Секреты Ватикана - Коррадо Ауджиас
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В Риме есть и другие реликвии Константина. Самые броские и безвредные — две его головы. Первая, колоссальных размеров, с давних пор находится на Капитолии, во дворе Палаццо дей Консерватори. Она была частью двенадцатиметровой статуи, установленной в абсиде базилики Максенция. Императора изобразили сидящим, что символизировало идеал политической власти, смыкающейся с властью божественной. Обратный смысл тоже присутствует: небесное владычество нисходит через него на землю, облекая смертных благодатью.
Другая голова, весьма напоминающая предыдущую, была удачно обнаружена во время раскопок 2005 года на форуме Траяна. Изображение из мрамора, около шестидесяти сантиметров в высоту, застряло в системе канализационных стоков. Когда и почему оно там очутилось — неизвестно. Быть может, кто-то хотел таким образом избавиться от ставшего ненавистным императора или, что более вероятно, округлая форма черепа идеально подошла для прочищения засоренной отходами клоаки.
О, Константин, каким злосчастьем миру
Не к истине приход был твой чреват,
А этот дар твой пастырю и клиру![23]
Так Данте в XIX песне Ада (строки 115–117) клеймит «дар», который Константин, первый император, назвавший себя христианином, якобы вручил папе Сильвестру I, обогатив его (ит. facendolo ricco). Он повествует легенду о том, как накануне решающей битвы со своим политическим противником Максенцием, то есть буквально за пару мгновений до сражения у моста Мильвио, Константин узрел в небе крест (или же облако в форме креста) и знамение, гласившее: In hoc signo vinces — «Сим победиши», или, точнее, Hoc signo victor eris, то есть: «Под знаком этим победишь, станешь победителем». Битва с Максенцием, павшим на поле брани или утонувшим в Тибре при попытке к бегству, была выиграна. Этот успех ознаменовал собой следующий этап истории, который перевернул существование всего античного мира и привел к последствиям, проявляющимся прежде всего в Италии и по сей день.
Однако по другой легенде события разворачивались иначе. Незадолго до битвы император будто бы излечился от поразившей его проказы, окунувшись, по указанию будущего папы Сильвестра I, в чудодейственные воды. Каков бы ни был посыл, но факт остается фактом: Константин был первым императором Рима, провозгласившим христианство religio licita — признаваемой религией, допущенной в круг культов империи, тем самым открыв путь к ее распространению и популяризации. До глубины души признательный за победу над соперником либо же за избавление от омерзительной болезни, он даровал папе и его преемникам полномочия и власть, которые были равны, если не сказать больше, его собственному императорскому могуществу.
Эпизод, ставший истоком бесконечных споров, полемики, борьбы и страданий, вместе с тем послужил импульсом к созданию выдающихся монументов и бесценных творений пропаганды, облагороженных искусством. Он коснулся даже топонимики Рима: стоит вспомнить одну только виа делла Кончилиацьоне (улицу Примирения), название которой, сколь бы странно это ни звучало, тоже отдаленное последствие дара, вмененного молвой Константину. История, в которой смешиваются легендарные мотивы, серьезные политические соображения, схватки за власть, порывы и побуждения, далекие от христианской веры.
Первый вопрос, который неизбежно возникает у всех: почему Константин принял решение поддержать христианство? Ведь речь шла, в сущности, о новом вероучении, явно контрастирующем с римской традицией и вызывающем враждебность многих, поскольку оно угрожало единению религиозного и гражданского духа, «патриотизму» римского образца, который был одной из несущих конструкций Рима, опорой его могущества. Может быть, император, будучи хитрым и коварным политиком, отдавал себе отчет в живительной силе новой веры и намеревался воспользоваться ею для укрепления культурной и политической сплоченности империи. Не исключено, что он считал Христа одной из ипостасей Sol invictus — «непобедимого Солнца». Поэтому повелел сделать так, чтобы самые важные христианские праздники совпадали по календарю с датами солнечного культа: воскресенье (la domenica), то есть «день Господа», или «день Солнца» (ср. англ. Sunday); 25 декабря, день рождения Солнца (праздник зимнего солнцестояния) и бога Митры, стал также днем Рождества Христова. В новой столице на Востоке, в Константинополе, были возведены христианские церкви, но рядом с ними продолжали, как и прежде, функционировать языческие святилища. Сам Константин, впрочем, всю жизнь сохранял за собой титул pontifex maximus (верховного понтифика) и официально обратился в христианство только на смертном одре.
В Риме есть маленькая часовня, где поступок императора иллюстрируется в развернутом виде, а значит, она тоже связана с памятью о Константине и его миссии. Эта молельня, посвященная святому Сильвестру, — необыкновенно притягательное место, находящееся внутри монастырского комплекса Санти-Куаттро-Коронати (Четырех Коронованных Святых). Цикл фресок на ее стенах наглядно изображает знаменитый акт «дарения», согласно которому император уступал папе верховенство над Римом, Италией и Западом, о чем я подробно рассказывал в моей книге «Секреты Рима»[24], в главе «Башни страха». Здесь же достаточно сказать, что эти фрески, которые мы сегодня определили бы как «пропагандистские», заказал в XIII веке папа Иннокентий IV в период противоборства с императором Фридрихом II Гогенштауфеном.
Как сказано выше, согласно легенде император чудесным образом излечился от лепры благодаря праведному епископу Сильвестру. Святой заставил Константина три раза подряд погрузиться в воды латеранского баптистерия (крещальни); по завершении очищающего ритуала симптомы и отметины гнусной болезни исчезли. Император, безмерно изумленный и признательный за избавление от хвори, зафиксировал в письменной форме, в документе, известном как Donazio и Constitutum Constantini (Дарение, Константинов дар, Установление Константина), главенство римского папы над всеми царствующими монархами Земли. Именно на это ссылается Данте, когда упоминает о «даре» и богатстве.
Однако величайший из поэтов, создавая свою «Комедию», не ведал о том, что в реальности никакого дара Сильвестру пожаловано не было. Дарение удостоверялось апокрифическим документом — одной из самых знаменитых фальшивок в истории, наряду с «Протоколами сионских мудрецов», состряпанными царской охранкой[25] в подкрепление антисемитских настроений. В кратком латинском тексте император провозглашал свое желание даровать папе и всем его преемникам «до скончания времен» Рим, Италию и Запад, а всем нарушившим его волю наказанием будет вечное проклятие. Следовательно, римский понтифик получал все царские права на территориях, перешедших в его владение, что вкупе с духовным авторитетом статуса викария Иисуса Христа на Земле превращало его в самого могущественного человека на планете, императора императоров; более того, в суверена, помазанием которого все прочие обретали легитимность — и не иначе.
Так возникала светская власть понтификов, так определялось их положение в империи. В частности, из этого поддельного документа проистекает вечный итальянский вопрос, мучивший нас столетиями и обернувшийся для целого ряда поколений источником
