Кто-то внутри (СИ) - Мусаниф Сергей Сергеевич

— «Э», — передразнил меня предводитель. — Вы слышите, мальчики, это все, что Демид может мне сказать. Э. Демид, ты меня разочаровываешь. Ты деньги брал?

Иван наверняка брал, но признаваться в том, что я — не Иван, показалось мне не самой лучшей идеей. Начнем с того, что они бы моей истории просто не поверили.

— Мне нужна отсрочка, — сказал я. — День-другой…

За это время я хотя бы разберусь в происходящем. По крайней мере, попробую. Может быть, и деньги эти чертовы где-то лежат, уже готовые к отдаче, просто я об этом не знаю.

— Вот это уже разговор, — осклабился предводитель. — Вот теперь я уже узнаю старого доброго Демида. Но ты встретил нас неласково, и поэтому цена отсрочки для тебя только что выросла.

Глава 8

Может быть, это и есть кармическое воздаяние, подумал я. Расплата за то, что большая часть моей жизни была слишком уж легкой, за то, что я двигался по своему пути непринужденно, почти не встречая препятствий. И даже смерть моя была простой и понятной, вполне достойная смерть для потомка княжеского рода. Пусть и произошла она не во время боя, но я все же успел забрать с собой несколько человек.

А теперь чужая жизнь, чужая женщина, чужие проблемы, чужие долги. Бросить бы это все и уехать к тетке в Саратов, только вот даже если в этом мире есть Саратов, наше фамильное имение там вряд ли отыщется.

Рассказывать этим головорезам, что я уже больше не Иван, вряд ли имело смысл. Я почему-то не думал, что они способны с пониманием отнестись к этой мысли.

А значит…

— Пойдем, Демид, — сказал предводитель головорезов. — Покатаемся немного по району, заодно и условия отсрочки обговорим.

Почему бы и нет, подумал я.

Добрую треть того времени, что я провел в императорской военной академии, меня учили убивать людей разными способами, с использованием силы и без. И будь я в своем теле, с этими тремя я должен был бы справиться достаточно легко.

Но тело было чужим. Вроде бы, довольно спортивным, мускулистым, но чужим. Без моих рефлексов, без моих наработанных годами тренировок движений. Дьявол его знает, как оно поведет себя, когда мне понадобятся все его ресурсы.

И потом, это демонов в преисподней можно крошить в фарш, не вникая в подробности, потому что кардинально хуже та ситуация стать уже все равно не сможет. С людьми, к сожалению, такой подход не срабатывает.

У людей есть связи, в стране наверняка есть законы, и даже новые хозяева территории вряд ли благосклонно отнесутся, если их подданные начнут убивать друг друга налево-направо.

Прежде, чем головорезы меня отпустили, их главарь задрал подол рубашки и продемонстрировал мне рукоятку засунутого за пояс штанов пистолета. Не самый комфортный способ носить оружие, я предпочел бы кобуру, но о вкусах не спорят. Особенно когда у твоего оппонента есть пистолет, а у тебя его нет.

— Это на всякий случай, — сказал предводитель. — Впрочем, я знаю, что ты будешь разумно себя вести.

— Конечно, — подтвердил я.

Кажется, мне удалось обойтись без трещины в ребре. Но теплых чувств к этой троице у меня все равно не прибавилось.

— Ты пойми, Демид, — сказал он. — В этом во всем нет ничего личного. Это чисто деловой подход. Ты взял у меня деньги, ты должен был вернуть их в срок. Если ты этого не сделал, наступают санкции. Они не могут не наступить, Демид, ты же это понимаешь? Мой бизнес строится на вере. Люди вроде тебя должны верить, что с ними произойдет что-нибудь очень плохое, если они не расплатятся со мной вовремя.

— Понимаю, — согласился я.

— Ну так не обессудь.

— Обувь-то хоть можно надеть?

— Конечно, — сказал предводитель. — Мы ж не звери какие-нибудь.

Справа от входной двери стоял обувной ящик. Я открыл дверцу, и на пол сразу же вывалились красные кеды, на вид довольно поношенные. Но я справедливо рассудил, что это лучше, чем ничего, обулся и вместе с мальчиками вышел в коридор. Дверь закрывать не стал, я ведь не прихватил с собой ключи. Но внутри осталась Кристина… и она поступила довольно мудро, не показываясь этим головорезам на глаза и не попав под раздачу.

Предводитель уже вызвал лифт. Кнопка светилась оранжевым огоньком, в шахте что-то скрежетало, но кабину на нашем этаже пришлось ждать минут пять, не меньше. А как местные жители справляются по утрам, когда им всем на работу нужно ехать? Или они посменно работают, чтобы снизить нагрузку на подъемные механизмы?

Да вряд ли.

— Вечно эта история, — пожаловался мне предводитель. — Не поверишь, Демид, у себя дома как-то раз полчаса лифта ждал. Уже хотел плюнуть на все и пешком пойти, но принципы, принципы…

— Видимо, торопиться было некуда, — сказал я.

— Кто понял жизнь, тот не спешит, — сказал он. — Конечно, это не работает в том случае, если ты занял у кого-то денег.

— Дай мне пару дней, — сказал я.

— Конечно, — рассеянно сказал он. — Сейчас обсудим.

Лифт наконец-то приехал и распахнул перед нами свои двери. Он был маленьким, и когда мы в него втиснулись, то стояли, касаясь друг друга плечами.

По пути вниз он дважды останавливался на семнадцатом и одиннадцатом этажах, и каждый раз нам приходилось ждать, пока он неторопливо откроется, предводитель, стоявший к дверям ближе всех, виновато разведет руками перед ожидающими людьми, а потом дверцы закрывались, и мы снова торжественно ползли вниз.

— Я бы на твоем месте уже давно в управляющую компанию написал, Демид, — посоветовал мне главный головорез. — Коммунальные платежи растут год от года, а сервис остается на том же уровне. Ты хоть раз писал жалобы в управляющую компанию, Демид?

— Нет.

— Почему?

— Да все как-то недосуг.

— Вот, — сказал он, поднимая указательный палец. — С твоего молчаливого попустительства и творится весь этот беспредел. Все терпят, но никто ничего не делает, а потом удивляются, что в жизни нет никаких перемен к лучшему. А откуда им взяться, этим переменам, если всем недосуг? А казалось бы, сядь ты спокойно, потрать пять минут своего времени, и глядишь, что-то где-то хотя бы шевелиться начнет… А если и не начнет, то твоя совесть будет чиста, потому что ты сделал все, что мог. Ладно, может быть, и не все. Но ты хотя бы попытался…

Лифт наконец-то дополз до первого этажа, мы вышли на улицу и направились к автомобилю.

В Петербурге у меня был «Руссо-Балт» пятьдесят девятого года выпуска, вершина научно-технической мысли, совершенный красавец из стали и стекла, и каждая линия его кузова была безупречна. Триста лошадиных сил под капотом, разгон до сотни меньше, чем за десять секунд, с эксклюзивным кожаным салоном и обвесом от Клемана. Я испытывал истинное наслаждение каждый раз, когда садился за его руль и поворачивал ключ в замке зажигания.

Так вот, с местными автомобилями это не имело ничего общего. Предводитель головорезов водил какую-то мыльницу на колесах. Ни формы, ни, судя по звуку двигателя, содержания.

Один из мальчиков сел на переднее пассажирское сиденье, второй устроился за предводителем, так что мне ничего не оставалось, как занять свободное место сзади справа. Сиденье оказалось неудобным, подлокотник находился на неудачной высоте, да и вообще эргономика оставляла желать лучшего.

Мне стало любопытно, кто несет ответственность за этот выкидыш автоиндустрии, и я подался вперед, чтобы рассмотреть эмблему на руле. Там были только два иероглифа, и мой китайский оказался недостаточно хорош, чтобы их расшифровать.

Тушеные бобы? Испражняющаяся собака? Вряд ли.

Наверняка они имели в виду что-то другое.

Предводитель двинул автомобиль с места, и я принялся смотреть в окно, чтобы запомнить обратную дорогу на тот случай, если наши пути разойдутся и мне придется выйти раньше.

— Проблема современного общества кроется в тотальном безразличии всех ко всему, — продолжал разглагольствовать предводитель. — Все слишком заняты зарабатыванием денег и очков социального рейтинга, и предпочитают игнорировать все остальное. Проблема с долгим ожиданием лифта — это только вершина айсберга. А что насчет вывоза мусора из жилых кварталов? Что насчет обустройства детских площадок? Качели сломаны, в песочнице полно окурков, но какое нам до этого дело, да, Демид? Детишки как-нибудь сами разберутся, на чем им покататься и во что им поиграть. А кто во всем этом виноват?