Танцующие пылинки (ЛП) - Янг Саманта

— Не имеет значения, преследуют они меня или нет. Я ненавижу эту славу. Я ненавижу эти гастроли. Я ненавижу все это.

— Нет. — Лицо О'Ди посуровело. — Это не так. С тобой случилось что-то ужасное. Это здорово испортило тебе прошлое, но если ты не поумнеешь, то испортишь себе и будущее. Неужели ты думаешь, что ты единственный человек в мире, который терял того, кого любил? Возьми себя в руки. Пришло время двигаться дальше. Тот, кто целыми днями поет на улице, вовсе не ненавидит эту славу.

— Ладно, — пробормотала я, не в силах спорить с этим. Поэтому я солгала: — Я все еще связана контрактом.

Проблеск торжества осветил его лицо.

— Я уже проверил Tellurian. Ты сказала группе, что уходишь, еще до того, как пропала. Твой старый контракт подошел к концу, поэтому группа заменила тебя новым вокалистом, и они подписали новый контракт. Твой старый лейбл не имеет никакой юридической власти над тобой, и уж точно не как к сольному исполнителю.

То, что группа заменила меня, не было для меня новостью. Я увидела это на обложке желтой прессы, которую не могла избежать, когда начала путешествовать по Европе. Однако О'Ди не знал, что я уже в курсе, и подбросил эту новость со всей деликатностью шутки во время оглашения смертного приговора. Девушка, которой меня заменили, Мэйси, была немного похожа на меня, с такими же, как у меня, радужными волосами и всеми прочими атрибутами.

— Если тебе от этого станет легче, то их продажи уже не так высоки, как тогда, когда у них была ты, — заметил О'Ди.

С отвращением я ответила:

— Нет, мне от этого не легче.

О'Ди замолчал. Но это продолжалось недолго. Его нетерпение взяло верх над всеми приличиями, которыми он обладал.

— Так… что ты выбираешь? На улице без гитары и без возможности заработать деньги? Или получить доступ к своим собственным деньгам, чтобы вернуться домой и дать всем знать, где ты находишься?

— Ты действительно вышвырнешь меня на улицу прямо сейчас?

— Я бизнесмен, Скайлар. Не филантроп.

— Это не ответ.

О'Ди пожал плечами.

Я прикусила губу, чтобы не обозвать его всеми гадкими именами, какие только могла придумать.

— Можно мне подумать об этом? — выдавила я из себя. — Дай мне ночь, чтобы подумать об этом.

О'Ди кивнул.

— Подумай и об этом тоже. Если ты подпишешь контракт, ты подпишешь и дополнение, что для того, чтобы полностью выполнить свои обязательства, ты соглашаешься на консультации с диетологом, чтобы восстановить свой вес до необходимого уровня, пройдешь тщательный медицинский осмотр и будешь посещать психотерапевта раз в неделю.

Мой рот приоткрылся от дерзости требований.

— Ты что, издеваешься надо мной?

Раздражение окрасило его ответ.

— Никто не решается голодать и спать на улице, убегая от своей жизни, если психически здоров, Скайлар. Тебе нужно с кем-то поговорить и разобраться в своем дерьме. Только так мы сможем сбалансировать содержание альбома. Нам нужны песни, которые заставляют людей чувствовать. Нам не нужен целый альбом песен, из-за которых они захотят покончить с собой.

— Я не хожу к психотерапевту.

— Нет ничего постыдного в том, чтобы обратиться к психотерапевту.

— Тогда ты тоже пойдешь к нему.

— Мне не нужен психотерапевт.

— О, позволь не согласиться. Ты помешан на контроле. Ты просто ужасен.

— Я хочу, чтобы ты была физически и психически здорова. И как это делает меня ужасным? — О'Ди шагнул ко мне, и я откинулась на спинку дивана подальше от него. Но все, что он сделал, это взял свой пиджак и натянул его на плечи. — Возможно, ты этого не осознаешь, но песни, которые ты пишешь — это попытка исцеления. Я просто хочу ускорить этот процесс.

Я не знала, как реагировать, не прибегая к насилию.

— У тебя есть сегодняшний вечер.

Я смотрела, как уходит О'Ди, и в голове шумело.

— Подожди! — крикнула я. Он остановился и оглянулся на меня через плечо. — Если я собираюсь думать об этом, то не хочу, чтобы между нами было какое-то дерьмо. Ты говорил, что мне не придется иметь дело с бульварной прессой, что ты попытаешься свести ее к минимуму?

— Конечно.

— Ты врешь.

— Я?

— Нет никакой гарантии. Только потому, что я хороший певец с парой песен, которые тебе нравятся, не значит, что я принесу тебе успех. Никто не ходит так упорно за кем-то, основываясь только на этих двух фактах. Но как только ты понял, кто я такая, все изменилось… ты знал, что должен заполучить меня.

О'Ди полностью повернулся ко мне лицом.

— Хороший голос… — Вставая, я принялась пальцами правой руки отмечать его контрольный список. — Хорошие песни, опыт и скандал… Бульварное безумие, которое сделает мой сольный запуск впечатляющим. Ты же знаешь, что я буду везде, когда снова выйду на публику. Такую рекламу за деньги не купишь.

О'Ди тяжело вздохнул.

— Ты совершенно права.

— Значит, ты признаешь это?

— Да, я признаю это. Солистка успешной группы исчезает с лица земли после того, как властям не удается найти убийц ее матери и отчима. Она появляется два года спустя с новым обликом и новым звуком. Ты будешь единственной, о ком все будут говорить, когда выйдет первый сингл. — Он сказал это так бесстрастно, но, по крайней мере, был честен.

В моей жизни таких случаев было не так уж много. И я предложила ему честность в ответ.

— Ты мне не нравишься.

— Тебе вовсе не обязательно меня любить. Тебе нужно научиться верить, что я сделаю этот альбом успешным.

— Я могла бы довериться тебе, если ты с этого момента будешь держать слово.

О'Ди пожал плечами.

— Кажется, ты достаточно умна, чтобы понимать, когда я держу слово, а когда нет, не вижу в этом проблемы.

— Точно. Но все же. Мне нужно твое слово.

— Хорошо. Честность при любых обстоятельствах.

— Ладно. Тогда я подумаю о контракте.

ГЛАВА 8

Два года назад

Биллингс, штат Монтана

Мы вернулись. Выступали при родных трибунах. По-прежнему на The Pub Station, и это было не впервые (Прим: The Pub Station — концертный зал в Биллингсе, штат Монтана). Мы уже четвертый год играем на культовой музыкальной площадке, где мечтали играть в детстве.

Я сидела в отдельной раздевалке, радуясь, что наш менеджер Гейл любит меня достаточно, поэтому всегда требует отдельную от парней раздевалку для меня. Мы постоянно были друг у друга на глазах, и недолго побыть в одиночестве было приятно.

Стены гудели и пульсировали от глухих звуков живой музыки. Talking Trees, альт-рок-группа из Арканзаса, выступала на разогреве во время нашего тура по США. Биллингс был нашей последней остановкой. После мы брали перерыв. Я спрячусь где-нибудь подальше от парней, пытаясь вернуть себе рассудок, хотя бы на шесть недель до старта нашего европейского турне.

Шесть недель, и все начнется сначала. Но, по крайней мере, в Европе будут гостиничные номера и личное пространство вместо гастрольного автобуса, в котором я никогда не оставалась в одиночестве.

Черт возьми, я едва могла заставить себя подняться с этого стула. Ребята не любили, когда я оставалась в гримерке одна до самого начала шоу. «Ребята» — Мика, Брэндон и Остин. Мика был нашим ведущим гитаристом, Брэндон — барабанщиком, а Остин — басистом. Я могла играть на гитаре и клавишных, но Гейл решила, что мой голос лучше звучит, когда я сосредоточена только на вокале, поэтому я играла на гитаре только в одном треке в концерте. Я была не согласна, не считала, что это справедливо, но какое это имело значение в данный момент?

Я мрачно уставилась на свое отражение, ненавидя себя. Ненавидя то, что я чувствовала себя такой несчастной, хотя у меня есть именно то, что я хочу в жизни. Когда я видела, как другие люди жалеют себя, имея богатство и славу, меня тошнило. Такие люди заслуживают, чтобы кто-то каждый день посылал им открытку с оскорбительным напоминанием о том, что им нужно лучше понимать реальность.