Нежнее шелка, острее стали (СИ) - "Ginger_Elle"

Он остановился у входа в закоулок и принялся ждать.

Царевич снова отправился на рынок… Три дня не утерпел, похотливая тварь! Проклятый ненасытный мальчишка! Похотливый, да, а ещё, горячий, страстный, зеленоглазый… Вельса несмотря на полуденную жару бил озноб. А чего он ожидал? Что царевич будет хранить память о рабе годами? Что будет вспоминать о нём? Да кто он для него? Грязный варвар… Злой колдун… Просто мужчина, под которого можно лечь, один из десятков других…

Вельс протомился на улице почти час, прежде чем показался укутанный в синее покрывало Зейн в сопровождении двух стражников. Северянин выступил из тени ему навстречу. Царевич вздрогнул и отпрянул, но тут же коротким взмахом руки остановил ринувшихся на Вельса стражников.

- Что тебе опять нужно? – прошипел он из-под покрывала.

- Ничего, я уезжаю сегодня. Случайно твои носилки увидел.

- И что? – с вызовом спросил Зейн, но голос его словно бы дрогнул. – Попрощаться захотел?

- Да, - сказал Вельс и протянул руку, чтобы прикоснуться к царевичу.

Тот не дался – отстранился и вскинул голову высоко и горделиво, как женщинам в покрывалах не положено было. Но их сейчас никто не видел.

- Купил кого-то? – низким голосом протянул Вельс.

- Не твоего ума дело! Получил своё кольцо, теперь проваливай. Или тебе ещё раз горло перерезать?

Сквозь плотную вуаль Вельс не мог видеть лица Зейна, но знал, что зелёные глаза сейчас мечут молнии.

- Нет, - сказал Вельс. – Я обманул тебя, у меня жизней почти и не осталось!

Он развернулся к выходу из тупика и бросился бежать, чуть не сшибив по дороге стражников. Он вывернул на улицу и понёсся прочь, думая, что вот сейчас услышит звонкий окрик Зейна и затопочут за ним ноги охранников. Но нет, царевич не послал погоню. Зачем он сказал ему правду? Со злости? Или из мести? Чтобы щенок тоже почувствовал себя обманутым и преданным… Дурь какая! Какое ж тут может быть предательство?

Ближе к вечеру Вельс выехал из Дарази и направился к отстоявшему от города на час пути огромному караван-сараю, чтобы ранним утром отправиться в путь вместе с несколькими сотнями других путников.

В назначенный час на следующий день караван вышел в путь. Проехали они совсем не много, как их обогнал вестник, посланный в другой город со срочной новостью: вечером скончался шах Захаб.

Вельс задумался о том, поменяет ли это что-нибудь в судьбе Зейна. Он был любимым сыном старого шаха, своевольным и избалованным, драгоценной и яркой безделушкой, которую, впрочем, отец вряд ли воспринимал всерьёз. Как и братья… Может, то и к лучшему: на трон взойдёт Хангир, и он не будет опасаться от младшего брата заговоров и интриг. Потому что если бы Хангир его боялся, то приказал бы убить немедля…

Впрочем, Вельса это теперь не касалось…

Вечером того же дня они прибыли на большой постоялый двор, где так же собирались караваны. Они должны были прождать там целый день, а может, и того больше.

- Будем ждать караван с шёлком, - пояснил один из вооружённых до зубов стражников. – Он большой и охраняется так, будто везёт чистое золото, с ним идти безопаснее. Так что до Мерва пойдём вместе. Мерв – город красильщиков и ткачей, знаешь про это, варвар?

- Я слышал про ковры из Мерва, от которых ткачи слепнут, - ответил Вельс.

- Они слепнут от того, что видят неземную красоту своей работы, - провозгласил стражник и ушёл.

Утром в караван-сарай пришла ещё одна весть из Дарази: молодой шах Хангир приказал ослепить среднего брата, Казвина, и отправил его в заключение, чтобы обезопасить себя и своих малолетних наследников от притязаний честолюбивого царевича, а Зейн… Зейн тоже был в темнице, и известие о нём потрясло всех на постоялом дворе, кроме Вельса. Красивый балованный царевич, оказывается, путался с рабами, и ладно бы путался, но и позорнейшим и недостойным мужчины образом ложился под них. Слава богам, старый шах умер до того, как узнал такую мерзость о любимом сыне!

Нет, эта весть потрясла и Вельса. Он не был удивлён, потому что сам всё знал о распутном царевиче, но у него сердце биться перестало, когда он понял, что Зейна казнят… И не просто казнят – прогонят по всему городу сквозь побои, плевки и оскорбления, а если дойдёт живым до ворот, то за ними забьют камнями.

Что ж там произошло в ночь смерти шаха Захаба? Именно в эту ночь к Зейну должны были привести нового раба, в укромные и дальние покои, где не было надоедливой прислуги. Может, искали царевича, чтобы сказать, что отец скончался? Но как же Хасан пропустил?

Вельсу надо было подумать, но вокруг были суета, толкотня и непрестанный шум разговоров. Все кричали да повторяли весть о братьях нового шаха – слепце и мужеложце. Один был всё равно что мёртв, второму оставалось немного.

Вельс кинулся прочь с двора, затянутого от солнца синей тканью. Ему надо было подумать, подумать… О Хасане. О Зейне. О том, что эта история его уже не касалась.

========== Глава 6 ==========

Шербет холодил изрядно – даже пальцы, сжимавшие расписную плошку, мёрзли. Это было дорогое лакомство: лёд привозили издалека, с гор, укрытым от солнца слоями кож и ткани, но Вельс на царевичевы деньги мог себе это позволить. Зейн одарил его щедро.

Вельс отставил пустую плошку в сторону, подхватил стоявшую на полу хитро сплетённую корзину, накрытую тканью, и прошёл через всю чайную к задней двери: она вела во двор гостиницы, где в скромной и чистенькой комнате под самой крышей, Вельса ждал Хасан. Он нашёл его у одних из ворот, ведущих во дворец: раб пытался попасть внутрь, но его не пускали, гнали прочь. Стражники сказали, что в первый день он пытался прорваться туда силой, бросаясь на вооружённую охрану с голыми руками, но потом будто понял. Время от времени он снова подходил к воротам и пробовал войти, будто бы надеясь, что на этот раз ему могут позволить, но стража опять гнала его.

Со дня, когда царевича схватили, он и не ел почти ничего. Охранники лишь изредка швыряли ему кусок, жалея слабоумного. Без Зейна сильный и устрашавший всех Хасан превратился в беспомощного ребёнка. Вельса он узнал и даже послушался его, когда тот сказал идти с ним. Не сразу, конечно… Сначала показывал на дворец, тянул за руку, прося идти туда, к Зейну, но потом сделал, как сказано.

Вельс, видно, не умнее Хасана был или же настолько обезумел, что вернулся в Дарази. Он понятия не имел, как ему спасти мальчишку, но всё же вернулся.

Он был всего лишь воином, пусть высоким и сильным, но всё же ничтожной пылинкой по сравнению с тысячной дворцовой стражей. Да Вельс и не собирался брать ворота приступом – решил, что проникнет внутрь тайным ходом, которым к Зейну доставляли рабов. Он потратил всё утро, рыща по узким грязным улицам возле невольничьего рынка в попытках отыскать тот самый дом, - и нашёл его. Вельс понаблюдал за ним: там почти постоянно находились трое мужчин, одетых как торговцы. Однако же по росту, ширине плеч и выправке в них легко было узнать стражников из дворца.

Вельс подумал, что при удачно стечении обстоятельств сможет справиться и с тремя противниками. А когда увидел Хасана, то понял, что теперь охрана им точно не преграда. На той стороне прохода тоже может ждать охрана, но вряд ли более одного человека или двух. Их они тоже одолеют.

Оставалось лишь узнать, где держат Зейна, - для того и кружил Вельс у дворца, в тот день, когда нашёл Хасана. Надеялся, что выйдет из ворот кто-то, кого он знает.

Самое страшное – времени у него было в обрез. Зейн находился в заключении уже третий день. Слухи из дворца о его судьбе не просачивались, но Вельс понимал, что в любой час из ворот могут выехать глашатаи и объявить о скорой казни царевича.

Только поздним вечером Вельс заметил одного из поваров, который готовил для дворцовой прислуги. Тот торопился попасть назад, пока ворота не закрыли на ночь. Вельс знал, что если спросить про царевича вот так в лоб, повар заподозрит неладное, поэтому заранее заготовил историю. Придумал её, пока скакал, загоняя лошадь, назад в Дарази.