Корабль, сокрытый в земле (Томминокеры - 1) - Стивен Кинг

Никогда бы не подумала, что будет рада видеть седые волосы, но тем не менее это так. Такое дело...

6

Было еще рано, когда темные тучи затянули небо на западе и где-то в темноте слышались раскаты грома. Похоже, собиралась затяжная гроза, которая может продлиться всю ночь. Если это так, то Андерсон не сможет выпускать Питера на улицу по его неотложным собачьим делам: она помнила со времен его младенчества, что гончие испытывают неодолимый ужас перед грозой с громом и молниями.

Андерсон уселась к окну в свое кресло-качалку, и если бы кто-то ее увидел, то подумал бы, что она читает, но в действительности она была занята изучением тезисов "Локальная война и гражданская война". Было довольно нудно, но она думала, что эти сведения очень бы пригодились, случись война снова.., а судя по всему, все идет к этому.

При каждом раскате грома Питер подбирался все ближе к ее качалке, смущенно поглядывая на свою хозяйку. Конечно, я знаю, знаю, что мне ничего не угрожает, но можно мне еще пододвинуться к тебе, хорошо? А если грянет очень уж сильно, я смогу забраться к тебе на качалку, что ты скажешь на это? Ты ведь не возражаешь, Бобби?

Буря затянулась до девяти часов вечера, и Андерсон подумала, что не отказалась бы от того, что гавайцы называют "Джизер". Она отправилась на кухню, открыла стенной шкаф, который использовался как кладовка, сняла с полки газовую лампу.

Питер следовал за ней по пятам, поджав хвост, и смущенное выражение не сходило с его морды. Андерсон чуть было не споткнулась о него, выходя из кладовки с лампой.

- А ты что, Питер?

Питер отошел чуть в сторону.., а затем снова прижался к ее икрам, когда за окном оглушительно загрохотало. Когда Андерсон вернулась обратно к своей качалке, комната была освещена тускло-голубоватым светом и телефон слегка позванивал. Ветер усиливался, и было слышно, как трещат ветки за окном.

Питер сел вплотную к качалке, просительно поглядывая на Андерсон - Ну, ладно, - кивнула она. - Давай сюда, трусишка. Питера не надо было просить дважды. Он забрался на колени к Андерсон, пристроив передние лапы между коленей. Он всегда ухитрялся причинять ей неудобство, правда, он этого не хотел, это выходило по неизбежному закону невезения, как, например, если вам дорога каждая минута, лифт обязательно будет останавливаться на каждом этаже. Если с этим можно бороться, то Бобби Андерсон делала это по мере сил.

Раскат грома просто разорвал небо пополам.

Питер соскочил с колен. И тут-то ей ударил в нос резкий запах.

- Почему ты не слез вовремя на пол, а, Питер?

Питер смущенно осклабился, как бы говоря: знаю, знаю, уж, пожалуйста, не ругай меня.

Ветер усиливался. Начались перебои с электричеством, верный признак того, что Роберте Андерсон, как и всем в округе, придется распрощаться с достижениями цивилизации.., по крайней мере до трех-четырех часов утра. Андерсон отложила чтение и обняла собаку за шею. Она ничего не имела против летних гроз и зимних штормов. Ей нравилось буйство стихий, ослепительный свет, грохот и их неумолимая слепая сила, действующая, однако, во благо. Она чувствовала неясное воодушевление, когда вдыхала свежий, наэлектризованный воздух, когда ветер развевал ее волосы и хлестал тело.

Она вспомнила давнее объяснение с Джимом Гарденером. Гард был мягкотелым размазней (ему бы только забиться в безопасную норку), любое напоминание о несчастном случае, жертвой которого он был в юности, повергало его в ужас. Гарденер как-то рассказал ей, как его дернуло током, когда он менял лампочку; он дотронулся до оголенного провода. Но это еще не все: дело в том, что неделю спустя он стал слышать музыку, голоса и сводки новостей, как будто у него в голове был радиоприемник. Он, казалось, тронулся умом. На четвертый день он даже мог определить название станции, позывные которой он принимал. Он записал названия трех песен и запросил радиостанцию, действительно ли они транслировали эти песни. И все оказалось верно.

На пятый день, как он рассказывал, сигналы стали слабеть и двумя днями позже исчезли вообще.

- Они звучали здесь, - говорил он, мягко кладя ее руку на левую часть своей головы. - Не сомневаюсь. Пусть все смеются, но я-то в этом уверен.

Если бы эту историю рассказал ей кто-то другой, Андерсон решила бы, что ее разыгрывают, но Джим не дурачился - достаточно было взглянуть ему в глаза, чтобы убедиться в этом.

Большие потрясения таят в себе нечто притягательное.

Буря обретала просто разрушительную силу.

Лампа раскачивалась, бросая голубоватые блики на окна и выхватывая из кромешной тьмы очертания крыльца. Андерсон видела разводы на стекле от первых дождевых капель, затем они превратились в целые ручьи, которые хлестали с навеса над крыльцом; размытые дорожные колеи; почтовый ящик, закрытый козырьком, потоки с веток. Мгновение спустя оглушительно грянул гром, и Питер метнулся к ней, громко скуля. Свет погас. Они оба оказались в кромешной тьме; ни зги не видно. Казалось, исчезло все окружавшее их. Судя по всему, электричество отключили централизованно.

Андерсон попятилась было за фонарем, однако ее рука повисла в воздухе.

На противоположной стене, рядом с ирландским платяным шкафом дяди Франка, проступило зеленое фосфоресцирующее пятно. Оно разрослось до пяти сантиметров в диаметре, сдвинулось налево, потом направо. Оно исчезло на несколько секунд, потом появилось вновь. Заподозрив психическое расстройство, Андерсон перебрала в уме симптомы дежавю. Потом ей пришел на ум рассказ Эдгара По и тут же всплыла в памяти "Война миров". Тепловые лучи марсиан, несущие зеленую смерть всему живому.

Она повернулась к Питеру, слыша, как хрустнули затекшие сухожилия у нее на шее, уже примерно представляя, что ей предстоит увидеть. Зеленый свет лился из глаза собаки. Из левого глаза. Он широко раскрыл глаз, в котором горел колдовской зеленоватый свет, смахивающий на огни святого Эльма, появляющиеся на мачтах при безветренной туманной погоде.

Нет.., дело не в самом глазе. Светилась именно катаракта.., по крайней мере то, что оставалось от катаракты. Она значительно уменьшилась, даже по сравнению с дневным осмотром в клинике. Левая часть морды Питера светилась жутковатым зеленым светом, ни дать ни взять, как у монстра из комиксов.

Ее первым побуждением было встать с кресла и отскочить от Питера, и бежать куда глаза глядят.., но ведь это же был Питер, ее Питер, в конце концов. Питер уже и так ни жив, ни мертв, а если она бросит его, он будет просто в ужасе.

В темноте за окном грянул гром, и они оба так и подпрыгнули на месте. Дождь лил как при Великом Потопе. Андерсон снова перевела взгляд на противоположную стену: размытое и пульсирующее пятно было все там же. Ей вспомнилось время, когда она ребенком лежала в кровати и наблюдала игру теней от ее рук на противоположной стене.