешься? Только сцен ревности тут и не хватает. Забирай, ты же у нас свободная, молодая и красивая, только отчего-то ненужная. Что между вами произошло, что ты к Молоту сбежала?

— В том-то и дело, что ничего, — отвечает она.

— Понятно, очередная обиженная фанатка, — машу я на Милу рукой.

— Он меня сплавил, — я думала, что это так и останется тайной, но неожиданно она продолжает. — Молот тогда был его клиентом, а у меня первый день практики. Этот мужланище увидел меня и пикнуть не успела, как меня ему отдали.

— В смысле? — Я большими глазами рассматриваю девушку и не понимаю, о чем она. Как отдали? Разве так можно?

— Внешне ему понравилась, и он сначала мне предложил перейти к нему работать. Я отказалась. Грезила карьерой в фирме мечты. А Демьян не привык получать отказов и уже через полчаса меня вызвал к себе в кабинет Алекс и объявил, что практику я буду проходить у Молота и только так. Иначе могу попрощаться с карьерой юриста, — поясняет Милана.

— И всего-то? А шуму, словно тебя в рабство продали, — я не понимаю её. Это всего лишь практика, так какая разница, где её проходить?

— Ты просто с Демьяном не работала. Рабство на законных основаниях. Никакой комар и носа не подточит. Кстати, о комарах. Я же приехала не просто так, — она тыкает пальчиком в документы, и я понимаю, что продолжать откровения она не будет. — Дома ещё посмотрю, что можно сделать. Обнадёживать не стану, но побороться можно.