Голос моей души - Ольга Куно

Вскоре начало светать. Проведённая без сна ночь подходила к концу, но это не добавляло нам усталости. Я во сне не нуждалась, а Андре успел выспаться прежде, поскольку наш режим слишком сильно сбился в тюрьме. Время сна просто не соответствовало тёмному времени суток.

Погони не было, и, заслышав робкое журчание бьющего из расщелины родника, Андре сделал, наконец, привал. Уложил меня на землю, щедро усыпанную мягкой хвоей. Сложив ладонь лодочкой, набрал в неё воды и поднёс ко рту. Влага тут же засочилась сквозь пальцы. Глоток получился совсем маленьким, и Андре повторил процедуру, приблизительно с тем же успехом. После чего, махнув рукой на то, как это выглядит со стороны, лёг на землю и поднёс лицо к роднику, ловя ртом падающий из расщелины на землю поток. Принялся жадно глотать холодную воду. Закашлялся, поперхнувшись, но, не успев как следует восстановить дыхание, снова продолжил пить. Я молчала, никак не комментируя его действия и даже не отпуская привычных шуточек. Прекрасно понимая, что вела бы себя куда менее сдержанно, если бы добралась до воды тогда, когда была ещё жива.

Утолив первую жажду, Андре вновь набрал воду в ладони и поспешил поднести её к моему рту. Влил жидкость между чуть приоткрытыми губами. Когда вода протекла в горло, я сделала чисто инстинктивный глоток. Отчего-то эта способность у моего тела сохранилась. Андре повторил процедуру несколько раз.

Я уже давно перестала сопротивляться, когда он пытался меня напоить. Наверное, для тела это и вправду полезно. Моему же туда возвращению это давно не способствовало. Видимо, за прошедшее время связь между мной и телом успела ослабнуть.

Закончив меня поить, Андре снова склонился над родником, зачерпнул воды и умыл себе лицо. Затем расстегнул ворот рубашки, протёр водой шею и плеснул себе за шиворот. И только тогда чуть отдалился от родника, сел на землю и уронил голову на руки. Спустя полминуты он подставил лицо свежему ветру, посмотрел на посветлевшее небо и вдруг рассмеялся.

– Ну что, выбрались? – спросил он с блестящими от эйфории глазами. – Или это так, кратковременная иллюзия свободы, и скоро нас поставят на место?

– Предлагаю надеяться на первое. – У меня на душе тоже стало веселее. Смех Андре снял сковывавшее до сих пор напряжение. – Даже если это иллюзия, ею тоже надо уметь насладиться.

Андре прикрыл глаза в знак согласия. Провёл ладонью по влажному лицу.

– Для того, чтобы иллюзия превратилась в реальность, надо убраться отсюда как можно дальше, – констатировал он. – Но прежде есть ещё одно дело. Ты говорила, что вылетала за пределы тюрьмы. Знаешь, что находится здесь, вокруг? Кроме лесов? Есть поблизости какое-нибудь жилище?

– Есть две деревни, – сообщила я. – Одна на востоке, другая на северо-западе.

Ориентироваться сейчас, когда над лесом взошло солнце, было проще простого.

– Восток нам не подойдёт, – заявил Андре. – Для этого придётся возвращаться в сторону тюрьмы, а у меня что-то нет такого желания. А вот северо-запад в самый раз.

– А зачем тебе туда понадобилось? – заволновалась я. – Всё-таки в окрестных деревнях нас будут искать в первую очередь.

– Как и прочёсывать леса, – спокойно откликнулся Андре. – Но это если они сообразят, что мы бежали. А после обвала такое чрезвычайно маловероятно.

– А если сбежать удалось кому-то, кроме нас? – засомневалась я. – И стража будет преследовать этого кого-то?

– Всё может быть, – не стал спорить Андре. – Именно поэтому я хочу добраться до деревни как можно скорее. Пока тюремщикам ещё не до погони. И очень быстро оттуда уйти. Потом придётся избегать селений и дорог довольно долго.

– Зачем ты всё-таки хочешь попасть в деревню?

Эта идея не слишком мне нравилась.

– Надо, – уклончиво ответил Андре.

Найти тропинку, ведущую в правильном направлении, оказалось легко. Примерно за час мы добрались до окраины леса. Впереди замаячили неказистые одноэтажные домики с соломенными крышами.

Нам повезло: кузница располагалась на самом краю деревни. Я полетела вперёд и осмотрелась. Людей на улице почти не было: в такое время дня сейчас, весной, крестьяне работали в поле. Когда я сообщила о результатах своей вылазки Андре, он быстрым шагом преодолел отделявшее нас от кузницы расстояние.

Внутри было полутемно и, наверное, жарко: в горне полыхал огонь. Тишину нарушал стук молота по наковальне, в промежутках сменявшийся треском пламени. Кузнец стоял к нам спиной и, низко склонившись, рассматривал лежавший на наковальне кусок металла.

Стараясь не шуметь, Андре осторожно положил меня на пол справа от двери; более удобного места вроде лавки здесь всё равно не было. Затем направился к кузнецу.

Тот резко повернулся, прежде чем Андре успел подойти достаточно близко. Андре остановился. Учитывая тяжеленный молот, который кузнец в данный момент держал в руке, в общении с ним следовало соблюдать осторожность.

Кузнец неспешно смерил незнакомца внимательным взглядом.

– Что надо? – не слишком приветливо осведомился он.

– Есть одно дело, – ответил Андре. – Можно сказать, заказ. Я хорошо заплачу.

– Вообще-то я и без того занят, – проворчал кузнец. – Заказы от чужаков обычно не принимаю. Но если говоришь, что заплатишь... Ну, говори, что там у тебя?

– Я покажу, – ответил Андре. – Идём.

Кузнец пожал плечами и, положив молот возле наковальни, последовал за моим спутником. Наклонившись над телом, Андре стянул укрывавший меня плащ и указал на кандалы с болтавшимися на них цепями.

– Это надо снять, – просто сказал он.

Кузнец присвистнул. Тоже наклонился, разглядывая меня с видимым интересом. И не заметил, как Андре переместился к нему за спину и вытащил из ножен меч. А когда распрямил спину и обернулся, его груди тотчас коснулось остриё клинка.

– Просто сделай то, о чём я прошу, – нарочито спокойно произнёс Андре. – Я заплачу, можешь не сомневаться. Но не вздумай поднимать шум и звать людей.

Кузнец пробежал взглядом по лезвию и, кажется, не слишком испугавшись угрозы, поднял глаза на Андре.

– Я и так всё сделаю, – поморщившись, отозвался он. – И убери свою игрушку. Она меня раздражает. К тому же сработана из рук вон плохо.

Андре секунду повременил, буравя кузнеца взглядом. Потом усмехнулся и спрятал меч в ножны.

– Тут поспорить не могу, – признал он. – Но выбирать мне не приходилось.

Понимающе ухмыльнувшись в бороду, кузнец бросил последний оценивающий взгляд на кандалы.

– Перенеси её ближе к свету, – велел он, а сам пошёл в противоположную часть кузницы, туда, где на крепкой деревянной полке и на полу под ней были разложены различные инструменты. Из них я могла опознать только ещё один молот, поменьше того, что остался возле наковальни, да щипцы.