Алиовсат Гулиев - Он писал историю - Эльмира Ахундова

Почти от всех сотрудников института довелось слышать о нем как очень строгом, чрезвычайно требовательном к себе и к людям ученом и, главное, бывшем директоре, при котором был впервые собран, создан трехтомный макет истории Азербайджана, охватывающий все периоды истории. Рассказывали с любовью, с удовольствием, как во время создания этого чрезвычайно сложного труда рабочий день был не нормирован, как все творчески работали в летнюю жару, без отпусков, заряженные его патриотизмом, энтузиазмом, высоким чувством долга и чести.

В конце 1960 года, когда я поступила на работу в институт истории Академии наук Азербайджана, Алиовсат Наджафович уже не был директором Института. В должности старшего научного сотрудника он находился в длительной командировке в Москве. Почти все сотрудники с глубоким почтением и восхищением рассказывали о его чрезвычайной требовательности, удивительной простоте, сердечности, доброте, мужестве, силе духа, которые проявлялись как в бытность его директором, так и, в особенности, после снятия его с должности. Он обладал удивительной силой и умением в борьбе со своими противниками побеждать их.

Большинство работников института глубоко сожалело о его увольнении. Ученые испытывали сострадание, неловкость и даже стыд. Им было трудно представить себе, как он появится после этого в институте в качестве научного сотрудника. Но Алиовсат Гулиев с присущей ему мудростью и простотой мигом снял это напряжение, явившись утром на работу с доброй улыбкой, полностью владея ситуацией".

Далее Фарида ханум вспоминает свою первую встречу с Алиовсатом Гулиевым:

"В день, когда Алиовсат Наджафович вернулся из московской командировки, посторонний человек, появившийся в Институте истории, по загадочно восхищенным лицам сотрудников, по перешептыванию, по установившейся тишине ощутил бы какую-то приподнятость, совсем иную атмосферу, чем та, что царила в предыдущие дни. Алиовсат Наджафович, несмотря на долгое отсутствие, был прекрасно информирован обо всех делах института, знал даже о новых сотрудниках, выпускниках университета".

В тот же день молодую сотрудницу пригласили к нему.

- Ваш преподаватель, Иосиф Васильевич[29], прекрасно отзывался о вас, сказал ей Алиовсат муаллим. - Считаю, что вы должны работать в моем отделе.

Но тут коса нашла на камень. У Фариды ханум было свое мнение по этому поводу.

- Я вынуждена отказаться от вашего предложения, - ответила она. - Я защищала дипломную работу по раннему средневековью и уже работаю в отделе Играра Алиева. К тому же мне скоро надо будет уезжать в Ленинград на стажировку и учебу в аспирантуре.

Эти слова не произвели на Алиовсата Гулиева никакого впечатления.

- Способный историк, - отрезал он, - может и обязан работать в любом отделе, а равно заниматься любым периодом.

- Тогда, - ответила Фарида ханум, - я вынуждена буду уйти из института по собственному желанию. Мне трудно будет работать в отделе нового и новейшего времени, где я никогда не смогу иметь собственного мнения.

Это рассмешило Алиовсат муаллима, и он более не настаивал.

"Через несколько дней, - вспоминает Фарида ханум, - меня вызвали в кабинет директора института Зульфали Ибрагимова (кстати, Зульфали муаллим относился к Алиовсату Наджафовичу очень бережно, с большим почтением. Он, например, никогда не вызывал его к себе, а предпочитал сам зайти к нему в отдел). Там уже были Алиовсат Наджафович и Зия Буниатов. На столе лежала карта современного Азербайджана.

Алиовсат Наджафович объяснил мне, что нужны карты гражданской войны и иностранной интервенции 1918-1920 годов в Азербайджане и что я должна на основе всей имеющейся литературы их составить. Наносить на карту всю динамику событий я должна была в силу своих возможностей, своего понимания.

Через три месяца я принесла составленные мною две карты, которые очень понравились Алиовсату Наджафовичу и Зие Мусаевичу. Алиовсат Наджафович потребовал, чтобы я поставила свою подпись под картами и сказал, что они за моей и его подписями будут отправлены в Москву.

Вскоре двух девушек, в том числе и меня, командировали на стажировку и учебу в аспирантуре в Ленинградское отделение Института востоковедения. В день нашего отъезда в Институте истории проходил Ученый совет. Никому другому, кроме Алиовсата Наджафовича, не пришло бы в голову пригласить нас на Ученый совет, где Гулиев произнес теплые слова напутствия. Мы почувствовали, что нужны не только нашему отделу, но и всему Институту истории. Так он заботился о молодых кадрах.

В 1969 году по возвращении из Ленинграда я узнала и о других редких качествах Алиовсата Наджафовича - о его особой интуиции на кадры, на важность исследуемых ими проблем, о его поддержке потенциальных способностей малоизвестного ученого.

Мне много рассказывал об этом ныне уже покойный археолог Мамедали Гусейнов. Он выявил палеолитическую стоянку в Азербайджане (в Азыхе), которую к 1969 году еще не признали ученые ни Ленинграда, ни Москвы.

Алиовсат Наджафович смог разглядеть в Мамедали Гусейнове замечательно удачливого археолога, поверил в сенсационность и уникальность его открытия. Однако Алиовсат Наджафович понял и то, что правильно осветить это открытие, дать ему верное научное обоснование самому Мамедали Гусейнову не под силу. Он считал необходимым привлечь в помощь Мамедали муаллиму какого-либо ученого, способного озвучить это уникальное открытие. Это помогло бы Мамедали защитить докторскую диссертацию и заявить о себе ученому миру.

Но смерть помешала Алиовсату Наджафовичу выполнить это намерение".

Напряженная работа над "Историей Азербайджана" продолжалась почти пятнадцать лет. Алиовсат Гулиев, если и не писал лично весь текст этого трехтомника, то принимал самое активное участие в его создании. Он читал все главы, редактировал их. В каждой строке этих трех томов звучит голос Алиовсата Гулиева. Ученому приходилось преодолевать много препятствий, бороться чуть ли не за каждое слово. Ему противостояли очень сильные оппоненты - Е.А. Токаржевский, И.А. Гусейнов, М.Х. Шарифли. Дискуссии, скорее напоминающие жаркие бои, шли по каждому пункту истории, спорили о постановке проблемы, ее трактовке, о формулировках.

С января 1958 года, перестав номинально быть директором института, Алиовсат Гулиев, по существу, продолжал руководить всей работой коллектива, оставался его неформальным лидером. И институт подстраивался под личный график работы Алиовсата Гулиева. А график этот, по воспоминаниям сына ученого, Талатума Гулиева, был таким: с вечера до семи - восьми утра работа, затем ученый спал, но не больше четырех - пяти часов. К часу дня он приходил в институт, где снова начиналась работа, продолжавшаяся в институте или дома до раннего утра.

Поэтому и рабочий день в институте складывался следующим образом. До прихода Алиовсата Гулиева шла подготовка к основной работе, с его приходом все вокруг начинало бурлить.

Вновь обратимся к воспоминаниям Диляры Сеидзаде:

"Я пришла в институт истории в 1961 году. Алиовсат Гулиев в то время находился в Москве, защищал докторскую диссертацию. Его тогда уже перевели в старшие научные сотрудники отдела новой истории Азербайджана, а директором института назначили Зульфали Ибрагимова.

Меня приняли в отдел, который занимался советским периодом истории Азербайджана, но все силы института были направлены на подготовку третьего тома "Истории Азербайджана". Несмотря на то, что этот том охватывал советский период истории Азербайджана, фактически всей работой руководил Алиовсат Гулиев, хотя он считался специалистом по новой истории (конец XIX начало ХХ вв.). Заседания редколлегии, в работе которых участвовали академики, доктора наук, обычно проводил именно кандидат исторических наук Алиовсат Гулиев. Это можно объяснить, прежде всего, тем, что он по натуре был лидером.

Ежедневно мы должны были подготовить для каждого члена редколлегии по экземпляру новых, вычитанных материалов.

Мне поручили заниматься научно-технической работой. Отношение к нам, молодым работникам, было очень серьезным, строгим, требования к нам предъявлялись по самым высоким меркам. Я ни у кого больше не встречала такой требовательности.

Скажем, нам, лаборанткам, он раздавал экземпляры материалов и требовал пронумеровать страницы. Глава обязательно состояла из параграфов, параграфы - из так называемых "фонариков". То есть каждый пункт имел свое место. И мы все это должны были компоновать, нумеровать. При этом Алиовсат Гулиев был очень внимателен к любой мелочи. Например, если, упаси Боже, единица была прописана небрежно, без горизонтальной подставки под палочкой, он был очень недоволен, заставлял переделывать.

Алиовсат Гулиев требовал: "Завтра к 9 утра, когда придет на работу Исмаил Гусейнов, все новые материалы, которые за ночь обсудили и переработали, должны быть у него на столе в напечатанном виде, разложенные по экземплярам".