Свет далекой звезды - Ирина Леонидовна Касаткина

До отъезда оставалась еще целых три дня. Один день Оля продержалась. На второй ей стало совсем худо. Заботливая Юлька старалась не оставлять подругу одну, чтобы та не сотворила чего-нибудь с собой, − но от ее сочувствия было еще хуже.

Только на море ей становилось легче. Она садилась в тени под старой сосной и устремляла глаза в одну точку на горизонте, куда унесла ее в то сказочное утро "Золотая рыбка". Она вглядывалась в эту точку до рези в глазах. Ей все казалось, что если очень долго, очень упорно туда смотреть и изо всех сил пытаться представить себе их катерок, то он материализуется − и, может быть, снова отвезет ее в рай, где ждет любимую самый прекрасный человек на свете.

Так она сидела и утром того дня, когда им тоже пришла пора уезжать. Большинство отдыхающих уже разъехалось, и пляж был пуст. Юлька, уверившись, что подруга не собирается топиться, пошла укладывать вещи. А Оля все смотрела и смотрела на море их любви, силясь увидеть в нем то, чего так жаждала ее раненная душа.

Но море оставалось пустынным.

— Господи! — взмолилась девушка. — Ты был так добр ко мне. Прости меня за мою просьбу — я знаю, я не должна просить о невозможном. Но дай мне увидеть его еще раз. Только один раз! Последний. Потом делай со мной, что хочешь, я на все согласна. Дай мне увидеть его еще раз, Господи, молю тебя!

Из моря вышел человек и направился к ней. Оля, вцепившись пальцами в траву, смотрела, как он приближается.

Это был Серго.

Я грежу, — подумала девушка. Наверно, у меня поехала крыша. Пусть бы так и осталась. А может, это Бог услышал меня и сжалился надо мной?

Она подняла глаза к небу, но там никого не было. Тогда она перевела взгляд на подошедшего.

Это был несомненно Серго.

Бог пожалел меня и явил его мне. А вдруг это только видение?

— Ты настоящий? — осторожно спросила она и потрогала его руку. Рука была теплой. Капли воды блестели на его коже. Нет, похоже это на самом деле он.

— Это я, дорогая! — Сердце Серго сжалось при виде ее измученного лица. — Я настоящий.

Ты так храбро сражалась, снежинка моя. Ты была такая печальная. Когда автобус поехал и я увидел, как ты уходишь, у меня сердце оборвалось.

Я приехал домой — там нет тебя. Я ходил, как помешанный. Отар обещал все уладить на работе.

Я вернулся. Юля сказала, что ты все смотришь на море, будто ждешь чего-то. Я хотел сделать тебе сюрприз. Прости меня.

Оленька, я все сделаю, чтобы мы были вместе. Это будет трудно, но я постараюсь. Я с ума схожу по тебе. Скажи, ты согласишься уехать из Ленинграда? Если я позову.

— Хоть на край света.

— А твоя диссертация?

— Диссертацию можно писать где угодно. Можно и не писать.

Господи, о чем они говорят! Какая диссертация? Глупости все это. Она молила Бога явить его, и Бог сжалился над ней. Смотри же на него, смотри, запоминай каждое движение его губ, улыбку, взгляд, поворот головы, голос. Пусть говорит, что угодно, только бы не уходил, только бы побыл рядом еще немного. До автобуса у них целый час — шестьдесят минут, три тысячи шестьсот секунд. А в каждой секунде так много мгновений — целая вечность!

Остановись, мгновенье, ты — прекрасно! Ну хотя бы не лети так быстро.

Вот и он замолчал. Смотрит на нее. Как он смотрит на нее! Любовь моя, зачем ты покидаешь меня? Что за сила нас разлучает?

Бегут мгновенья, бегут. Не смей роптать — ты получила невозможное. Не забывай: за все надо платить. И чем больше берешь, тем выше плата. Тебе было дано так много! Готовься — расплата не заставит себя ждать.

Вот и вестник разлуки — Юлька. Стоит с чемоданами, поджидает. Неужели час прошел? Неужели час пробил?! Больно мне, больно!

Неблагодарная, ты же обещала больше не мучить Бога. Вставай, наберись мужества. Не забывай о своей великой цели. Может, все получилось, и ты уже не одна. Улыбнись любимому. Ему тоже нелегко. Как он говорил: не рви мне сердце. Может, сбудутся его планы — и они будут когда-нибудь вместе.

В одном она была уверена: он никогда не забудет ее. Но их будущее покрыто таким глубоким мраком!

Автобус. Вокзал. Их вагон. Последнее объятие. Прижмись, прижмись к нему покрепче! Как тогда. Плевать на глазеющих! Как пахнут его губы морем! Прощай, прощай, мой ненаглядный, прощай − и прости!

Глава 9. ВОЗВРАЩЕНИЕ ПОДРУЖЕК С МОРЯ

Чем дальше уносил поезд Олю и Юлю от синего моря, тем сильнее хмурилось небо. Сначала на нем еще виднелись голубые островки, потом и они исчезли, затянутые серой хмарью. За Москвой небо откровенно разрыдалось. Его слезы крупными каплями падали на вагонное стекло, стекая по нему неровными косыми струйками.

Небо плачет по лету, думала Оля, оно не хочет с ним расставаться. Ведь впереди долгий холод и мрак. Как у меня на душе.

Всю дорогу она простояла в коридоре, прижимаясь лбом к холодному стеклу. Какой-то парень попытался заговорить с ней, но взглянув на ее отрешенное лицо, ретировался.

Юлька лежала на полке и злилась на подругу. Как было весело, когда они ехали на море! Они хохотали до упаду, резались в карты, флиртовали с москвичами из соседнего купе. Как те уговаривали их ехать с ними в Сухуми! Лучше бы они согласились. Но ей так хотелось показать Ольке Пицунду. Кто ж знал, что эта ненормальная встретит там своего грузина. Это ж надо так втрескаться.

Хорошо хоть не проревела всю дорогу. Молчит. Уперлась лбом в стекло и молчит. Какие мысли бродят в ее голове? Еще выкинет чего-нибудь, а ей, Юльке, расхлебывать.

— Оль! — позвала она подругу. — Зайди в купе, посиди со мной. Ну сколько можно стоять в коридоре?

Та не шелохнулась.

— Оля! — Юлька спрыгнула с полки. — Ты слышишь меня? Ну, не молчи.

— Юля, не трогай меня.

— Нет, ты скажи: ты можешь сейчас что-нибудь изменить? Скажи, можешь? Правильно — не можешь. Тогда повтори десять раз: “Я не могу ничего изменить. Я не могу ничего изменить. Я не могу ничего изменить.” Вот увидишь — тебе станет легче.

— Я не могу ничего изменить, — безжизненным голосом послушно повторила Оля. — Я не могу ничего изменить.

— Так и повторяй, пока не полегчает. Раз ты ничего не можешь изменить, что толку