Поцелуй француза - Кэтрин Мэлори

— Знаете ли, у нас чересчур напряженный график. Фактически мы уже опаздываем на следующую встречу, так что будьте добры…

— Конечно, — сказал он, убирая руку с дверцы машины.

Захлопнув ее, Джин взвела мотор. Слава Богу, наконец-то они уезжают отсюда! Повернув голову, она, не произнеся больше ни слова, подала машину задним ходом, и через секунду их «ситроен» уже несся по гравию, оставляя за собой облако пыли.

На стремительном повороте Лоуэлл ухватился за поручень.

— Что еще за чепуху ты несла насчет нашей следующей встречи? — спросил он. — В ближайшие два часа мы совершенно свободны.

— Вот и замечательно, значит, можно перекусить, — откликнулась Джин, не ответив на его вопрос.

Она еще горела возмущением по поводу коварства Поля. Ясно, что Джин с самого начала ошибалась в этом человеке.

Теперь же она прекрасно видела, что его интерес к ней был вовсе не бескорыстен. Он опытный, практичный ловелас, можно было сразу понять это из тех комплиментов, которые он так легко раздавал, насмешливых замечаний и совершенно недвусмысленного поцелуя.

Они выехали на прямой участок дороги, и Джин, в ярости выжав педаль газа, разогнала «ситроен».

— Сбавь-ка скорость, пожалуйста! — сказал Лоуэлл, тяжело дыша.

Джин сняла ногу с акселератора. Конечно, не стоит глупить. Да, она попалась в искусно расставленный капкан, ну и что? Их визит в замок Ла Бруиль теперь уже позади. К счастью, она больше никогда не увидит Поля Бюдье.

Но эта мысль почему-то не слишком радовала ее. Несмотря на разоблачение, сделанное ею за последний час, Джин все же сознавала, что Полю удалось эмоционально взбудоражить ее.

Она заново открыла в себе способность к чувственным волнениям и глубоко запрятанную потребность разделить с кем-то свою жизнь.

«Какой бред лезет в голову!» — одернула Джин себя, тормозя на повороте. Нет, она не собирается опять сковывать себя узами брака. Она не Золушка есть такой тип женщин, которые балансируют между работой, где блещут своими деловыми качествами, и мужем, перед которым им приходится разыгрывать кроткую служанку. Поль Бюдье навсегда ушел из ее жизни, и она убеждала себя, что счастлива этим.

Перед мысленным взором Джин появился «Саммит Инн». Вот единственное будущее! Мужчины в ее жизни были не более чем досадным недоразумением, и Джин вновь напомнила себе, как хорошо иметь такое прибежище, как ее отель.

С облегчением она увидела, что они въезжают в Пойак. Возможно, скоро в голове у нее прояснится. Заметив впереди скромный на вид ресторанчик, она спросила дядю:

— Остановимся здесь на ленч?

Лоуэлл не ответил, и Джин заняла единственное свободное место на стоянке через дорогу от входа. Схватив сумку, она выпрыгнула из машины, радуясь возможности отвлечься от беспокойных мыслей.

Сделав несколько шагов, она оглянулась на Лоуэлла. Он неподвижно сидел в машине, привалившись к дверце, глаза его были закрыты.

Странно, он такой бледный… Может, от жары?

Вдруг Лоуэлл покачнулся и начал медленно сползать с сиденья.

Что-то не так… Гонимая страхом, Джин бросилась назад к машине. Подхватив дядю, она постаралась усадить его по возможности прямо.

— Лоуэлл, что с тобой?

— О Господи… — задыхаясь, проговорил он. — Больно… не могу дышать.

О Боже, нет! Не здесь, не сейчас!

— Быстрее, твои таблетки! Где они? — закричала она не своим голосом.

— В отеле… — выдавил он чуть слышно.

Для таблеток было слишком поздно. Она еще не успела сообразить, что надо предпринять, как Лоуэлл потерял сознание.

Глава 4

Джин опять взглянула на большие часы, висевшие возле поста дежурной медсестры. С того момента, когда юна последний раз на них смотрела, прошло меньше минуты. Ожидание было выматывающим.

Она уже четыре часа провела в отделении неотложной помощи больницы Бордо, и до сих пор ей ни слова не сообщили о состоянии Лоуэлла. Медсестры вежливо, но непреклонно отказывались давать какую-либо информацию. Только врач имел право разговаривать с родственниками.

В чашке, которую она держала в руке, кофе давно остыл, и Джин, поставив его на столик, в двадцатый раз принялась вспоминать события последних пяти часов, спрашивая себя, что она сделала не так.

…Оставив дядю в машине, она побежала к ресторану, отчаянно взывая о помощи, и только потом сообразила, что кричит по-английски. По счастливой случайности рядом нашелся человек, который понял ее и вызвал «скорую». На помощь ей поспешило с полдюжины человек, но они только уложили Лоуэлла в машине, а потом столпились вокруг, сокрушенно покачивая головами.

Наконец, когда Джин удалось взять себя в руки, она вспомнила про массаж сердца, которому ее учил лечащий врач Лоуэлла доктор Сандерс. Растолкав толпу, Джин решительно принялась за дело. Ритмичными движениями она со всей силой давила на его грудную клетку, надеясь при этом, что ребра его останутся целы.

Через минуту Джин нащупала слабый пульс, а когда еще через минуту прибыла «скорая», его синие губы побелели.

Во всем виновата только она одна, корила себя Джин, сидя в больнице. Ей нельзя было так категорично настаивать на сокращении времени их поездки. Вероятно, им вообще не стоило отправляться в эту поездку. Кроме того, ей нельзя было впадать в панику — возможно, она потеряла драгоценные секунды, не начав массаж сразу же. Что, если он умрет?

Нет, он не может умереть. Он не должен умирать. Она погнала прочь ужасную мысль. Для таких страшных предположений нет никаких оснований. И все же почему ей не говорят, как он?

Наконец медсестра подозвала ее к своему столу, сказав только:

— Мадемуазель Пакстон? Пойдемте со мной.

Джин засеменила за женщиной по коридору, покрытому ковровой дорожкой, твердя про себя: «О Господи, пусть он будет жив!» Они остановились у открытого кабинета, Джин вошла, и сестра тихо прикрыла за ней дверь.

Вдоль стен уютного кабинета тянулись ряды шкафов. Из-за стола ей навстречу вышел строгого вида джентльмен с висками, посеребренными сединой, одетый в дорогой костюм-тройку. Он протянул ей руку.

— Джин Пакстон? — спросил он на безупречном оксфордском английском. — Я доктор Эрве Пьерар. Я лечу мистера Пирсона, который, надо полагать, является вашим дядей.

«Лечу»! Значит, он жив! Джин чуть не прослезилась от облегчения, пожимая руку врачу.

— Пожалуйста, присаживайтесь. Я понимаю ваше волнение, но сейчас можете расслабиться. С вашим дядей все будет в порядке.

Джин опустилась в кожаное кресло напротив его стола, доктор Пьерар занял свое место за столом.