Зерно богоподобной силы - Мак Рейнольдс

— Черт возьми, Крошка Эд, — сказала девушка, чем он хуже любого другого стиля? Мода приходит и уходит. Не могу сказать, чтобы я была от него без ума или наоборот.

— Послушай, — понизив голос, спросил Уандер. — А ты не пыталась в последние два дня накладывать косметику?

Девушка озадаченно нахмурилась.

— Ну… пыталась раз или два.

— И что же?

Она поколебалась, наморщив курносый нос.

— Будь я проклята, только от этого у меня все начинает чесаться. Знаешь, такое ощущение, будто сгорела на солнце кожа и начинает облезать.

Уандер помотал головой.

— Слушай, Долли, соедини-ка меня с Базом де Кемпом из «Таймс-Трибьюн». Мне надо с кем-нибудь поделиться.

Долли наградила его удивленным взглядом, который он вполне заслужил, и сняла трубку. Эд вернулся к своему столу и ответил на вызов.

— Привет, Баз, — сказал он. — Я не был уверен, работаешь ли ты еще у себя.

— Не только работаю, но еще и купаюсь в лучах славы. Так-то старик. Похоже, какая-то чокнутая свора крайне правых накапала на меня редактору по поводу каких-то моих статей. Требовала, чтобы он меня выгнал. Только наш Старый Язвенник говорит: Как раз те статьи, которые способны вызвать противоречивые отклики и даже жалобы, могут хоть ненадолго оторвать наших чокнутых от экрана и заставить взять в руки газету. Так что я получил повышение.

Эд в тоске прикрыл глаза, дивясь превратностям судьбы.

— Вот что, — проговорил он, — мне нужно с тобой встретиться. Как насчет «Старой кофейни», минут через пятнадцать? Кофе за мной.

— Уговорил, — жизнерадостно откликнулся де Кемп.

— Уже иду. А знаешь, ты просто красавчик, даже несмотря на дурацкие усики.

Эд положил трубку и направился к лифтам.

Он спешил, как мог, но когда добрался до места, газетчик был уже там. «Старая кофейня» была почти пуста. Эд предложил занять отдельную кабинку. Выбрав расположенную как можно дальше от телевизора и музыкального автомата, они сели напротив друг друга. Эд мрачно взглянул на репортера и, поколебавшись, произнес:

— Видел я твою статью про то, как продвигают новую моду.

Баз де Кемп извлек из кармана куртки тонкую восьмидюймовую сигару и раскурил.

— Отличная штука, правда? Вообще-то…

— Нет, — попытался было возразить Эд, однако его слова не были услышаны.

— …их стали выпускать в начале шестидесятых, когда вертолеты только-только появились. Знаешь, где я достаю это зелье? У старикана, о котором мы с тобой вчера говорили. Он собрал кучу статистических данных о том, как современная экономика всеобщего процветания расшатывает устои страны.

— Таббер! — выдохнул Эд.

— Он самый. Некоторые из его цифр слегка устарели. Большинство их относится к прошлому десятилетию. Но сегодня это даже более актуально, чем тогда. В последней беседе, которую я слышал, он клеймил страну за то, что она изводит ресурсы на одноразовые товары. Бифштексы и другие мясные продукты, которые продают в одноразовых сковородках. Торты и кексы в одноразовых формах. Одноразовые алюминиевые мышеловки: не нужно больше возиться с мышью — ты ее даже не увидишь. Просто-напросто выбрасываешь ловушку, даже не открывая. И пластиковые бритвенные станки с вмонтированными лезвиями: брейся один раз — и выбрасывай, — Баз рассмеялся и затянулся сигарой.

— Послушай, сейчас не о том речь. Я слышал, как он прохаживался на ту же тему, когда мы с Элен были на его собрании. Вот что я хочу у тебя спросить: — ты когда-нибудь слышал, чтобы он наводил порчу?

— Что-что? — недоуменно воззрился репортер.

— Насылал проклятье. Сглаз. Словом, занимался колдовством.

— Послушай, старик в здравом уме и твердой памяти. Он всего лишь безобидный чудак, который тревожится за будущее нации. Предупреждает о том, что может пробить час расплаты. Не может он верить в проклятья, а если бы даже и верил, то уж наверняка не стал бы никого проклинать.

Эд залпом допил кофе.

— Никого? Все дело в том, что он, похоже, проклял все человечество. То есть, по крайней мере, половину человечества — женскую.

Баз де Кемп вынул изо рта сигару и направил ее на Уандера.

— Знаешь, Крошка Эд, ты просто чокнулся. Рехнулся. Спятил. Кроме всего прочего, этого не может быть. Не может, и точка.

И тут Уандер решил выложить все как есть. Ему нужно было с кем-то поделиться, и лучшего собеседника он не мог придумать.

— Ладно, — сказал он. — Тогда послушай минутку.

Его рассказ занял больше минуты. За это время Баз де Кемп успел заказать еще кофе, однако слушал, не перебивая. Когда Эд наконец закончил, сигара репортера потухла. Он раскурил ее снова. Обмозговал услышанное. Уандер тем временем допивал свой остывший кофе.

Наконец Баз изрек:

— Отличная история получится. Мы займемся этим вместе.

— Ты о чем?

Баз облокотился на стол, радостно тыча сигарой в сторону Эда.

— Повторение истории Отца Небесного. Помнишь, я недавно тебе рассказывал?

— Ну и какое же он, черт побери, имеет отношение…

— Нет, ты послушай. Давным-давно, в начале тридцатых, Отец Небесный был всего лишь никому не известным проповедником и влачил жалкое существование в Гарлеме. Последователей у него было не больше сотни. Однажды в его куще случилась поножовщина или что-то в этом роде. Его арестовали, и судья дал ему весьма мягкий приговор. Однако пара репортеров услышала, как кто-то из последователей Отца Небесного сказал: судья сам накликал на себя беду. Теперь Отец Небесный его покарает. И вот проходит день или два — и судья умирает от сердечного приступа. Репортеры, надеясь состряпать сенсацию, отправляются в камеру к проповеднику. Тот сыграл в открытую — просто сказал: «Не хотелось мне это делать». Веришь, дружище, когда Отец Небесный вышел из тюрьмы, весь Гарлем высыпал на улицы, чтобы его встречать.

— Ну и что, черт побери… — нетерпеливо начал было Эд. И смолк.

— То-то и оно, — с нажимом проговорил Баз. — Теперь дошло? Старина Таббер проклинает женское тщеславие. Насылает порчу на косметику и причудливые туалеты. Что-то в этом духе. И что же случается на следующий день? Воцаряется мода на домотканый стиль. Совпадение, разумеется — но какое!

— Теперь все ясно, — медленно проговорил Эд. — А что ты имел в виду, когда сказал, что мы займемся этим вместе?

Сигара снова чуть не уперлась ему в грудь — для пущей выразительности.

— Не будь идиотом. Такой шанс выпадает раз в жизни. До сих пар в твоей дурацкой программе перебывала уйма шарлатанов — чокнутых, которые утверждали, будто катались на летающих тарелках; спиритов, которым ну никак не удавалось вызвать для тебя духа; знахарей, которые не могли. даже бородавки свести. Но на этот раз тебе крупно повезло. Ступай и постарайся затащить старика Таббера на свою передачу. Он проклял тщеславие — и его проклятье сработало. Усекаешь? Сработало! Более того, есть свидетели. При этом присутствовал ты, присутствовала Элен Фонтейн. Там были дочь Таббера и кучка его последователей. У нас есть настоящие, непредвзятые свидетели, которые могут подтвердить: Таббер проклял женское тщеславие, и на следующий же день родился домотканый стиль. Неужели ты не видишь, что за история сама плывет тебе в руки?