И опять Пожарский 5 (СИ) - Шопперт Андрей Готлибович

Когда доктор ван Бодль уехал домой, придворный лекарь Бильс снова появился в покоях императрицы, осмотрел малышку и Дарью и назначил ей кровопускание. Якобы у царицы кровь загустела от неправильного питания. Но не тут-то было. Тамара выслушала голландского доктора и сказала, что ничего такого с Дарьей Ивановной она сделать не позволит и вообще за здоровьем императрицы и царевны Ирины она сама проследит. Какой крик тут поднял придворный лекарь. Даже позволил себе в присутствии Дарьи схватить Тамару за косу, чтобы вывести её из палаты. Только получилось наоборот. Тамара как-то незаметно двинула ему локтём в живот, вывернула ему руку и, скрюченного и воющего от боли, выпихнула за дверь.

На шум собралось несколько бояр, и Доротея уже испугалась за девушку, но тут появился патриарх Филарет, выслушал бояр и доктора и вдруг, со всей силы двинул посохом по спине доктору Бильсу.

- Ещё раз зайдёшь к Дарьюшке и окажешься на плахе, а сейчас пойдёшь к докторусу Дию и скажешь ему, чтобы он тебе сначала кровь пустил, а потом клизму поставил. Понял ли? - и смотрит так ласково.

- Да, Ваше Святейшество, - пятясь, промямлил доктор.

Странные всё же её новые поданные. 

Событие двадцатое

Пьер Ферма закрыл учебник по "Алгебре и началам анализа" за шестой класс вершиловской школы и устало откинулся на спинку огромного мягкого кресла. Интересно, почему князь Пожарский решил, что он математик? До приезда в Вершилово Пьер и не думал о математике. Он только закончил третий год обучения в университете Тулузы, когда ему и его отцу предложили перебраться в Пурецкую волость на постоянное жительство. И учился он совсем не на факультете естественных наук, он учился на юриста. Он должен был пойти по стопам дяди своей матери советника Тулузского парламента Франсуа де Лонга.

Отцом Пьера был Доминик Ферма, буржуа и второй консул гасконского городка Бомона-де-Ломань. В семье, кроме Пьера, были ещё один сын и две дочери. Кроме того, что Доминик был вторым консулом, он ещё был и очень преуспевающим и довольно богатым торговцем-кожевенником. Маленький городок Бомон располагался на левом берегу Гаронны вблизи Монтабане-на-Тарне (во Франции более 30 Бомонов). Во Франции любой преуспевающий буржуа просто обязан был купить себе должность, денег у Доминика хватило не много не мало как на "второго консула". Этих же денег хватило и на обучение Пьера в университете. Целью молодого бакалавра было дослужиться до звания советника и приобрести вожделенную приставку "де". Сын третьего сословия, практичный отпрыск богатых кожевников, нашпигованный латынью и францисканским благочестием, он не ставил перед собой грандиозных задач и был реалистом.

В приходской книге францисканской церкви городка Бомон появилась запись. "Пьер, сын Доминика Ферма, буржуа и второго консулата города Бомона, крещён 20 августа 1601 г. Крестный отец - Пьер Ферма, купец и брат названного Доминика, крестная мать - Жанна Казнюв". И подпись: "Дюма, викарий".

Молодой человек, плохо говоривший по-французски, зашёл в дом консула в начале 1623 года. Он пробыл там всего несколько минут, но эти минуты круто изменили судьбу и самого Пьера и всей его семьи. Семейству второго консула было предложено добраться до Парижа, зайти там, в банк "Взаимопомощь" и получить деньги и указания для переезда в город Вершилово Пурецкой волости.

- И зачем это нам? - притворно удивился отец, выслушав визитёра.

- Вот там и узнаете. Могу сказать только, что любой житель Европы мечтает оказаться в Вершилово. И только очень немногих туда приглашают. Зачем вы князю Пожарскому я не знаю. Вы не астроном, не математик, не алхимик и даже не медик. Более того, вы ещё и не имеете университетского образования.

- Мой сын Пьер учится в университете, - попытался пойти на попятную Доминик.

- Вот деньги на переезд в Париж. Скоро будет война между Швецией и Россией, и тогда добраться до Вершилова будет не просто. Так что, поторопитесь, - молодой человек положил на стол перед вторым консулом золотую монету и откланялся.

Монету потом разглядывал весь Бомон. Ничего подобного никто не видел. На аверсе монеты была цифра 100 и непонятная надпись, а на реверсе был чётко оттеснён бородатый мужчина, в глаза которому, были вставлены пронзительно-синие сапфиры с чудесной невиданной огранкой. Наверное, именно эта монета и стала решающим доводом на семейном совете всех Ферма о переезде в эту сказочную Пурецкую волость.

А вот встреча с князем Пожарским была для Пьера как ушат холодной воды. Пётр Дмитриевич почему-то решил, что Пьер увлекается математикой.

- Но я не держал в руках ни одной книги по математики или геометрии, - признался бакалавр юриспруденции.

- Значит, я поспешил, - сказал князь непонятную фразу.

- И что теперь делать? - забеспокоился Пьер. Ему нравилось в этом чудесном городе, нравился их новый двухэтажный дом, нравилось учиться в школе.

- Как можно быстрее осваивайте русский язык и проштудируйте учебники математики и геометрии за все шесть классов. И вот ещё что, Пьер, тебе на днях занесут записные книжки. Обязательно записывай все свои мысли в них. Кроме них тебе принесут несколько листов с необычными заданиями. В далёкой Японии эту игру называют "судоку". Тебе нужно понять принцип и начинать, пусть с помощью пока других математиков, создавать такие задачи. Назовём эту игру по-русски "Волшебный квадрат". Задачи должны быть пяти уровней сложности, от самых простых до максимально сложных. Со следующего года в школе будут проходить три игры: шахматы, шашки и судоку. Так, что с тебя до осени 1624 года учебник по судоку или волшебному квадрату.  

Князь хотел было уйти, но передумал и, глядя сверху вниз прямо в глаза Пьера, продолжил:

- Я просто уверен, что математика тебе понравится.

И ведь этот странный русский князь оказался прав. За полтора года пребывания в Вершилово Пьер не только полюбил математику, но и стал завзятым членом кружка математиков, что ведёт Марен Мерсенн. А учебник по судоку Пьер закончил ещё в июне. Его уже начали изучать в третьем классе вершиловской школы. Сам Ферма с удовольствием ходит на уроки Кеплера и Рубенса, Симона Майра, любит субботы и воскресенья, когда нет уроков, возиться с порошками и кислотами вместе с химиками на берегу Волги. Ему всё интересно. Жаль времени не хватает. 

Событие двадцать первое

Иван Охлобыстин сегодня умаялся. Отелились сразу две ячихи. Да неделю назад одна. Последняя корова тоже со дня на день должна отелиться. Всего хрюкающих коровок теперь уже 19 штук. Все четыре самки в прошлом году телят принесли и в этом последний телёночек скоро появится.

 Кроме самих яков подрастает и приличное стадо хайнаков - помесь самцов яков с обычными коровами. Этих тоже теперь двадцать голов. Это огромное уже стадо опять летом жалось к болотам, жарко им было. Молодёжь, правда, уже легче жару переносит. Всё равно эти мохнатые коровы с конскими хвостами Ивану не нравились. Столько труда на них затрачивается, а выход шерсти никакой. С трёх быков за год настригли и начесали около трёх килограммов. С самок и того меньше, с телят и по половине кило не получается. Вся польза от них, что дети любят с этими копнами шерсти играться.

Другое дело верблюды. Их теперь уже без малого сотня. И разделены они на четыре стада. По цвету. В самом большом около сорока штук. Эти светло-коричневые. Во втором чуть меньше. Эти тёмно-коричневые. В третьем стаде пятнадцать верблюдов чёрных и почти чёрных. В самом маленьком стаде всего шесть верблюдов. Эти белые. Пётр Дмитриевич ещё в прошлом году предложил Ивану с Костей Фоминым опыты проделать, повязать светло-коричневую самку сначала с чёрным самцом, потом с тёмно-коричневым, а потом с белым и посмотреть, что получилось. Вот в этом году светло-коричневая верблюдица Манька принесла верблюжонка от чёрного самца, прозванного Демоном, и за свирепый нрав и за цвет. Верблюжёнок получился почти белый. Ну, это и не чудо. Почти все верблюжата рождаются очень светлые, и остаются такими примерно до года. В этот период их пух - самый нежный, тонкий и мягкий. Его вычёсывают с грудки малышей. По мере отрастания наружных волос меняется не только качество шерсти, но и её оттенок. Эту шерсть детскую, мастерицы, что ковры ткут, прямо в драку отбирают. Их теперь много в Вершилово. Омар три раза привозил, да из Дербента две женщины приехали, ну, и местные девушки учатся. В ковровых мастерских вместе с ученицами сейчас почитай почти сотня мастериц работает. Причём они ведь не только такие ковры ткут, которые у себя делать привыкли. Князь Пожарский подключил к этому делу художников и теперь из рук девушек настоящие картины выходят. Один такой ковёр с Мадонной купец из Испании купил за тысячу рублей. Так скоро эти девушки самыми богатыми невестами на Руси будут.