Изабелловая масть (СИ) - Данина Дарья

Покинув комнату, он спустился вниз. Из холодильника достал парочку личи и, почистив, закинул в рот. Достал из кармана телефон и, положив его перед собой, стал наблюдать за тем, как Вера, стоя перед шкафом в одном лишь нижнем белье, перебирает ту одежду, которую он ей предоставил. Плавные изгибы её тела буквально выбивали почву из-под его ног. Все эти дни он наблюдал за ней. За тем, как она скучает. Злится. Подолгу смотрит в окно. Ест. Ложится спать и долго крутится в постели от бессонницы. Его дыхание учащалось каждый раз, когда она снимала с себя одежду. И, слава Богу, что бельё она снимала только в ванной комнате, где нет видеонаблюдения. Иначе бы, его терпение оказалось гораздо слабее желания. А пока он держится…

Усмехнувшись, он выключил телефон и, расстегнув пуговицу на шее и манжетах, вышел из кухни. Пока ждал Веру возле лестницы, подвернул рукава на белоснежной рубашке и, обречённо вздохнув, представил её реакцию на новости. Должно быть, им двоим будет непросто…

Подождав ещё минуту, он вновь поднялся на второй этаж. Оставив свой отпечаток на сканере, распахнул дверь. Удивился, когда увидел Веру, стоящую прямо на пороге. Она едва не цепляла носом дверь. Вплотную. Сложив руки на груди, девушка хмурила брови и невольно сжимала губы.

— Долго стоишь? — поинтересовался Виктор, криво улыбаясь.

— Долго, — отчеканила, выше задирая нос.

Врёт. Минуту назад она щеголяла по комнате в чём мать родила. Почти.

— Пошли, — его рука плавно рассекла воздух, указывая девушке на выход.

Когда Вера прошла мимо него и засеменила по лестнице, Виктор невольно засмотрелся на её аппетитную попку, обтянутую брюками, в которых она приехала к нему в тот день. Руки чесались от желания смять упругие ягодицы и прижать её к себе. Так, чтобы она почувствовала… чтобы впитала в себя напряжение. Вожделение, от которого он медленно начинал сходить с ума.

Глубоко вздохнув, Виктор поспешил за ней следом. Догнал Веру в прихожей и, перехватив её вопросительный взгляд, спросил:

— Что-то не так?

— Загони в вольер своих волков, пожалуйста.

Глава 14

В этот раз он даже не усмехнулся. С серьёзным выражением лица кивнул на просьбу Веры и первым вышел из дома. Девушка в это время растеряно осмотрела обувную полку и, не найдя там подходящую обувь, замерла напротив входной двери.

Спустя минуту Виктор вернулся. Сообщил о том, что собаки «у себя дома» и открыл шкаф. Вытащил её пальто и помог ей одеться.

— Что мне обуть? — вопросительно взглянула на мужчину.

— Сейчас, — наклонился поднимая с пола коробку и вручая её Вере.

Удивил… ничего не скажешь.

Она подняла крышку и недоумённо заглянула внутрь. Там были ботинки. Чёрные кожаные ботинки на толстой подошве и плоском каблуке.

— Спасибо, — решила не задавать лишних вопросов и быстро обулась. С размером он угадал.

— Подожди, — тихо произнёс, отворачиваясь, — надень.

В протянутой руке он держал шапку. Обычная чёрная шапка. Кажется, мужская.

— Зачем?

— Там действительно холодно. Не хочу, чтобы ты заболела.

Эта забота… выбивала почву из-под ног. Вера несколько секунд смотрела на шапку. Думала отказаться, но Виктор её опередил. Не спрашивая её согласия, сам натянул шапку на её голову, и добавил:

— Без шапки из дома ты не выйдешь.

Спорить тут же расхотелось. Вздохнув, она понуро опустила плечи и зажмурила глаза. К чему этот спектакль? Он хочет показаться добрым и заботливым? Только зачем? Да и не выйдет у него ничего. Только не после того, как она собственными глазами видела фото, где он целится человеку в голову.

Виктор не соврал. И не преувеличил. Ветер был не просто холодным. Он был ледяным. Почти арктический холод. Слишком холодно для осени. Вера отвернула воротник своего пальто, чтобы спрятать шею. Руками придерживала тот, чтобы не опустился обратно.

Пальцы заледенели…

А о перчатках он не подумал?..

Виктор неторопливо спустился по немногочисленным ступеням и дождался, когда Вера окажется рядом. Предложил ей свой локоть, но упрямица отказалась. Точнее, проигнорировала этот жест.

Спрятав ухмылку он кивнул в сторону узкой дорожки. Прогулка будет недолгой. А вот разговор их может затянуться.

— Ты ждёшь, когда я сама спрошу про новости? — внезапно заговорила, поворачивая к нему лицо.

Насупила брови, выказывая своё недовольство и нетерпение.

— Тогда я начну с хорошей. — устало произнёс Виктор. Вымотался. Ноги неприятно гудели от продолжительной ходьбы. Хотелось как можно скорее принять душ и принять горизонтальное положение. — Ты же не против?

— Начинай, — холодно ответила, пожимая плечами.

— Я отпущу тебя, — на выдохе, — завтра.

Вера остановилась. Распахнула глаза, недоумевая. Не веря своим ушам. Смотрела на него так, словно впервые видит. Её бровки в изумлении скользнули на лоб, собирая пару морщинок. Длинные ресницы дрожали.

— Ты же не шутишь сейчас? — на миг ей показалось, что перед ней вовсе не злодей. Не убийца и не манипулятор. А человек. Человек, который знает что такое сочувствие и жалость. Человек, у которого есть сердце. Бьющееся, тёплое. Живое.

— Не шучу, — уголок его губ слегка дрогнул, — ты рада?

Она была настолько рада, что почти проглотила язык. Открывала рот и снова закрывала. Разве это может быть правдой? Так просто? Просто возьмёт и отпустит?

— И… всё? — отпустила воротник и засунула замёрзшие руки в карманы пальто. — Я свободна? Мне не о чем волноваться?

— Не без нюансов, конечно…

— Я ничего не видела. Клянусь, что забуду всё то, что видела…

Она снова была готова расплакаться от переполнявших её эмоций. А он заворожённо наблюдал за тем, как с её губ срывается молочный пар.

— Ты должна меня выслушать, Вера. И попытаться принять.

Тотчас увидел возникшее напряжение во взгляде напротив. Вот… сейчас будет самое сложное. Именно поэтому он и подстраховался.

И вряд ли она будет в восторге.

— Что? — подняла плечи, пряча шею от ветра.

— Ты поедешь к своим родителям. Скажешь, что с тобой всё в порядке. Успокоишь их и себя заодно. — его голос эхом звучал в её голове, — они не должны волноваться и сходить с ума. Поэтому, я отпущу тебя для того, чтобы ты их навестила…

Вера некоторое время молчала. Её взгляд приковался к его рту. Пока он говорил, успел достать сигарету и, зажав её между губами, закурил. Выпустил в сторону серое облако дыма и, держа сигарету возле лица, слегка прищурился. Ждал её реакции, готовый, кажется, ко всему…

— Навестила? — наконец, Вера смогла вымолвить хоть что-то. — А дальше?

Между её бровями залегла глубокая морщина. Губы сжались, а подбородок пару раз дёрнулся.

— А дальше ты снова вернёшься сюда.

Снова затянулся, уводя взгляд ей за спину. Разрывая зрительный контакт и позволяя себе глубоко вздохнуть. Скоро грянет гром…

— Ты… — начала говорить, но замолчала.

Виктор снова посмотрел на девушку. Вот они… слёзы. Скопились в уголках глаз, готовые вот-вот сорваться вниз и нарисовать на бархатистой щёчке кривую влажную линию.

— Да, — равнодушно, — я.

Иллюзия. Она так быстро исчезла. Растворилась в сумерках и оставила после себя неподъемную тяжесть в области груди. Человек? Нет… и сочувствием там даже не пахнет.

— Что тебе нужно от меня? Ты хочешь, чтобы я поехала к родителям и успокоила их?! — Вера смахнула с ресниц слезинку, — а что я должна им сказать? Что я, по-твоему, должна им сказать, чёрт побери?!

Неожиданно девушка толкнула его в грудь. Сильно. Так сильно, как только могла. Он лишь слегка покачнулся. Стиснул челюсти, и она увидела как на его лице зашевелились желваки.

— Это мы с тобой и должны обсудить, — прохлада в его голосе говорила ободном: он не пойдёт на уступки. Он принял решение, и ей не удастся его переубедить.

Оторвавшись от дождя за окном, Виктор всё же отошёл от окна и приблизился к камину. Опустился на корточки, протягивая похолодевшие пальцы к огню и чувствуя как тепло медленно пробирается под кожу, отзываясь мелким покалыванием под ногтями.