Мозес - Ярослав Игоревич Жирков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
4.
1930-ый год. Последнее лето свободы и детства. Совсем скоро, братья пойдут в школу. Конец настанет сну до обеда, играм до заката и бесцельным блужданиям по улицам. Время взрослеть. Время понять, что значит стать достойным членом современного общества: много зарабатывать, завести семью и в окружении внуков и правнуков умереть в теплой постели своего роскошного особняка. Испустить дух под одобрительные речи священника, друзей и родственников: «Он добился всего, что ценит общество, а что он сам для себя хотел – нас не волнует». Незнакомцы, взглянув на роскошную церемонию похорон, скажут: «Всё как у людей!» И под звуки траурного оркестра опустят гроб с бледным лицом усопшего застывшего в вопросительной гримасе: «А зачем всё это было?». И гранитный камень водрузиться над могилой со словами скорби и восхищения. Случайный прохожий, прочтя надписи, подивится: «Какой был человек!» в то время, пока его тело будет пожирать тлен.
Но сейчас, все двери открыты, умы чисты, а тела молоды и бодры. У них пока еще ничего нет, а потому, они свободны.
– Нет, не так! – сказал Мозес и топнул ножкой, —Там жила злая ведьма. Её заперли и сожгли в своём же доме. А было это тысячи лет назад! – добавил он и кивнул круглой головой похожей на мяч.
– Глупости! Я в такое верила только когда была совсем маленькой, – возразила Роза, разменявшая уже седьмой год жизни. – Такого, быть не может!
– Может!
– Не может!
– Откуда ты знаешь? – Мозес прищурил светло карие глаза с едва заметным оттенком зеленого и пристально уставился на подругу.
– Антикварщик Ицхак рассказал мне другую историю.
– Врешь! Как раз он мне и рассказал про ведьму!
– Сам врешь! А я знаю настоящую историю! —сказала Роза вздернув маленький курносый носик. Лицо Мозеса покраснело.
– Ну, расскажи её нам, раз ты такая умная! – сказал он и непримиримо сложил руки на груди.
– Слушай. Только не описайся, малыш! – насмехалась Роза, но Мозес уже был в предвкушении истории.
– Давным-давно, – начала она и Мозес фыркнул от банальности вступления, – когда город был просто деревней, на том месте где сейчас пустырь стоял единственный каменный дом. Он был сложен из многих кирпичиков и жил в нем богатый землевладелец – Олаф. Народ ненавидел весь их род за жадность и жестокость. Веками о них ходила дурная молва, а Олаф решил исправиться. Но люди не приняли его доброту и во всех делах видели зло. Однажды он подарил крестьянам новую мельницу. Люди с подозрением отнеслись к этому, но стали на ней работать. Через месяц, тяжелая балка, подпирающая крышу, упала и придавила двух человек. Среди них был молодой жених Элли, в которую годами был влюблён землевладелец. Расползлись слухи, что он всё специально подстроил, дабы избавиться от конкурента, ведь Олаф был очень одинок. Единственный с кем он хоть иногда общался – его слуга. Человек, прекрасно выполняющий свою работу, но начисто лишенный эмоций. А с ним, казалось, всё равно, что один. Каждое утро он бил в звоночек, перед тем как подать хозяину завтрак. Ровно в 6 часов. Во время завтрака, обеда и ужина Олаф думал о Элли. Она с детства была к нему добра. Когда все другие дети презрительно покидали общество наследника рода тиранов, она просто играла с ним, не задаваясь вопросом, кем были его предки. Повзрослев, они стали видеться реже. Она работала в поле, а ему было не позволительно шататься с крестьянской девчонкой. И даже когда родители Олафа умерли, он лишь робко наблюдал за своей уже повзрослевшей, прекрасной подругой. Он любил её, но не мог подступиться и к порогу дома Элли. Особенно после того, как Олафа стали считать убийцей её жениха. Он старался забыть девушку, уезжая в большие города, общаясь с высокородными дамами, и теша себя неведомыми развлечениями. Но всякий раз, он возвращался, и его сердце вновь наполняла тоска. И однажды, он решил покончить с собой. Петля туго обхватила шею, а шаткий табурет сам уходил из-под ног. В глазах Олафа застыл ярким светом образ Элли. «Сейчас, это всё закончится. Лучше ад подземный, чем ад на земле» – думал он. Землевладелец поднял ногу, чтобы сделать шаг в пропасть, но вдруг, услышал голос:
– Стой. Ты еще не готов, – прозвучало в голове.
– Кто ты? Дух?
– Я тот, кто может тебе помочь, – ответил голос. Повеяло холодом.
– Но как? Все ненавидят меня за грехи моих предков, но я не могу исправить это за сотни жизней! И Элли, – он запнулся, на глазах заблестели слёзы, – она теперь тоже меня ненавидит!
– Ум людей двойственно устроен. Не обязательно менять прошлое чтобы изменить отношение людей к нему.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Из всех деяний твоих предков, люди запоминали только плохое. Просто по инерции они видели во всем злой умысел, даже когда хозяин намеревался сделать добро. Не в моих силах менять историю, но я могу изменить отношение к ней. Люди будут почитать твой род как благороднейший, а тебя добрейшим господином всех времен, – голос стих, комнату окутала ночная тишина. Землевладелец задумался.
– Но ведь это не за просто так?
– Ты прав. Закон этого мира – баланс: если хочешь получить, ты должен отдать.
– Ты хочешь, чтобы я отдал свою душу? – спросил Олаф. Голос разразился нечеловеческим хохотом и заполнил каждый уголок дома, проникая во все потаенные щели.
– Вы, люди, с чего-то решили, что можете распоряжаться свой душой, продавать или отдавать, но это не так. Это она может распоряжаться вами, но не вы ей, – ответил голос, но Олаф не понял откровение духа.
