Мелодия Бесконечности - симфония чувств (СИ) - Екатерина Голинченко

Окончательно избавиться от ужасных сновидений, пугающих его по ночам, помог приезд Александры, которую он встречал вместе с отцом. Сколько всего они хотели сказать друг другу, сколько всего накопилось за годы разлуки... Уже давно наступила полночь и начался отсчет нового дня. А Марк всё говорил, говорил и слушал. Она рассказала, как залечивала сначала физические раны, а потом - душевные, как на деньги, оставшиеся после мужа, пыталась начать новую жизнь, но замуж больше не вышла, как переехала, чтобы забыть всё, как страшный сон, и как не смогла выкинуть из головы того маленького мальчика, с которым судьба подарила ей новую встречу лишь спустя десять лет. А Марк рассказывал, как поначалу скитался, как повстречался с Дугласом Айронсом, который помог ему излечиться от наркотической зависимости и найти дело по сердцу, где бы он мог применить свои врожденные таланты. Рассказывал обо всём - о той силе, что убила её мужа, о  том, как чуть не погубил самого дорогого для себя человека, но был прощен этой удивительной малышкой с большим сердцем, как встретил друзей и нашел отца, о чудесах Небесного града и родном Львове, о светловолосой королеве Альвис и её верном Надире. Потом к ним присоединился и Витриченко-старший, закончивший работу над эскизами, и рассвет они встретили втроем, обсуждая искусство и литературу, музыкальные и кулинарные пристрастия. И Марк с удовольствием отметил, как его отец и Александра смотрят друг на друга, ловят каждый жест, каждый взгляд.

Не только Марка раздирали двоякие чувства. Джон был бесконечно рад снова ступить на родную землю и снова обнять близких, но тяжелая утрата тупой болью напомнила о себе. Сколько раз он ходил этими тропинками и этими коридорами вместе с отцом, а теперь отца нет рядом. Так устроен наш мир - кто-то покидает его, на его место приходит новая жизнь - вечный круг жизни, и кому это лучше других понимать, как не ему. Он старался как можно больше времени проводить с семьей - и глядя на забавную мордашку Маргариты, на улыбки сестры и матери, его боль понемногу стихала, оставляя место надежде.

— Ты хочешь, чтобы я провел обряд? - Джон поцеловал сестру в лоб, и от него не сокрылось, что её глаза сияют по-особенному, - Я думал, что поведу тебя и представлю гостям и жениху, - ещё раз уточнил он, прищурившись, от чего в уголках его необыкновенных глаз расходились лучами складки мельчайших морщин.

— Ну, одно же другому не мешает, - усмехнулась Ями, опустив ресницы и поправив свой легкий шарф.

— А разве не планировалось, что церемонию проведет Самаэль? - Джон повернулся перед зеркалом, проверяя собственное парадное облачение и с удовольствием оценивая красоту сестры, одетой в церемониальное сари, расшитое золотом и сверкающими драгоценными камнями - ткань, подобранная ими в Париже, подошла просто идеально, и украшения на ней были произведением рук её будущего мужа - Рафаэля, открывшего в себе талант ювелира, и изъявившего желание начать собственное ювелирное дело, чему Джон с радостью вызвался помочь, так как вполне разделял любовь брата к ремеслам, являясь признанным мастером оружейного и портняжного дела. А когда он спросит сестру, чем та хотела бы заниматься в жизни, она ответит, что хотела бы открыть свою школу традиционного индийского танца для девочек, и брат примет живейшее участие в реализации этой её мечты, помня, что сестра его прекрасно танцует. И позже она сама будет приглашать его и его друзей на открытые уроки и выступления её воспитанниц.

— Ты сейчас так похож на отца...- девушка сосредоточенно посмотрела на него, подняв голову, - Ну, пожалуйста... Ты повяжешь наши руки алой нитью судьбы. Я хочу, чтобы это был именно ты, прошу...- она одернула его камзол, расправив складки.

— Разве я могу отказать любимой сестренке? - Джон потрепал её по щеке, - Отец был бы рад за нас, если бы был сейчас с нами. Нам всем его очень не хватает...и мне тоже.

— Давай сходим в усыпальницу? - Ями просяще посмотрела в его карие глаза, - Мне необходимо там побывать, попросить его благословения.

— Ну, хорошо, если ты так просишь, - он согласно кивнул, в этом сейчас желания брата и сестры совпадали.

Не проронив ни звука, они стояли в усыпальнице - трое детей князя: двое сильных и мужественных сыновей и прекрасная, подобно светлой луне, дочь.

Эти стены и этот расписной потолок давили тяжким грузом, но, в то же время, это и колоссально поддерживало - они ощущали себя частью величия своего отца, живым воплощением продолжения отблеска его немеркнущей славы.

— Теперь ты мне больше, чем брат, - Джон тепло обнял Рафаэля, - И мне так отрадно видеть, как ты разительно изменился - ты снова стал тем моим братом, которого я знал и любил, и которому мне не страшно отдать любимую сестру, - улыбнулся он, второй рукой приобнимая сестру, - Я уверен, что и отец, и миледи Асиятт рады сейчас за нас, - и ответом ему были признательные взгляды обоих влюбленных, и почудилось на какой-то миг, что с храмовых фресок с благословением взирают на них прославленные правители прошедших эпох, а солнечные лучи, проходя сквозь оконные витражи, всеми цветами радуги играли на коже лиц и рук, на праздничных одеждах, сверкая и переливаясь в сиянии драгоценных камней и каплях влаги, блестевших на их щеках. И вспоминалось детство - самое счастливое время их жизни: цветущие сады, свежесть и прохлада ручьев, ароматы скошенных трав, лебеди на пруду, терпкий вкус граната, сладость хурмы и персиков, присыпанный сахаром рахат-лукум, беспечные шалости и упражнения в стрельбе из лука и владении мечом, прогулки верхом, первый построенный скворечник, первая охота и звонкий лай гончих псов, тепло материнской любви и строгие, но справедливые, внушения отца за детские проказы, мечты стать непобедимыми рыцарями, покоряющими прекрасных дам, или бесстрашными пиратами - грозой всех семи морей. И такое по-светлому грустное осознание того, что детство их давно прошло, но оно у них было - лучшее, какое только могло быть. И перед глазами у них был пример, которому они будут следовать в своей жизни.

Тем временем во дворце подготовка к торжеству шла полным ходом - кипела работа на кухне, бальный зал был нарядно украшен к празднику.

Маргарита выбирала вечернее платье: первое, из выбранных ею - бледно-розового цвета с оборками, она категорически забраковала, выразившись, что в нем она похожа на поросенка или куклу-пупса, что была у неё в детстве. Наконец, она остановилась на шелковом платье красного цвета с завышенной талией и плиссированной юбкой чуть ниже колена, открывающей красивые ноги в алых балетках, и выглядела она в нем совершенной девочкой - разве что с парой-тройкой лишних килограмм.

Даниэлла предпочла синее платье в стиле двадцатых годов - свободный верх, присобранное на уровне середины бедра и расходящееся трехслойной оборкой-юбкой.

Глядя на дочь, вспомнилось Валентине, как она шила ей яркие детские платья и вязала мягкие теплые костюмчики. Сейчас же им снова выпала благодатная возможность вспомнить былые умения, готовя приданное к появлению малышей, уже можно было похвастаться первыми вязанными штанишками и распашонкой с капюшоном.

И это было признано самым непревзойденным празднованием: Джон, как и обещал, провел таинство, и засвидетельствовал их обеты, и молодые получили благословение юного князя Алишера.

Сони украдкой смахнула слезу умиления, а для большинства красавиц Небесного града это было настоящим днем траура - двое самых завидных женихов уже определились со своими избранницами, и колокольный перезвон звучал печальным набатом по их несбывшимся надеждам, а потому всё своё внимание они переключили на, находящихся на торжестве без спутниц, Этьена и Марка, чем крайне смутили последних.

И голова кружилась от хмеля выпитого вина и веселых танцев - от общих хороводов до медленных и чувственных вальсов, и череда смены партнеров, и музыканты не уставали исполнять одну композицию за другой: Маргарита уже безо всякого страха согласилась на приглашение Рафаэля, Джон с удовольствием вел в танце сестру, а Даниэлла благодушно составила компанию Марку, чей отец в этот вечер уделял повышенное внимание леди Александре - и он доволен был видеть, как сердца их начинают оттаивать, ведь они ещё достаточно молоды, чтобы еще быть счастливыми - он ведь не маленький уже и всё понимает, и когда отец спросит его мнение, то он легко даст им своё благословение, и только понимающе улыбнется, когда они вдвоём удалились в комнату Льва Витриченко.

Самому парню весь вечер не давали прохода действительно привлекательные девушки, только он оставался равнодушен к их чарам. Сидя на широком подоконнике, достав из кармана брелок, подаренный ему маленькой хрупкой японкой по имени Лали-Мей, и долго крутил его в руках, улыбаясь чему-то своему - простая безделица, но для него он стал, вдруг, очень ценным. Как жаль, что девушка, в силу обстоятельств, не смогла присутствовать с ними на свадьбе... И почему она так накрепко засела в его голове? Собственно, он был даже не против... И Марк снова усмехнулся, вдохнув вечерней прохлады и считая звезды в ночном небе над головой: