Условия выживания - Леонид Кудрявцев

Никакого стрелка там не было. Была странная штуковина, похожая на старинный прибор для нагревания воды, виденный мной в одном из виртуальных музеев. Короче, эта штука была соединена несколькими манипуляторами с оружием, сильно смахивающим на снайперку Многонагоновича, которое, конечно же, ею не являлось. В тот момент, когда я ворвался в кисок, манипуляторы этой штуковины как раз дрогнули и ствол оружия слегка переместился.

И — ни единой души. Не было даже киоскера, живого или мертвого. Никого.

Я чертыхнулся. Мне захотелось со всего размаху врезать кулаком по этой железной штуковине. Вот только толку с этого никакого небыло. И изменить уже ничего было нельзя. Поскольку я попал впросак, попал, да еще как!

Я представил, как, наверное, хихикает надо мной стрелок, и мне еще раз захотелось врезать кулаком по чему-нибудь твердому, железному, ощутить боль, наказать хотя бы так себя, идиота.

А потом в крышу киоска врезалась пуля, и я об этом желании напрочь забыл. Пуля продырявила крышу и, срикошетировав от каменного пола, успокоилась в толстой стопке журналов.

Я отшатнулся к двери и, прижавшись к ней спиной, посмотрел вверх. Крыша киоска оказалась непрозрачной, и, соответственно, своего врага разглядеть я не сумел.

Что дальше?

Теперь, когда ошибка уже совершена, когда я столкнулся с ее последствиями, не так уж трудно догадаться, в чем она состояла. Хорошо хоть я не выскочил на улицу. А ведь стрелок этого ждал. Он выстрелил в крышу, ожидая, что я впаду в панику и сделаю именно это. Тогда вторую пулю он сможет влепить мне точно между глаз.

К счастью, нервы меня не подвели, и я остался на месте. К счастью? К черту такое счастье. Крыша киоска — не бронированная.

Подтверждение этому я получил немедленно.

Вторая пуля просвистела буквально у меня перед носом, срикошетировала и, пробив плакат с изображением девицы, прелести которой были лишь слегка прикрыты парочкой кусков пятнистой материи, разнесла одно из окон.

Надо было что-то предпринимать.

Этот устроившийся на ближайшей крыше гаденыш мог дырявить крышу сколько угодно долго. Может быть, уже следующая пуля попадет прямиком в меня.

Но что же делать?

Из оружия у меня был только вибронож, и прикончить с его помощью находящегося у меня почти над головой стрелка было невозможно.

Значит…

А, была не была. Хуже все равно не станет. Я шагнул к странному оружию, рванул на себя агрегат, с помощью которого стрелок им на расстоянии управлял. Что-то щелкнуло, и манипуляторы отцепились.

Великолепно.

Я сунул нож в ножны и шагнул вперед. Схватив эту «пушку», я снова шагнул, на этот раз назад, опять прижался спиной к двери и попытался нацелить ее ствол вверх. Сделать это было не так-то просто. Мешала теснота киоска и длина ствола оружия.

Все же мне это удалось. Ствол смотрел прямо вверх, и я надеялся, что у этой штуки достаточный разброс, для того чтобы хотя бы задеть стрелка. Если это случится, то я смогу выскочить из киоска и либо смыться, либо попытаться как-то вскарабкаться на крышу.

Как именно? Ну, он-то на ней каким-то образом оказался? Значит, смогу и я.

Я уже нащупал спусковой крючок и как раз собирался его нажать, когда где-то у меня над головой послышался приглушенный вопль. И конечно, это могло быть еще одной ловушкой. Однако крик действительно настоящей, неподдельной боли сымитировать не так-то легко.

Я остановился, и тут рядом с киоском, с той стороны, где поле зрения закрывали обложки журналов, с противным хлюпающим звуком упало нечто тяжелое.

Я передумал спускать курок и, аккуратно поставив оружие в угол, выскочил из киоска.

Все верно.

Буквально в полушаге от меня, прижавшись щекой к мостовой, так, словно это было самое дорогое сокровище на свете, лежал какой-то человек. Судя по форме оказавшегося в поле моего зрения уха, он был нестандартом. Впрочем, вот уж что в данный момент не имело никакого значения, так это.

Я посмотрел вверх и увидел, что над краем крыши, как раз над моей головой, торчит ствол винтовки. Похоже, упавший вниз стрелок — а то, что это именно он лежит у моих ног, у меня не вызывало никаких сомнений, — выронив винтовку, сверзился вниз с крыши. Интересно, как это получилось?

Я снова посмотрел на мертвеца.

То, что он умер, не вызывало сомнений. По крайней мере, судя по всему, шея у него была сломана А еще под головой у него медленно расплывалось красное пятно.

Таким образом, опасаться, что противник встанет и решит сделать тебе нечто неприятное, не приходилось.

За моей спиной звучали чьи-то шаги. Я обернулся. Это были Тискальщик и Табита.

— Мне пришлось засадить ему в глаз биокиберкамеру, — сказал мой работодатель. — К счастью, убийца настолько ошалел от боли, что сорвался вниз. Как бы то ни было, но камеру мы потеряли. Зато я спас твою жизнь.

Мерси, подумал я; весьма за это признателен. Правда, Тискальщик спас не только мою жизнь, но вместе с тем и свою. Если бы стрелка не удалось убить… Однако стоит ли об этом ему напоминать? Наверняка не стоит.

Я промолвил:

— Это было совершенно правильно и сделано вовремя.

А что еще мне оставалось сказать? Рухнуть к его ногам и начать их лобызать?

— Жаль, что мы теперь не узнаем, кто его нанял и почему он это сделал.

Я пожал плечами.

— Он явно профессионал. А профессионалы умеют молчать.

— У меня есть методы, которые могут заставить говорить даже профессионала.

Я взглянул на него не без интереса. Вот уж кому-кому, но этому древнему чистюле образ палача-садиста подходил как корове седло.

— Не те, о которых ты подумал, — сообщил Тискальщик. — Свои, специфические. Он бы рассказал нам все добровольно.

— Ну да, — хмыкнул я.

— Или почти добровольно, — ухмыльнулся мой работодатель.

— Кстати, — промолвила Табита, — не могу не обратить ваше внимание на то, что вскоре здесь будут стражи порядка. Учитывая разговор, случившийся перед тем, как наш движитель уничтожили…

— Да, тут ты, похоже, права, — задумчиво промолвил Тискальщик. — Этот разговор кое-что изменил. Боюсь, в этот раз нас может ожидать неприятный сюрприз. А посему не стоит ли нам отправиться дальше?

— Побег с места происшествия… — начал я.

— Пусть тебя это не волнует, — промолвил мой работодатель. В данный момент ответственность за твои действия лежит на мне. По закону.

Я кивнул.

Тут он был прав. По закону. На данный момент. А что будет, если он, этот хозяин, в самом ближайшем будущем нарушит закон и станет преступником? Да, конечно, к древним чистюлям закон относится весьма снисходительно. Однако эта снисходительность небесконечна. Есть границы, которые недопустимо переходить даже им. И почему-то у меня было ощущение, что мы находимся очень близко к этой границе, можем в любую секунду ее пересечь. Если так будет угодно судьбе.

Страх? Ни в коем случае. Просто я обладал некоторой долей интуиции. Без нее мне не удалось бы дожить до того возраста, в котором я находился. Без нее я неизбежно отбросил бы когти сразу же после того, как вышел из взрастителя. Так вот, эта интуиция мне подсказывала, что время шуток закончилось. И зря я поначалу воспринимал своих работодателей так несерьезно.

Появление стрелка, да еще вооруженного таким странным оружием, заставило меня взглянуть на них по-другому. А также и на заключенную с ними сделку.

Кстати, не продешевил ли я?

— Нюхач, и все-таки он тебя обштопал, — сказал Тискальщик.

Тут спорить было не о чем.

— Да, — признал я. — Обштопал.

— Не переживай. Тыне мог представить, что у него есть такое снаряжение. Однако в следующий раз ты должен мне доверять больше.

— Что это значит? — спросил я.

— По дороге расскажу. Нам и в самом деле не стоит здесь задерживаться.

— Хорошо, — согласился я. — Уходим. Может, стоит захватить оружие стрелка?

— Зачем? — ухмыльнулся Тискальщик. — Оно слишком тяжелое, чтобы таскать его с собой. Лучше оставить здесь. Пусть его увидят стражи порядка. Думаю, это будет для них некоторым сюрпризом.

— Если кое-кто не примет кое-какие меры, — сказала Табита.

Тискальщик пожал плечами и спросил у меня:

— В какую нам сторону?

— Вон туда. — Я указал направление.

— Хорошо, идем.

Мы двинулись прочь от киоска. Я не удержался и все-таки оглянулся.

Хотелось бы мне все же хорошенько осмотреть его оружие, понять, как оно действует, а лучше — испытать, попробовать его в деле.

Эх…

— Возможно, он не успеет, — пробормотал Тискальщик.

— Кто? — спросила Табита.

— Хукет, кто же еще. Может быть, он не успеет принять меры, и вот тогда ему придется хорошенько попотеть, чтобы замять это дело. Прямое нарушение закона о недопустимости передачи новейших технологий нестандартам.