Мозаика Парсифаля - Роберт Ладлэм

Глава 5

Он выскочил из мраморного вестибюля отеля на Бернини-Серкл и, не разбирая дороги, помчался по кривым улочкам, ведущим к виа Винито. Служащий в регистратуре отеля не смог ему помочь, но вовсе не потому, что не прилагал усилий. Подстегнутый внушительной пачкой банкнот, он отчаянно давил на кнопку вызова коммутатора и поспешно выкрикивал нужные номера сонной телеграфистке. Возможности ночного дежурного оказались весьма ограниченными, и он не сумел организовать аренду автомобиля.

Хейвелок остановился на секунду перевести дух и сообразить, что делать дальше. На виа Винито еще светились огни нескольких кафе. Подъезд отеля «Эксельсиор» был ярко иллюминирован. Должен же кто-то помочь, ему необходимо добраться до Чивитавеккия! Он обязан ее найти! Он не смеет потерять эту женщину еще раз! Он отыщет ее, прижмет к себе, расскажет, как гнусно обошлись с ними. Он станет повторять это снова и снова, до тех пор, пока она не прочтет в его глазах истину, не услышит в его голосе искренность, пока не ощутит всю глубину его любви и не поймет, что в нем постоянно живет неистребимое чувство вины за то, что он расстрелял свою любовь.

Хейвелок продолжил свой бег. Он влетел в «Эксельсиор», однако ночной дежурный встретил его весьма холодно, похоже, его совсем не интересовали деньги.

— Вы должны мне помочь!

— Но вы даже не наш гость, синьор, — ответил клерк, скосив глаза налево.

Хейвелок незаметно проследил за направлением его взгляда. На противоположной стороне вестибюля два полицейских внимательно следили за происходящим у стойки дежурного. Затем посовещались. Вне всякого сомнения, ночной дежурный «Эксельсиор» на крючке у властей. Причем наблюдение велось совершенно открыто. На этой всемирно известной улице подвизались торговцы белым порошком, таблетками и шприцами. Один из людей, облаченных в униформу, сделал шаг вперед. Хейвелок повернулся, быстро направился к дверям и вновь пустился бежать по пустынной улице по направлению к ближайшему световому оазису.

Усталый метрдотель «Кафе де Пари» заявил ночному посетителю, что у того «поехала крыша». Кто согласится сдать незнакомцу машину в аренду, особенно в такой час? И американец — владелец третьеразрядного салуна велел ему «валить подальше».

Вновь кривые улочки, вновь пот, бегущий ручьем по лбу, катящийся по щекам. «Хасслер — Вилла Медичи»! Он вспомнил об этом элегантном отеле в магазине около вокзала, когда покупал чемодан.

Ночной консьерж в «Хасслере» давно привык к причудам богатых постояльцев. Без всяких проблем удалось договориться о том, что в распоряжение Майкла будет предоставлен «фиат», принадлежащий одному из служащих. Цена за услугу оказалась космической, зато в качестве бесплатного приложения Хейвелок получил карту Рима и его окрестностей, на которой красным цветом был обозначен кратчайший путь до Чивитавеккия.

В три пятнадцать утра он прибыл в этот портовый город и в три сорок пять уже разъезжал у гавани, изучая ее расположение и подыскивая, где бы лучше всего запарковать машину.

Чивитавеккия мало чем отличалась от остальных портов мира, где всю ночь не гаснут огни, заливая причалы ярким светом, и жизнь бьет ключом, ни на миг не замирая. Где докеры и матросы медленно двигаются группами, словно автоматы. Где сталкиваются с машинами и натыкаются друг на друга. Груз идет в трюмы, а огромные паровые котлы устаревшие машины крупных судов готовятся к выходу в открытое море. Сквозь туман, окутавший узкие припортовые улочки, пунктиром пробивается свет фонарей; здесь располагаются многочисленные кафе и закусочные — прибежища моряков, где подается самое отвратительное виски, а один вид пищи вызывает тошноту.

Ванты и мачты судов, стоявших на небольших причалах в северной и южной части порта образовали причудливый орнамент на фоне луны. Заросшие грязью пирсы служили прибежищем для траулеров и рыбацких катеров. Эти суда не удалялись от берега больше, чем на сорок километров. Многоопытные капитаны, усвоившие столетние традиции, вели их в места, обещавшие богатый улов. Жизнь на этих причалах начиналась лишь в предрассветные часы, когда в юго-восточной части горизонта появлялась бело-желтая полоска, медленно, дюйм за дюймом, выталкивая, вверх ночную черноту неба. Только в это время на дощатых настилах появлялись заспанные, зевающие, с мутным взглядом люди. Они лениво брели к своим суденышкам с замызганными бортами, навстречу бесконечно длинному, слепящему дню. Дженна Каррас не могла находиться здесь. Ее следовало искать где-то в районе центральных причалов, откуда морские бродяги, знакомые с лоциями и бурями, уходили в другие моря, чужие далекие страны.

Она наверняка находилась в той части порта, где клубы накатывающего со стороны моря тумана сталкивались с потоками света, где не смолкал шум ночного труда многих людей. Она не должна попадаться на глаза контролерам, которым государство и судоходные компании платят за то, чтобы они задерживали контрабанду любого рода — будь то товары или люди. Лишь после того, как инспектор проверит судовые документы и подпишет бумагу, которая даст указанному судну законное право на выход в море, Дженна Каррас появится из тени на причале и ее быстро проведут на готовое к отходу судно. К этому моменту контролеры и инспектора покинут пирс с чувством выполненного долга.

Итак, какой же причал? Какой пароход? Где ты, Дженна?

В порту находилось три среднетоннажных грузовых судна. Они стояли одно за другим, занимая три из четырех главных причалов. У четвертого приютились две небольшие посудины, принадлежавшие к классу самоходных барж — балкеров. Баржи стояли под погрузкой — к их открытым люкам тянулись ленточные транспортеры и гибкие, большего диаметра шланги. Она бесспорно поднимется на борт одного из больших судов. В первую очередь необходимо выяснить время отхода каждого из них.

Он оставил свой «фиат» на боковой улице, которая пересекалась с шоссе вдоль линии причалов. Затем пересек широкую полосу дороги, увернувшись от нескольких фургонов и грузовиков, и направился к первому — слева — причалу. Ворота причала охранялись облаченным в униформу, но цивильным стражем. Впрочем, цивилизованности ему явно не хватало. Это был крайне неприятный тип, враждебность которого возрастала по мере того, как он напрягался изо всех сил, пытаясь понять далекий от совершенства итальянский язык Майкла.

— Зачем вам это знать? — Охранник загородил собой дверь сторожки. — Какое вам до этого дело?

— Я пытаюсь найти человека, который, по-видимому, заплатил за билет, — выговорил Майкл в слабой надежде на то, что употребленные им слова правильно выражают его мысль.

— Passaggio? Biglietto? Какой дурак станет покупать билет на португальское корыто?

Хейвелок почувствовал, что для него открываются некоторые возможности. Он оглянулся по сторонам, наклонился к стражу и прошептал:

— Значит, это то судно, что я ищу. Умоляю вас извинить меня за слабое владение вашим языком, хотя понимаю, что это непростительно. Я сотрудник посольства Португалии в Риме. Своего рода... инспектор, так же как и вы. Нам сообщили о возможных нарушениях, связанных именно с данным судном. О той неоценимой помощи, которую вы оказали, несомненно будет доложено вашему руководству.

Низкое служебное положение не обязательно сказывается на человеческом эго. Только что враждебно настроенный охранник стал благожелательным, добродушным партнером и отошел от двери, пропуская важного иностранца.

— Прошу прощения, синьор! Я не сразу понял. Мы, чей долг наблюдать за этими притонами коррупции, обязаны помогать друг другу, не так ли? Я был бы весьма рад, если бы вы замолвили за меня словечко моим начальникам — разумеется, в Риме.

— Само собой, не здесь.

— Да, да — не здесь. Здесь одни негодяи. Входите, входите. На улице сейчас холодно.

«Мигуэль Кристобаль» должен был отойти в пять утра. Капитан, по имени Алиандро, находился в ходовой рубке «Кристобаля» вот уже двенадцать лет и, как утверждают, знал все острова и мели западного Средиземноморья.

Еще два сухогруза были зарегистрированы в Италии. Охрана этих причалов оказалась более доброжелательной и вполне готовой к сотрудничеству. Стражники охотно ответили на вопросы, которые задавал столь странно говорящий по-итальянски иностранец. Интересовавшие его сведения можно было узнать из любой газеты в рубрике «Портовая информация — Чивитавеккия». Вырванные из газеты, эти листы обычно крепились к стенам многочисленных кафе, жавшихся поближе к докам, и служили незаменимым подспорьем напившимся матросам, которые забывали время отхода.

Сухогруз «Остров Эльба» отходил в пять тридцать, а «Санта Тереза» — чуть позже, в пять пятьдесят утра.

Хейвелок поспешно отошел от ворот третьего пирса и взглянул на часы. Восемь минут пятого. В его распоряжении крайне мало времени.