Пьесы - Иосиф Леонидович Прут

комиссар!

Комиссар молчит, только бьет его пулемет.

С у с л о в. Товарищ комиссар, как у вас?

Комиссар не отвечает. Он убит. Но пулемет продолжает стрелять Вот у него кончилась лента — и все стихло.

(Кричит.) Товарищ комиссар! (Тишина.) Господи! Ведь он уже мертвым стрелял!

Пауза.

Значит, я один!

Еще снаряд. Суслов, хотевший было сойти, замер на месте. Вместо того чтобы спуститься по ступенькам, он сползает на пол. Щупает грудь. Хочет что-то сказать. Раздается тихий хрип. Свет почти погас. Суслов, пошатываясь, подошел к столу и зажег свечу. Он спалил вынутые из стола документы.

Что-то я уже ничего не соображаю!

За стеной глухие раскаты грома: это наша артиллерия сбивает белые батареи. Слышно далекое «ура». Топот тысяч копыт. Сигналы трубачей.

И ничего не слышу.

Медленно опускается на пол. Кладет рядом маузер.

Идут ходики. Гирька уже у пола.

Помнить последнюю обязанность!

Достает из ящика в стене шнур.

Будь спокоен, Владимир Ильич; все в порядке!

За стеной — голоса.

Голос Журбы: «Открывайте, ребята, свои!»

Суслов ничего не слышит. Он чиркает спичкой. Спичка гаснет.

Голос Вавилова: «Степа! Отпирай!»

Голос Журбы: «Надо через паровоз попробовать».

Голос Вавилова: «Верно».

Суслов зажег наконец спичку и поднес ее к шнурку — фитилю. Тишина. Ходики остановились. Голоса слышатся со стороны паровоза. Суслов резко поворачивает голову: он услышал. Хватает маузер. Дверь тихо открывается. Суслов целится и стреляет.

Ж у р б а (отшатнувшись, кричит). Стой! Свои! Степа!

С у с л о в. Извините, товарищи! (Рука его опустилась, и он замер в своем углу.)

Ж у р б а  входит. Оглядывается. За ним  В а в и л о в  и  К у л и к о в. Голова его перевязана.

К у л и к о в. Кто тут есть?

С у с л о в (слабо). Я.

Фитиль горит. Огонь ползет к ящику в стене. Вавилов и Журба наклоняются к Суслову и пытаются привести его в чувство. Куликов осматривается, замечает фитиль и быстро тушит его. Качает головой.

К у л и к о в (в недоумении, Суслову). Ты что ж это, милый, чуть нас всех на воздух не пустил?

С у с л о в (слабо). Последнюю обязанность помнить…

К у л и к о в. Степушка, друг, это я, Семен Куликов! Видишь, вернулся. И Сико жив…

Голос начальника дивизии: «Открывайте дверь!»

Журба открывает дверь. Входит  н а ч а л ь н и к  д и в и з и и.

Н а ч а л ь н и к  д и в и з и и. Благодарю вас, товарищи. Вы прекрасно выполнили боевое задание. Теперь уже не упустим врага, будьте спокойны.

Пауза.

А где команда бронепоезда? Где комиссар — товарищ Лосенко?

К у л и к о в. Все молчат, товарищ начальник. Тут один только живой. (Озирается. Видит на башенке комиссара.) Вот он!

Пауза.

Ох, не вовремя, Никита Андреевич, умерли. Как мы теперь бронепоезд без вас поведем? Вот какая беда!

Н а ч а л ь н и к  ш т а б а (входя). Путь исправлен, товарищ начальник.

Н а ч а л ь н и к  д и в и з и и. Спасибо, Петр Федорович! Как паровоз?

Н а ч а л ь н и к  ш т а б а. Сейчас сменим. Запасной пришел с Узловой!

Н а ч а л ь н и к  д и в и з и и. Есть кем заменить команду?

Н а ч а л ь н и к  ш т а б а. Есть, товарищ начальник. (Подходит к двери, кричит.) Давай!

Н а ч а л ь н и к  д и в и з и и (Куликову). Ну вот и пойдет бронепоезд!

Входят  в з в о д н ы й  и уже знакомые нам по сцене у костра  к р а с н о а р м е й ц ы; они вводят пленного  Н о л ь к е н а.

В з в о д н ы й (обращаясь к начальнику дивизии). Вот, товарищ начальник, с первой партии — господин офицер. (Передает начальнику дивизии документы.) При нем были.

Н а ч а л ь н и к  д и в и з и и (смотрит документы). Это ваши бумаги?

Нолькен молчит.

Я спрашиваю: это ваши бумаги?

Нолькен не отвечает, он смотрит вокруг себя.

Вы оглохли, что ли?

Н о л ь к е н. Я ничего не скажу… Сколько их было в бронепоезде?

Н а ч а л ь н и к  д и в и з и и. Я вам отвечу: двенадцать человек.

Нолькен опускает голову и устало садится на патронный ящик. Суслов очнулся на миг. Вавилов и Куликов обнимают Суслова. Журба подхватил его на руки и понес. Они на авансцене. Становится светло. Оркестр грянул марш. Начальник дивизии смотрит в дверь. Оркестр приближается.

С у с л о в. Когда… доживете, братцы, до хороших дней…

К у л и к о в. Ну что, дорогой?

С у с л о в. Расскажете молодым, как мы побеждали!

К у л и к о в (смотрит на Суслова и говорит в зал). Расскажем, товарищ!

Начальник дивизии подал знак. Раздается свисток. И под звуки победного марша трогается вперед, к новым боям и новым победам, бронепоезд, носивший раньше название «Князь Мстислав Удалой».

З а н а в е с.

ГОД ДЕВЯТНАДЦАТЫЙ

(ЧЛЕН РЕВВОЕНСОВЕТА)

Пьеса в четырех действиях, семи картинах

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

Лукин Андрей Матвеевич — член Реввоенсовета

Тетя Шура

Нестор

Ивин

Акопян

Багиров

Шайтан

Штабной

Ася

Нюся

Инженер

Ильинична

Василий

Леня

Партизан

Курсант

Женщина из детдома

Пленный генерал

Рогацкий — коммерсант

Залиев — журналист

Капитан

Лейтенант

Английский офицер

Агент

Полицейский

Пристав

Первый военный

Второй военный

Сухарев

Комиссар, бежавший с фронта

Шофер

Вестовой

Женщина-политработник

Красноармеец

Два матроса

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

Картина первая

„Нефть! Нужна нефть“

Июнь 1919 года. Астрахань. Комната Лукина. Темнеет. За окном звучит военный марш. Проплыли знамена и штыки уходящего на фронт отряда. Глухо доносятся орудийные выстрелы. У стола сидит  И л ь и н и ч н а. С балкона входит  Ш а й т а н.

И л ь и н и ч н а (крестится). И когда все это кончится?

Ш а й т а н. Скоро!

И л ь и н и ч н а. Дай бог. Пять лет воюет народ… То с немцами, теперь — друг с дружкой. (Пожав плечами.) И чего это они не поделили?

Ш а й т а н. Очень много всякой нечисти водится на земле, мамаша. Вот и подчищаем!

И л ь и н и ч н а. А они — вас! Так никого в живых и не останется.

Ш а й т а н. Останется, не беспокойся!

Пауза.

Их меньше! А нас — вся Россия! Так что нам полегче будет их… к ногтю прижать!

И л ь и н и ч н а. Очень ты личность сердитая!

Ш а й т а н. Должность у меня, мамаша, такая. Состою на страже диктатуры… Так что к ним добрым быть — я извиняюсь!

И л ь и н и ч н а. Не зря тебя в городе чертом зовут! Шайтаном! Бьешь народ?

Ш а й т а н (резко). Народ не бью. Бью врагов народа! Уничтожаю их без всякой жалости… Чтобы потом жилось хорошо…

Пауза. Звонок телефона.

(Снимает трубку.) Ну? Нету его! Что ты, чудило! Он с пяти утра части объезжает. (Положил трубку.) Вы, мамаша, хоть свет бы зажгли.

И л ь и н и ч н а. Мне видать!

Ш а й т а н. Да не об вас моя забота! Через несколько минут соберутся.

И л ь и н и ч н а. Ну тогда и зажгем!

Орудийные выстрелы совсем близко.

Все перепуталось: семьи — врозь, мужья на войне, в домах слезы! Где сын мой единственный?

Ш а й т а н. Не знаю я, где ваш сын, и… куда занес его ветер от такой мамаши?

Входит  Л е н я.

Чего тебе, Леня?

Л е н я. Идите вниз, товарищ комендант. Пришли двое.

Шайтан и Леня уходят.

И л ь и н и ч н а (не заметив, что Шайтан вышел, отвечает ему). Куда занес его ветер! Разве скажет кто? Полгода