Гарем - Бертрис Смолл
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— О да! Когда мы услышали о тебе и спешно выехали из Дамаска, взяв курс на Крит, я видела, как их отрубленные головы гнили на шестах у городских ворот. Но я больше про них не вспоминала, и ага молчал.
— Ты говоришь, что вы услышали обо мне в Дамаске?
— Да, слух о том, что Абдула бен Абдула выставил на аукцион рыжеволосую белую девушку благородного происхождения, разнесся от Дамаска до Александрии. Подумать только, какие деньги отдал за тебя Хаджи-бей! Те динары, что были заплачены за нас с Зулейкой, даже не идут ни в какое сравнение!
— Если честно, не могу сказать, что мне это очень льстит.
— И напрасно! — довольно резко проговорила Зулейкя. Джанет удивленно покосилась на темноволосую девушку.
— А, не обращай на нее внимания, — со смехом проговорила Фирузи. — Это наша китайская принцесса, дочь императора. Она все еще не может успокоиться, что едва не попала в руки погонщику верблюдов или какому-нибудь грязному варвару-скотоводу. Если бы Хаджи-бей случайно не наткнулся на нее, она сейчас прислуживала бы а закопченной хижине. Она у нас очень гордая. За те несколько недель, что мы провели с ней вместе, я успела понять, как высоко ценится гордость среди представителей ее народа. Она до сих нор мучается от того, что ее предала…
— Если не возражаешь, милая Фирузи, я сама расскажу про себя. У меня тоже язык есть, — проговорила Зулейка. Она поднялась с дивана, приблизилась к девушкам и опустилась на подушки рядом с ними. В отличие от своей белокурой спутницы она рассказывала о себе твердым голосом и не проливала слез.
Она на всю жизнь запомнила тот далекий день, который решил ее судьбу. Па дворе стояла весна, и принцесса сидела у мраморной кромки искусственного пруда в саду своей матери, наблюдая за тем, как нырнет среди плавающих лилий серебряный карась. Ее отвлек негромкий оклик се личной рабыни Май Цзе. Принцесса обернулась на голос.
— Госпожа, наша благородная матушка желает видеть вас.
— Иду — Нет, нет, не так! — испуганно вскрикнула рабыня. — Вначале переоденьтесь. Потому что там будет он!
— Мой брат-император?
— Да, госпожа.
Принцесса вернулась к себе в комнату и с помощью Май Цзе надела кимоно из белого шелка, расшитое розовыми цветами. Рабыня расчесала ее длинные черные блестящие волосы, заплела их в две косы и закрепила по обеим сторонам головы маленькими жемчужными заколками.
Отпустив рабыню, принцесса посмотрелась в зеркало. Перед ней стояла высокая, изящная девушка с гладкой будто отполированная слоновая кость кожей, выразительными раскосыми глазами, высокими благородными скулами, маленьким тонким носиком и небольшим чувственным ртом. Она знала, что красива, просто хотела лишний раз убедиться в этом. Покинув свою комнату, она направилась туда, где ее ожидала мать.
— Принцесса, — объявил евнух.
Она вошла в комнату, изящно опустилась на колени и потупила глаза, как того требовал обычай. В присутствии императора все взоры должны были быть обращены долу.
— Поднимись, младшая сестра, — раздался молодой мужской голос.
Она поднялась, старательно избегая встречаться с венценосным братом глазами.
— Я сосватал тебя, — объявил он. Принцесса бросила быстрый взгляд на мать, лицо которой ничего не выражало, и промолчала.
— Ты выйдешь замуж, — продолжал император, — за персидского шаха. В трехмесячный срок тебе надлежит покинуть родительский дом и отправиться в Персию. Тебя будет сопровождать полная свита, включая рабов и солдат. Принцессе из династии Минь, дочери нашего покойного отца, славного Ченг Хуа, не подобает передвигаться по стране одной. Но когда ты доберешься до Персии, свита покинет тебя и вернется. Тебе разрешается оставить при себе лишь рабыню Май Цзе.
— Благодарю вас, мой господин.
— И это все, что ты можешь мне сказать? Ты станешь хозяйкой Персии, сестра. Ты, дочь простой наложницы!
— Вы тоже родились от наложницы, мой господин. Да к тому же далеко не такой знатной и благородной, как моя мать. Хунь Чи расхохотался:
— В тебе слишком много гордости, сестра. Ты станешь прекрасной женой персидскому шаху, и этот брак укрепит взаимоотношения между нашими государствами.
— Я признательна вам за то, что вы дали мне возможность послужить вам и моей родине.
— Ха! — усмехнулся император. — Ты не дура, и я чувствую, и уже начинаешь просчитывать все преимущества нового положения! Не меняйся, сестра. Мне нравится твоя гордыня. Никогда не теряй ее. А теперь… — он повернулся к матери принцессы, — оставь нас. Я хочу пить чай со своей сестрой.
Спустя три месяца огромный караван покинул «Запретный город»5 и повернул на запад к границам Персии. Вместе с ним из отчего дома уехала юная принцесса из императорской династии Минь. На дворе уже стояла середина лета, и на пути следования крестьяне одаривали свою госпожу разными дарами, в основном спелыми дынями и другими фруктами и овощами. Она распорядилась принимать все подарки, не отказываясь ни от чего. Сама принцесса не показывалась людям, приветствовавшим ее, и ни разу не приоткрыла занавесок своего паланкина. Она не испытывала к этим крестьянам никаких чувств.
Равно как и к своему нареченному жениху. Она ничего не ждала от встречи с ним и не связывала с ним никаких надежд. Принцессе было шестнадцать лет, и она знала, что жених ее гораздо старше. Он прежде не был женат, но давно жил с одной наложницей, которую звали Шаннез и с которой он ни за что не хотел расставаться. На свою беду, Шаннез была бесплодна, а шах горел желанием заиметь наследника. К тому же он опасался своего восточного соседа — могучего Китая. Невеста из династии Минь должна была стать решением обеих проблем.
Об этом принцессе рассказала ее мать. Она посоветовала дочери употребить все силы на то, чтобы расположить к себе шаха. Только в атом случае ей удастся стать настоящей хозяйкой Персии. Что же до Шаннез, то первая любовь в жизни мужчины отнюдь не всегда является самой сильной и, во всяком случае, единственной.
Императорский караван затерялся в горах, которые лежали между Китаем и Персией. Они заметно опережали график движения. Капитан императорской стражи торопился, боясь, как бы их не застали в горах первые снегопады. Верблюды и лошади устали, и наконец на самой границе с Персией решено было разбить лагерь. Принцесса обрадовалась этому, ибо получила возможность отдохнуть после длинной дороги и как следует подготовиться к встрече с шахом.
На третий день из лагеря заметили первых персов. Рабыни принцессы бросились в походный шатер готовить свою госпожу.
Ее нарядили в шелковые, расшитые белыми пионами одежды желтого цвета, который являлся символом древней империи. Когда персы появились в лагере, юная принцесса выглянула в окно своего шатра и увидела среди гостей женщину. Не требовалось большого ума, чтобы понять, кто она такая.