Любовь челкаря - Ангелина Репенева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Кто там? – спросил Руби, чувствуя как на лбу появляется испарина, а руки начинают ощутимо трястись. Ответа не последовало. Его заменил сильный стук в дверь. Руби повернул ключ в замочной скважине и дернул ручку. На пороге стоял Тим. На его лице застыли хладнокровие и обида. Не говоря ни слова, он схватил Руби за толстовку и выволок в подъезд, с бешенной силой захлопнув дверь.
– Ты совсем уже?! Отпусти! Больно же! – потребовал Руби. В его глазах читался гнев, разбавленный страхом и непониманием.
– Кто это?! Говори, быстро! – пробасил Тим, еще сильнее сжимая кулаки. Руби, набрав в легкие как можно больше воздуха, словно пловец перед прыжком в воду, выпалил:
– О чем ты вообще!? Обкурился?!
– Ты предал меня! Променял друга на девчонку! Что ты о себе возомнил?!
– Последний вопрос задай лучше себе! – Руби схватился хрупкими руками за кисть, державшую его и принялся изворачиваться, в надежде освободиться. Но Тим держал его мертвой хваткой, явно не собираясь отпускать. Только когда на глаза парня навернулись слезы он отпустил его и бросив на него презрительный взгляд ушел, словно его здесь и не было.
– Предатель…-прошептал он напоследок, пока Руби не в силах от изумления и страха сказать хоть слово вскочил на ноги и быстро убежал в квартиру резким движением заперев дверь.
***
– Ах ты тварь мелкая! – на деревянный пыльный кухонный пол летели одна за другой белые блестящие тарелки. С чистым характерным звоном, они разбивались на десятки мелких, острых осколков. Мать была в бешенстве. Её холодные серые глаза горели такой лютой яростью, что Лие, опустившей взгляд, очень захотелось убежать и раствориться в чьих бы то ни было теплых, любящих объятиях. – Скажи спасибо, что я не отдала тебя в детдом! Я тебя родила, так что ты мне по гроб жизнью обязана! Позоришь меня с момента рождения! – мама явно не могла или не хотела останавливаться. В этот раз ей не понравилось желание Лии сменить имидж. После прекрасного дня с Руби, девушка решила покрасить челку и в принципе весь начес от макушки до ушей в фиолетовый цвет. В первый раз, когда Лия решила покраситься, реакция была куда ярче. Ей тогда было 13 и покрасила она пару прядей у лица. Матери это очень не понравилось. Она схватила со стола огромные железные ножницы и срезала их под корень, после чего закрыла ревущую дочь в комнате.
Хоть сейчас, мать и не могла выкинуть что-нибудь подобное, страх и болезненные воспоминания до сих пор больно хлестал Лию. По белоснежным щекам текли, подгоняя друг друга, почерневшие от подводки слёзы. Фиолетовый начёс падал на её глаза, словно заботливый приятель, утешая и защищая Лию от нападок разъяренной матери. Последняя, видя что дочь никак не реагирует, подошла ближе и окинув девушку хищным надменным взглядом, подобно голодной тигрице, со всей дури влепила ей пощечину. Снежно-белая щека покрылась румянцем, а после выступил красный отпечаток. Практически невидимые и неслышимые до этого момента горькие блестящие слезы не в силах более сидеть в глазу, ринулись вниз к подбородку, подобно толпе покупателей в "Черную пятницу" в крупном торговом центре. Закрыв лицо руками, с тихим, но в то же время уловимым всхлипыванием, Лия в спешке одев свои кастомизированные конверсы выбежала из квартиры. Хрупкое и чувствительное подростковое сердце обливалось кровью, девушку трясло мелкой дрожью, ей хотелось кричать. Она шла по пустынным ночным улицам, редко освещенным желтыми ржавыми фонарными столбами. Она не понимала куда идет, ноги, обтянутые черными джинсами, сами несли ее по знакомому маршруту. Мозг девушки словно впал в спячку, она была как в тумане.
Всхлипывая, шаркая ногами по пыльной дороге, закрыв руками лицо, Лия не знала что ей делать. Она просто шла не замечая никого вокруг, ни кота, черного с зеленым ошейником и со вставшей дыбом шерстью, бешено шипевшего на менее злобного усатого собрата, ни летучих мышей, пролетавших метрах в трех над ее головой, ни странного незнакомца, наблюдавшего за ней из-за стенки одного из ободранных старых гаражей, разрисованных красочными граффити. Все что сейчас имело для нее ценность, это убежать, хотя бы на час забыться и скрыться в неизвестном обидчикам направлении, желательно засев где-нибудь, в уютном темном месте.
Лия, не понимая куда идет внезапно врезалась в кирпичную стенку вставшего на ее пути гаража. Она зашла в тупик, обычно она разворачивалась и уходила в обратном направлении задолго до того, как набредет на него, но явно не сегодня. Уставшие, ноющие от долгой ходьбы ноги, подкосились и эмо-кид упала на колени. Простояв так больше минуты, она села, облокотившись на холодные кирпичи, и положив руки на землю, подтянув ноги поближе к груди она устремила взгляд блестящих от слез глаз в небо, на луну, заволакеваемую серыми, пернатыми облочками. Не в силах более терпеть мучившую ее боль в сердце, Лия кричала, так громко, что эхо неслось со всех сторон, было ощущение, что горло ее беспощадно разцарапывают миллионы бритвенных лезвий. Если бы кто-нибудь услышал бы этот демонический вопль, его точно схватил бы сердечный приступ, но к счастью, бешеный эмо-скрим был услышан разве что гуляющими вольными кошками. По крайней мере, Лия была в этом уверена. Когда сил кричать уже не осталось, она положила черно-фиолетовую голову на колени и закрыла глаза.
***
– Что это было, черт подери?! – шептал Руби, держась руками за голову после визита нежданного гостя. Ему казалось, что кожа на макушке словно некачественная ткань, порвалась и держалась из последних сил.
– Чего он так разозлился
