Забытый грех - Диана Бош

Страшно породистая и настолько же неуклюжая, Дуся знала себе цену. Ходила неслышно, мяукала беззвучно, когда хотела есть, деликатно постукивала миской о подставку. Да и вся она похожа на плюшевую игрушку. Нет в ней той бешеной жизненной силы, которая бьет ключом из беспородного полудикого Сильвера.

Утром, забрав маму с близнецами и обоих кошачьих, Александра понеслась в аэропорт. Времени оставалось так мало, что на самолет они рисковали опоздать. А все из-за того, что сборы, впрочем, как всегда, затянулись, Алиска никак не могла решить, что ей взять из вещей, и старательно пихала в дорожную сумку все подряд. Митя не хотел расставаться с любимыми играми и книгами и тоже норовил всунуть их в багаж, напрочь забывая об одежде.

Бабушка, как всегда, обошлась минимумом вещей, взяв только необходимое, по-спартански. А потом деликатно устранилась от сборов, предоставив Александре самой упаковывать вещи близнецов.

В общем, в аэропорт она неслась на всех парах, мысленно молясь о том, чтобы не попасть в пробку. К счастью, обошлось. Помахав на прощание маме и Алисе с Митей рукой, Александра облегченно вздохнула и рысцой протрусила обратно к машине. Очень, до дрожи в руках хотелось закурить, хотя она бросила это дело семь лет назад. Поняла, что подает дурной пример детям, и одним махом избавилась от вредной привычки.

Александра медленно, не торопясь, завела автомобиль и, блаженно отходя от суматошных сборов, поплелась на самой умеренной скорости домой. Правда, ей все же пришлось поторопиться. Проснулся Сильвер и громко стал рассказывать, что он думает об ограничении свободы котов. Своими лозунгами он разбудил Дусю, и та взвыла таким дурным голосом, что Александра невольно надавила на газ и понеслась во все дозволенные лошадиные силы.

Работать совершенно не хотелось. Лямзин сидел, подперев рукой голову и мечтательно глядя в окно. Вспоминалась разгоряченная спором Александра, ее раскрасневшееся лицо и завитки золотистых волос, красиво падающих на плечи. Он уже машинально протянул руку к телефону, собираясь напомнить, что сегодня они идут в театр, как телефон зазвонил сам.

– Эдуард Петрович, здравствуйте. Это Василий Тимофеич, прораб со стройки Андрея Тамбовцева.

– Да, да, Василий Тимофеич, я вас слушаю.

Лямзин сразу подобрался, как борзая, почуявшая дичь, и романтический флер моментально выветрился у него из головы.

– Мы тут, пока тепло и не предвидится дождя, решили ремонт в вагончике для рабочих сделать. Вынесли все вещи и начали разбирать пол. Так вот тайник там обнаружили, деньги и некоторые личные вещи.

– Чей тайник? – уточнил Лямзин, уже прекрасно понимая, о ком идет речь.

– Так его, Юсуфа-то. Его схрон. Деньги в конверт завернуты, сколько – не считал…

Лямзин предупредил Планового, что отъедет, и сразу направился на стройку. Надо сказать, что отпечатки пальцев Юсуфа по базе данных не проходили, так что достоверно утверждать, кто он и откуда, было пока рано. Но личные вещи, найденные рабочими, могли содержать важную информация о потерпевшем. Во всяком случае, у Лямзина на этот счет были предчувствия. Поэтому, едва приехав, он, не тратя времени на церемонию приветствия и разговоры, сразу направился в вагончик.

Деньги, а их оказалось две тысячи долларов, были вложены в старый конверт. На штемпеле четко виднелась дата – пятое сентября. Год был затерт, но похоже, письмо отправлялось не позднее прошлого года. Адресовалось оно Ганжиеву Юсуфу Умаровичу, и, что самое главное, на нем оказался обратный адрес. Судя по одинаковым фамилиям, отправительница письма была родственницей убитого и проживала в городе Нальчике. Самого письма, к большому сожалению Лямзина, в конверте не было, но зато в нем лежало фото Юсуфа. Маленькая черно-белая карточка, из тех, что обычно делают на документы.

Вернувшись на Петровку, Лямзин размножил снимок и повторно разослал фотографии Юсуфа, теперь уже прижизненные, сотрудникам уголовного розыска всех округов Москвы. Он хотел установить через агентуру возможные связи потерпевшего, но, откровенно говоря, сделал это чисто формально, мало рассчитывая на положительный результат.

Он надеялся получить информацию из уголовного розыска Кабардино-Балкарии. Лямзин направил туда запрос о предоставлении компрометирующих материалов на Юсуфа и любых других сведений.

«Учитывая тяжесть совершенного преступления, прошу сразу по получении информации связаться со мной по телефону», – дописал он и, послав письмо по электронной почте, продублировал его факсом.

Рабочий день медленно приближался к концу. Лямзин взглянул на часы, мысленно отметив, что скоро нужно выезжать, чтобы успеть к Александре вовремя, и встал. Он прошелся по кабинету, разминая затекшую спину и прикидывая, удастся ли сорваться с работы пораньше. Очень хотелось до визита к Александре успеть принять душ.

Когда он уже нашел вескую причину, чтобы прям сейчас отпроситься у Планового, внезапно зазвонил телефон.

– Эдик! – радостно пробасил в трубку дядя Коля. – Я через три часа прилетаю из Ростова в Москву. Срочная поездка, на два дня. Надеюсь, ты меня встретишь.

Естественно, тон у дяди был утвердительный, как всегда. Он никогда не спрашивал, он отдавал приказы. Хотя, даже если бы это было не так, Лямзин все равно бы, без сомнения, поехал его встречать. Потому что очень любил.

Дядя всегда приезжал, груженный подарками, но главное достоинство его визитов было в другом. Дядя Коля – человек-праздник. Вокруг него всегда шутки, смех, он умеет так заполнять собой пространство, что к нему, как бабочки на свет, слетаются люди.

Иногда Эдик даже завидовал ему, его способности собирать вокруг себя людей и везде, в любой компании, становиться центром вселенной. Разумеется, и женщины дядьку обожали, чем он с успехом и крайне умело пользовался. Это было выше понимания Лямзина: как можно всю жизнь крутить романы на стороне и ни разу не влипнуть в неприятную историю? Похоже, дамы, с которыми у дяди Коли случались интрижки, счастливы были хотя бы погреться около него, как у солнца. А оно ведь априори принадлежит всем.

Итак, он обязательно поедет встречать дядю Колю. Теперь только надо придумать, как преподнести эту новость Александре.

Решение пришло мгновенно. В сущности, Лямзин не сомневался в правдивости своих слов, когда расписывал Александре преимущества знакомства с его родственником перед походом в театр.

– А спектакль мы посмотрим в следующий раз, – закончил свою пламенную речь он.

Александра некоторое время размышляла, потом весело засмеялась.

– Ну что ж, я согласна. Не каждый день удается познакомиться с человеком-праздником.

Дядя, как всегда, приехал, груженный гостинцами. Это была великолепная азовская вяленая рыба, засоленная по лучшим рецептам местных рыбаков, бочонок ароматного подсолнечного масла и бутылка рижского бальзама, явно привезенного им из командировки. Большой ценитель хороших спиртных напитков, он коллекционировал их и иногда делился любимыми экземплярами со своим племянником.

Засиделись они за праздничным столом почти до полуночи. Время пролетело так незаметно, что Александра, которая слушала дядю Колю, открыв рот, вскочила как ужаленная.

– Ай! Мне же домой пора! – Она заметалась в поисках сумочки, и Лямзин поднялся вслед за ней.

– Я провожу, – он кивнул дяде, и тот, улыбаясь, развел руками.

– Конечно. Хорошая девушка. Обратно не торопись.

Лямзин неопределенно хмыкнул. Сказать дядьке, Казанове и донжуану, что они с Александрой все еще на пионерском расстоянии, – значит сильно уронить себя в его глазах.

Но и спешить в отношениях с Александрой он не хотел: слишком сильно боялся ее потерять.

Следующий день выдался суматошным и каким-то бестолковым. Когда Лямзин возвращался с обеденного перерыва к себе на Петровку – он выскакивал заказать в службе доставки цветы для Александры, – юркий мальчишка лет пяти ткнул в его светлые брюки вафельным рожком. В результате на брюках чуть ниже пояса отпечатался ярко-красный джем, цветом и видом напоминающий губную помаду.

Молоденькие девушки, шедшие навстречу, прыснули со смеху, а одна из них басовито прокомментировала:

– Кошачий поцелуй!

Лямзин покраснел. Негодница явно намекала на слово «минет», произошедшее от французского «кошечка».

Прикрываясь папкой и от этого чувствуя себя еще более неловко, Лямзин влетел в кабинет, намочил полотенце и попытался пятно замыть. Но тщетно. Оно только еще больше расползлось по ткани.

– Это отвратительно. Просто черт знает что такое! – Лямзин с раздражением кинул на подоконник полотенце, выпачканное клубничным мороженым. – Придется в магазин за новыми бежать.

Все так же прикрываясь папочкой, он пошел в ближайший магазин. Выбрав там с помощью продавщицы несколько моделей брюк своего размера, Эдуард отправился в примерочную. Звонок телефона раздался, когда он одной ногой застрял в штанине, а на второй прыгал, пытаясь не упасть. Лямзин плюнул на полуснятые брюки, вытащил из кармана мобильник и гаркнул: