ОТ/ЧЁТ - Василий Сретенский

Штабс-капитан Ярославцев, за малостью его вины, состоявшей в знании и недонесении, а также из уважения к заслугам престарелого отца его, генерал-лейтенанта Григория Павловича Ярославцева, командовавшего кавалерийской бригадой в походе 1813–1814 годов, был отнесен к 11-му разряду при вынесении наказания: к лишению чинов и разжалованию в рядовые с последующею выслугой. Сия возможность предоставлялась им в действующей армии на Кавказе, однако не далее чем через год Ярославцев, отправившись в вылазку с командой добровольцев, пропал без дальнейших о нем известий и вскоре был поименован в числе погибших — один из пленных сообщил о казни русского солдата, державшегося с необыкновенным достоинством и отвагою, в одном из горских аулов».

За то время, что я читал записки Бобровкова, у меня сформировалось недоказуемое, но оттого не менее четкое впечатление, что академик заманивает меня в какую-то чащобу, ему одному знакомую. Удрученное мое состояние Глеб свет Борисович расценил по-своему:

— Вижу, и тебя поэмка зацепила. Вот что я тебе скажу: сходи в рукописный отдел «Безымянки», посмотри личный фонд Романыча-Славинского. Ты его знаешь, конечно. Он об истории дворянства писал в позапрошлом теперь уже веке. Есть в его фонде папочка, в которую он складывал документы, касающиеся биографии Алексея Хвостинина. И даже ка- кие-то наброски для будущей работы, статьи или книги. Да видно, руки не дошли. Посмотри, покопайся, может, что и отыщешь. А отзыв о диссертации ты мне через недельку завези. Заодно и расскажешь, что раскопал. — Когда-то, лет сорок назад, эта поэмка меня очень интересовала, да не меня одного, как ты уже знаешь.

С тем я от светила нашей исторической науки и откатил.

СРЕДА. ВЕЧЕР И НОЧЬ

Дома пришлось опять возиться с вещами, распихивать их по полкам. Зато нашлись домашние джинсы и рваная майка с логотипом Uria Неер, даренная Аленой в 1996 году. Стало лучше. Перед сном скопировал поэму в компьютер и распечатал.

[файл: «Поэма-1»][4]

Блажен, в ком Божий Дух рождаетУм новый, верой просвещен,И сердце чисто созидает;Кто им помазан, освящен.Он правдой, мудростью обилен,Против страстей, пороков силен.Не быв их узников оков,Всегда возносится свободноКак чадо духа благородно,К тебе, отец благих духов!

Но, ах! когда я приникаюДуши моей во глубину,Еще в нее не проникаю;И уж покой и тишинуГлас некий у меня отъемлет;Мое, трепеща, ухо внемлет.Нещастный! ты погиб навек;Коль смерть твои закроит вежды,Той прежде сбытия надежды,Что ты стал новый человек.

Чтоб мысль я к истине простерши,Ея уроки изучал:Дни с настоящими протекшиСличая, опыт извлекалУму и сердцу в наставленье:Вот памяти употребленье!Но в ней мой разум бременитГруз вредных суетных мечтаний;А ты, свет истинных познаний!Забвеньем от меня сокрыт.

И сердце слабо, вероломноСколь редко дышит для тебя, —Всегда к вещам земным преклонно;Одно разсеянье любя,Одни забавы, блески ложны.И то, как в вихре прах ничтожный;Мятется по среде сует;То в мрачном утопает горе,Как судно мало в бурном море;И — Твой лишь взор в нем жизнь блюдет.

Могу ли в сердце быть спокоен,Коль суетою развлечен? —Могу ли в духе быть устроен.Когда страстями окружен? —Поют, играют как Сирены,Поверх кипящей в море бездны;И я к ним в сретенье лечу.Как лютые рыкают звери,Грызут, ломают сердца двери;Коль заключиться в нем хочу.

Жизнь без тебя, о Боже! мука.Ищу друзей, родных бесед;Здесь миг отраде — и тотчас скука;Один — и все покоя нет.Снедают днем заботы злыя;Во тьме ночной мечты пустыяДреманья веждам не дают.Я зажигаю свет лампады.Стою пред самым Солнцем правды,И ленность, сон меня гнетут.

Когда и где я не мятуся,О Боже, свет блаженных дней!Когда с Тобою быть кажуся,Что и тогда в душе моей?Хаос — смешение чувств разных,Всегда с собою несогласных. —Я к миру от тебя лечу;Здесь наскучив суетою.Своей гнушаюсь слепотою,И видеть света не хочу.

Я не хочу — но льстивы чувстваДавно мне в сердце изменя.По тонкой кистею искусстваСкрывают образ от меня.Ничтожной суетности мира,И бренного опять кумираМеня к подножию влекут:Уже теряюсь я в желаньяхИ что! коль в сих очарованьяхЗабуду Твой, о Боже! Суд? —

Я весь и грех — но только словоКоснется чести моея;И мщенье все во мне готово:Судить о ближних — страсть моя.В бедах без меры малодушен;Закону рабски я послушен;Изобличений не терплю.На нищего воззреть стыжуся;Как язвы, нищеты боюся;Хвалы и ложныя люблю.

Творенье гнусное, ничтожноК кому прибегну, Боже! я? —Спасенье в ком мое неложно,Кроме щедроты Твоея?Когда от мира отрешуся? —Когда к Тебе я прилеплюся? —Тогда ль, как сердце лет зимаСожмет мне хладною рукою,Снег сыпля над моей главою,И потемнеет блеск ума?

В очах погибшего невеждыЛуч мудрости горит, и вдругПросиявает луч надежды.Но плоть и мир и злобы духОстрее прочих стрелы мещут:Уже стопы мои трепещут.Создатель мой! благих путейЯ падаю при первом шагеАх! утверди меня во благеТы Духом крепости Своей!

Ничто, ничто во мне не прочно. —Едва я крепость ощутил;Уж недеяние порочноМеня лишает вовсе сил.Самодовольствие слепоеОтьемлет все мое благое.Всещедрый Боже, Всесвятый!Дай Духа Твоего мне страха,Чтоб помнил я, сын персти, праха,Что я — ничто, все — есть Ты! —

Великое терпенье благо!Желаю утвердиться им;Но ах! всего источник злагоВ душе моей неистощим.На месте твердости грубею,Ожестеваю и хладею.О Боже! милость мне яви:К нещастным быть жесток боюся,В молитве хладен бысть страшуся.Дай духа мне Твоей любви.

Любовь — душа всея вселенной;Отец Любви — Любовь — сам Бог:Любовь для смертных — дар бесценной,Всех благ единственный залог.Что больше на земли прелестно,Что больше в небесах любезно,Любви божественной, святой? —Еще отец любви! взываю,Стократ мольбы усугубляю,Дай духа мне любви благой.

Творенье созидая ново,Создатель! к смертным Ты сынамПослал Свое в их плоти Слово,И в нем явился миру Сам.Омыть растленье всей природы,Чрез Сына Твоего все водыТвой Дух нисходит освятить.Вод Духа от Тебя чрез СынаХоть капля да падет единаМеня, о Боже! Возродишь.

Но я ли, персти сын, дерзаюВзносить мысль бренну к небесам?И я ли — плоть и кровь — мечтаюПричастен Духа быть дарам? —Почто дух слабый содрогаешь?Ты пред собою созерцаешьНе в дыме, в молниях Синай.Но благости ее престолуТы предстаешь: — повергнись долу,И кроткий, нежный глас внимай.

«Сыны земли не чады неба,Известна злоба их сердец:Но естьли дети просят хлеба,Подаст ли камень им отец? —Не паче ль чад прощеньям внемлет,Молитвы слезные приемлет,Отец, что в небесах живет? —Проси ты с детской простотою,Молитвой чистою, святою,Святаго Духа Бог пошлет». —

Не веры страха душ жестокихИ злобы вечныя духов:Но той, что в истинах высокихОткрытых неба для сыновНе ум лишь блеском поражает,Но вместе сердце согревает,Живит своею теплотой: —Как землю мертву, охладелу,В оковах льдов оцепенелу,Весною солнца луч златой.

Водимый светом сей лампады,Я мимо прелестей, — сквозь бедПройду, ища себе отрады;И узрю, как земных надеждРассыплются песчаны горы,Прельщая ложно смертных взоры.До тех пор далее пойду;Пока вне смертности юдольной.Там — кончится мир сей дольной,Спасенья знаменье найду.

От бурь свирепых страстной жизниЗдесь — при кресте — я отдохну:Смотря на край моей отчизны;Свободно, сладостно вздохну. —Се якорь моея надежды! —Сии горе подъяты веждыЗакрылись, чтоб узрел я свет.Сии ад ноги подпирают;А длани небо преклоняют.Сын веры точно не умрет! —

Твоих здесь истин созерцаньеДуш кротких, Боже! простотойЯвляет милости лобзаньеС превечной правдою святой.Так вера истину сретая,И добродетель с ней лобзая,Составит светоносный КрестВ душе моей доселе темной.Тут скажет раб Твой изумленный«Не Божий ли все это перст?»

Меж тем, как сей и капля кровиВ дань сердца требует всего,И сердца полного любови.Ах! даруй Духа Твоего,Пролей мне, Боже! чувства новы.Да будут в дань Тебе готовы:Твоим мой Духом обнови. —Господне слово непреложно,И уповаю я не ложно;Пошлешь Ты Духа мне любви.

Тогда на Крест Христов взирая.Паду к подножию его,И ног колена преклоняяИ вместе духа моего.За вздохи те неизреченны,От Духа Твоего рожденииГрехов прощенье получу.Омою кровь от ран слезами,Отру главы моей власами.Слезами землю омочу.

Ты будешь в каждом помышленьи,И в каждом вздохе у меня,И в каждом взора мановеньи.Глас горлицы, луч каждый дня,Жатв море — и одна былинка,Вод капля мала, гор песчинкаТебя мне будут вспоминать.Твоей я правды не забуду,Твои щедроты славить буду,И только о Тебе вещать.

И о Твоем предвечном СынеЯ не умолкну никогда;Среди людей и наединеЕго я буду петь всегда.И жизнь и смерть Его прославлю,И память там о Нем восставлю,Где Он забыт давно в сердцах,Или объятых суетою,Или покрытых слепотою,Иль в гордых, гибнущих мечтах.

Тогда быв страха чужд и лести,В слух мудрых, сильных на земли,Реку: — себя, как чада персти,Превыше смертных чтоб не чли.Реку: — Господь всем обладает,Ему вся слава подобает; —И в сонме всех земных Владык,Единый Бога, веры чтитель,Друг ближних, правды покровитель,Пред взором Истины велик.

Не позабуду мой СпасительЧто вверить мне благоволил;Как агнцев бдительный блюститель,Пасти мне коих поручил.Их мысли, чувства испытаю,Млеком иль брашном напитаю,С мужами быв, как зрелый муж,С младенцами простым младенцем,Все чистым открывая сердцем,Что нужно им к спасенью душ.

Не дам, не дам себе покою,Пока тьмы чадам свет явлю,Нагого ризою покрою,И хлеб мой с нищим разломлю.Утешу скорбных, сколько можно,Всем буду все, в любви чем должно;Но помнить вечно буду я,Что есмь еще раб неключимый.Что не заслуга — долг хранимый,Что все есть Благодать Твоя:

Свобода возноситься духом,Твои доброты созерцать:Твой глас внимать открытым слухом;Свобода говорить — молчать.Свобода избирать благое,Решительно отринув злое;Труды, насилия нести,В любви дух мирный сохраняя,Весь ум в завет Твой погружая,От страстных сердце уз блюсти.

И простоты дар первобытной, —Как истина, открытой всем,Воздержной, скромной, безкорыстной,Не подзревающей ни в чем;У коей чувство верно, право,И око мудро, не лукаво;Без коей совесть не чиста,Спокойствие души непрочно;Без коей сердце непорочно,И жизнь не может быть свята.

Что сотворят мне твари бренны,Коль я предамся весь Тебе?Творец — Владыка Ты вселенны,И жизнь и смерть в Твоей судьбе.«Детей ли мать своих забудет?Пусть помнить их она не будет;Тебя я не забуду ввек». —Надежней я в Твоем Сионе,Чем в матернем младенец лоне,Коль так Сиону сам Ты рек.

Не назову я духа телом.Не нареку и духом плоть;Мечтая в воображеньи смеломПостигнуть, сколь велик Господь.Ты не объят числом и мерой. —Но что блаженнее, коль веройЖить буду, в сердце мысль храня,Что пред Тобой весь круг ВселенныЕсть миг лишь с Вечностью сравненный,И — помнишь, Боже! Ты меня.

Чем дальше мысли углубляюВ сокровище Духовных благ:Творец! тем больше ощущаю,Сколь беден я и слеп и наг.Твои ж щедроты неизследны,К Тебе зову из мрачной бездны:Пошли мне Духа Твоего.Он там, где хощет, жизнью дышит;Сердцами кротким к благу движет:Он жизнь, Он есть душа всего.

Моя мысль в бездне погрязает,Мой дух желания томят;Мой жаждет взор — изнемогает;Но знаю я…

Последние несколько строк в сканер не попали, но это никак не могло помешать восприятию поэмы как в целом, так и в частностях. И вот мой вывод: если есть на свете снотворное лучше, то я его не знаю. Мне хватило 12 строф! Проснулся в два часа ночи на своем диване, но в одежде и при свете. Пошел принял душ, и сон совсем прошел. Лег, выключил свет. Раз, два, три, четыре, тыща. Включил свет, дочитал поэму. И вот мой второй вывод: поэма отчетливо масонская. Даже не посвященному в тайны учения, но хотя бы отчасти знакомому с масонской литературой это становится ясно с первых же строк.