География - Страбон

Зевс-громовержец вчера к отдаленным водам Океана

На пир к эфиопам отшел непорочным,

(Ил. I, 423)

то слова «Океан» — громада вод, простирающаяся вдоль всего южного земного пояса[70] и «эфиопы» — народ, живущий по этому поясу, следует понимать в более общем смысле. Потому что какой бы пункт этого пояса мы ни окинули мысленным взором, мы всегда оказываемся в Океане и в Эфиопии. В этом смысле надо толковать и слова:

... покинув

Край эфиопян, с далеких Солимских высот [Одиссея

В море] увидел...

(Од. V, 282)

Это выражение равнозначно словам «из южных стран», так как Гомер имеет в виду не солимов в Писидии, а как я сказал выше[71], он выдумал какой-то одноименный народ, занимающий то же географическое положение относительно плывущего на плоту Одиссея и народов, находящихся к югу от него (возможно, эфиопов), какое писидийцы занимают относительно Понта и эфиопов, живущих за Египтом. Подобным же образом в общем смысле Гомер говорит о журавлях:

Они же, избегнув и зимних бурь и дождей бесконечных,

С криком стадами летят к Океана быстрому току,

Бранью грозя и убийством мужам малорослым пигмеям.

(Ил. III, 4)

Ведь дело не в том, что журавля при перелете на юг видят только в Греции и никогда в Италии, Иберии или в области Каспийского моря и Бактрианы. Так как Океан простирается вдоль всего южного побережья, а журавли летят зимой во все эти страны, то надо допустить, что и пигмеи в мифологии занимают все это южное побережье. И если люди в более позднюю эпоху перенесли рассказ о пигмеях на одних только эфиопов, живущих около Египта, то это не могло иметь никакого отношения к событиям древности. Ведь теперь мы не называем «ахейцами» и «аргивянами» всех участников Троянского похода, хотя Гомер всех называет этим именем. Близко к этому, что я утверждаю о разделении эфиопов на две части: слово «эфиопы» надо понимать в том смысле, что эфиопы распространились вдоль берегов Океана от восхода до захода солнца. Ведь эфиопы, о которых говорится в таком смысле, естественно «разделены на две части» Аравийским заливом (как бы значительной частью меридианального круга), простирающимся наподобие реки в длину почти на 15 000 стадий при наибольшей ширине около 1000 стадий. И к длине следует прибавить расстояние, которым впадина этого залива отделяется от Пелусийского моря, — тремя или четырьмя днями пути — пространством, занимаемым перешейком. Подобно тому как более образованные из географов, отделяющие Азию от Ливии, считают этот залив более естественной, чем Нил, пограничной линией между двумя материками (ведь, по их мнению, залив почти доходит от одного моря до другого, тогда как Нил отделен от Океана во много раз большим расстоянием и потому не отделяет Азию целиком от Ливии), таким же образом и я полагаю, что, по мнению Гомера, все южные страны на протяжении всего обитаемого мира «разделены на две части» этим заливом. Как же поэт не знал о перешейке, который образует Аравийский залив с Египетским морем?[72]

29. И уже совершенно неосновательно предполагать, что поэт, имея точное представление о египетских Фивах (которые отстоят от Средиземного моря немного меньше чем на 4000 стадий), не знал о впадине Аравийского залива или о примыкающем к нему перешейке шириной не более 1000 стадий; но еще более неосновательным являлось бы предположение, что Гомер, зная, что Нил носит одно имя со столь большой страной, как Египет, не видел причины этого. Ведь скорее всего может прийти на ум мысль, высказанная Геродотом[73], о том, что египетская страна являлась «даром реки», поэтому считала себя достойной носить одно имя с рекой[74]. Впрочем, в какой-то степени необыкновенные особенности каждой отдельной страны весьма широко известны и для всех очевидны. Такой общеизвестной достопримечательностью Египта являются разлив Нила и отложение речного ила в море. Как приезжающие в Египет, знакомясь со страной, прежде всего узнают о природных свойствах Нила, потому что местные жители ничего более нового и более достопримечательного не могут рассказать иностранцам о своей стране, чем эти особенности (ведь человеку, который познакомился с рекой, становится совершенно ясным географический характер всей страны), так и те, кто получает сведения о стране понаслышке издали, узнают прежде всего об этом факте. Ко всему этому надо прибавить гомеровскую любознательность и его любовь к путешествиям, о чем свидетельствуют все, кто писал о его жизни и в самых поэмах можно найти много примеров такой склонности поэта. Итак, можно привести много доводов в доказательство того, что Гомер знает и ясно говорит о том, что следовало сказать, и хранит молчание о хорошо известных предметах или намекает на это эпитетами[75].

30. Следует удивляться египтянам и сирийцам[76], с которыми я сейчас спорю, что они не понимают Гомера, даже когда он говорит о явлениях в их же собственной стране, и обвиняют его в неведении (в чем они сами виноваты, как это доказывается моим доводом). Вообще говоря, умолчание не есть признак неведения; ведь Гомер не упоминает об обратном течении Еврипа, ни о Фермопилах, ни о многих других явлениях, хорошо известных в Греции; тем не менее про эти факты он хорошо знал. Однако Гомер говорит и о хорошо известных предметах, хотя люди, преднамеренно к этому глухие, это отрицают. Поэтому упрек в неведении следует обратить против них самих. Так, поэт называет реками, «ниспавшими с неба» (Ил. XVI, 174), не только одни зимние потоки, но и все реки, потому что все они наполняются от дождей. Но общий эпитет становится частным, когда прилагается к предметам, превосходящим остальные предметы этого рода. Ведь можно понять в одном смысле эпитет «ниспадающий с неба» о зимнем потоке и совершенно в другом — о постоянно текущей реке. И как бывают случаи нагромождений гиперболы на гиперболу (например, «легче тени пробки», «трусливее фригийского зайца»[77], «владеть участком земли меньше лаконского письма»)[78], так мы имеем подобный же случай нагромождения превосходства на превосходство, когда Нил называется «ниспавшим с неба», а Нил при столь сильном наводнении превосходит даже зимние потоки не только полноводьем, но и продолжительностью наводнения. А так как поэту был известен режим реки, как я подчеркнул в моем изложении, он приложил этот эпитет к Нилу,