Лотар-миротворец (Демон Жалын) - Николай Басов

Лотар кивнул:

— А теперь скажи, почему провалилось покушение?

Виградун рассмеялся:

— Да оно не провалилось, Учитель. Просто кому-то хотелось поднять шум, ну он и устроил суматоху, а так… — Юноша снова хмыкнул. — Мне кажется, даже Вернон понимал, что у шпиона не было ни единого шанса.

— Пожалуй, ты преувеличиваешь. Шанс у него всё-таки был, если он серьёзно ранил Присгимула, — пробормотал Лотар. — А впрочем… Всё-таки, кто из наших мог это сделать?

Юноша стал серьёзным, а потом уверенно ответил:

— Каждый, кроме нас четверых. Мы даже во сне чувствуем, куда кто пошёл.

— Матросы?

— Отлучались пару раз в отхожее место и отдыхали на сене в углу двора.

— У конюшни?

— Нет, но к конюшне можно было пройти по очень тёмным закоулкам, никто бы ничего не заметил.

— Кто из офицеров мог это сделать?

— С нами был только Санс. Он мог сразу после полуночи, за час до тревоги, незаметно исчезнуть. Только он был совсем усталый, поэтому и пошёл соснуть на соломе. Там же на соломе валялся и Крилос, парень из Мирама, но он очень быстро вернулся, задолго до тревоги.

Лотар присмотрелся. Все другие ребята были согласны с Виградуном.

— Может, ты заметил что-то странное среди солдат, которые держали факелы, пока вы работали?

— Эти сонные тетери? — Юноша снова хмыкнул.

Что-то он чересчур весёл сегодня, подумал Лотар. Внезапно его сердце сжалось от предчувствия потерь. Зря он взял их с собой, но теперь отослать ребят назад невозможно, не подвергая опасности столкнуться с разъездами и патрулями ханнов. И кроме того, от них потом уже никогда нельзя будет требовать настоящего боевого задора.

— Эти увальни не найдут даже жену в собственной спальне, — мальчишка блеснул зубами, заметив восхищение в глазах приятелей. Даже Рубос коротко хохотнул.

— Очень смешно, — грустно произнёс Лотар. Большего и не потребовалось. Юноша опустил голову:

— Прости, Учитель. Мне показалась забавной эта шутка, когда я её услышал.

— Можешь идти, — ответил Лотар, зная, что теперь чуть не до самого вечера все четверо будут переживать неудачу Виградуна. Он повернулся к Рубосу: — Зря я их взял, они ещё совсем мальчишки.

— Ты был не старше, когда я взял тебя в свой отряд, — прогудел Рубос ему на ухо.

— Он был воин, — спокойно ответил Сухмет, поднимаясь по лестнице на палубу.

Похоже, он единственный из них выспался. Сейчас он был свеж, как июньский скворец, и, конечно, всё слышал. Если уж мысли Лотара были для него открытой книгой, то что говорить о таком пустяке, как разговоры на палубе?

— Видел бы ты его вначале, а не позже, когда он стал Драконьим Оборотнем, — ответил Рубос.

— Неужели ты думаешь, за восемнадцать лет я не видел его, когда он не был Оборотнем? — поинтересовался Сухмет.

Рубос так и не сообразил, а Лотар с удивлением понял, что Сухмет ценит и те дни, когда выхаживал его после очередной драки, израненного, задавленного болями или переживающего неудачи…

— Вообще-то для этого существуют женщины, — ответил Рубос — знаток жизни и женщин в особенности.

— Женщина в нашей профессии не выжила бы, — решил Сухмет.

— А леди Ружена? — спросил Лотар.

— Таких, как королева Ружена, очень мало, господин мой. Впрочем, — старик сделал паузу и посмотрел за борт, — когда-нибудь нам придётся подумать и об этом. А пока нужно что-то решать с наблюдателями.

Он указал на конный разъезд ханнов, которые заметили «Летящее Облако», остановились и стали показывать на него пиками.

Лотар вспомнил, что однажды что-то очень похожее с ним уже было.

— Тут и думать нечего. Садись на бак и заклинай, чтобы мы стали для них незаметными, — пророкотал Рубос и выглянул через борт.

Сухмет, как ни был голоден, действительно пошёл на бак, сел неподалёку от погонной баллисты и принял молитвенную позу. Лотару магия Сухмета всегда казалась чудом, которому он рассчитывал когда-нибудь научиться. Желтоголовый стал прислушиваться:

— Кара-соль монепт Ху, варазом по та тчхи смагараг во сту фатпх…

Лотар подумал, что этого языка он не выучит никогда в жизни. Для этого ему следовало бы приделать себе глотку, как у восточного муэдзина, и вторые лёгкие. И всё-таки он слушал.

Внезапно перед стариком оказался посох Гурама. Может быть, Сухмет заранее положил его туда, а Лотар этого не заметил. Следовало подумать о своей рассеянности… Но вообще-то сейчас это было не самое главное.

Посох засветился. Потом вдруг от него в разные стороны раздвинулись неширокие лучи, которые стали вращаться, и воздух вокруг «Летящего Облака» стал таким блестящим и густым, что сквозь него не было видно даже землю. Лотар уже хотел было сказать старику, что он не с той стороны установил невидимость, как вдруг что-то со звоном лопнуло, и они оказались в широком коконе, который абсолютно не мешал их кораблю лететь над степью, поросшей редкой травой, а с земли, с боков и даже сверху оставался абсолютно непроницаемым, хотя и прозрачным изнутри. Этот кокон мог продержаться до вечера.

Сухмет ещё раз мысленно проверил своё сооружение и пошёл вниз. Ему хотелось есть. Лотар подумал было, что недурно бы выпить разбавленного сидра или того сока, который Сухмета научил делать Кнебергиш, и тут же увидел восточника с небольшим кувшином в руках, в котором весело плескалась жидкость. Потом старик всё-таки ушёл есть.

— Ну, — спросил Рубос, когда Лотар напился, — можешь объяснить, что дальше?

— Да, господин Лотар, куда ты направил корабль?

Это были Джимескин с Партуазом. Рядом с ними стоял Купсах. Лотар поднялся с палубы, посмотрел на ют. За рулями был Санс. Крылья «Летящего Облака» крутили матросы, его ученики переживали возле правого борта, на самом солнцепёке, но всё-таки слушали его методом Сухмета, боясь пропустить хоть слово.

— Капитан, сколько, по-твоему, мы прошли за последние двенадцать часов? — спросил Лотар.

— У меня получилось, что более двухсот пятидесяти миль. Нам немного помог ветер.

— Значит, до передовой от этих разъездов ханнов, — Лотар указал ещё на один отряд кочевников, которые на этот раз мирно проезжали под ними, — осталось миль двести, если не меньше. То есть до того момента, когда война станет необратимой, осталось меньше недели.

— Мы всё это понимаем, Лотар, — буркнул Джимескин. — Что мы будем делать сейчас, сегодня?

— Мы идём к берегам речки Говарли, где будем искать главный лагерь Торсингая.

— Почему ты думаешь, что он именно там разбил свой лагерь? Ты получил какие-нибудь сведения, о которых не сообщил нам? — поинтересовался Шивилек.