Дэйр (другая редакция) - Филип Фармер

Джек пытливо уставился на рудознатца. Нет, определенно этот тип не вызывает доверия. И юмор какой-то странный — драконий…

Зычно гаркнув на единорогов, тот полоснул кнутом по гривастым спинам. Однако своенравная упряжка на сей раз едва ползла, и все старания погонщика никакого эффекта не возымели. Тогда, пожав плечами, он предоставил единорогам выбор аллюра по собственному усмотрению. Некованые копыта глуховато зацокали по полотну древнего тракта.

Королевский рудознатец поинтересовался ближайшими жизненными планами Джека. Тот вежливо отвечал, что, закончив минувшей зимой монастырскую школу, определиться пока еще не успел и помогает отцу по хозяйству.

— Ас призывом-то как?

— Отец выложил отступное. Что в армии даром время терять? Вот если бы запахло войной!..

— Ты разве уже не собираешься поступать в столичный колледж? — спросила Р'ли.

Джек удивленно обернулся. Не виделись они уже полных три года, и юноша никак не мог вспомнить, говорил ли ей об этом до разлуки. Наверное, да известно ведь, что у жеребяков необыкновенная память. А может, Р'ли проведала об этом, уже живя в горах? Слухи среди вайиров распространяются тоже как-то по-особенному — и далеко, и быстро.

— Нет, не собираюсь. Хотелось бы продолжить образование, но только не в Сент-Дионисе. Дело в том, что меня интересует исследование сознания, вопросы, связанные с человеческой психикой. И мой научный руководитель, брат Джо, поддержал меня в этом. Он советует продолжить учебу в Неблизке считается, что тамошние ученые превзошли своих коллег из Сент-Диониса.

— Аи-аи, как непатриотично! — бросил Чаксвилли с укоризной. — Негоже отечественную науку ставить ниже чужеземной.

— Хочется самое лучшее для себя выбрать, — сухо ответил Кейдж. Теперь он уже не сомневался в характере своих чувств к смуглолицему — тот не нравился все активнее. — К тому же один священник много рассказывал мне о Рудмане. Уверяют, что так, как он, человеческий мозг не изучил больше никто.

— Рудман? Как же, как же — наслышаны… А разве он не осужден за ересь? Не отлучен?

— Его судили, — вставила Р'ли, — но признали невиновным.

Джек поднял бровь. Опять эта их система связи…

— Я слыхал лишь, что все обвинители исчезли при загадочных обстоятельствах до завершения процесса, — подлил масла в огонь Чаксвилли. И что дело явно не обошлось без черной магии и демонов, выкравших врагов их подопечного — или же покровителя.

— Разве хоть один человек в целом свете видал демона? — спросила Р'ли.

— В том-то и сущность демонов, что они невидимы, — парировал Чаксвилли. — А вы как считаете, Кейдж?

Отвечать не хотелось. Похоже, этот тип — обыкновенный платный провокатор.

— Лично мне не доводилось сталкиваться с демонами, — осторожно промолвил Джек. — Скажу так: на ночной дороге я бы не устрашился остаться в одиночестве. И остерегался бы только оборотней да медведжиннов. Да, и сбрендивших людей, впрочем, тоже, — добавил он, припомнив кузена. — Но не демонов.

— Позвольте дать вам один совет, мой юный провинциал, — всхрапнув, точно единорог, процедил Чаксвилли. — Никогда больше не произносите такое вслух! Сойти вам с рук это может лишь здесь, в пограничной глуши. В цивилизованной части страны подобное заявление прозвучит, как разрыв гранаты. И каждый второй побежит к серым палачам с доносом.

— Немедленно остановите повозку! — потребовал Джек. И сам гаркнул на единорогов. Бричка притормозила, продолжая медленно катиться. Джек спрыгнул и пошел рядом с козлами. — Слезай, Чаксвилли! Никому не спущу, чтобы меня называли деревенщиной. И забью поношения тебе обратно в глотку!

Блеснув в широкой улыбке зубами, особенно белыми на фоне смуглой кожи, Чаксвилли примирительно произнес:

— Не обижайтесь, юноша! Признаюсь, я был несколько несдержан на язык. Но ведь я только искренне хотел предупредить, предостеречь вас от неприятностей. Кроме того, позвольте напомнить, что я официальный королевский порученец. И пока нахожусь на задании, не вправе принять вызова, о каком бы оружии ни зашла речь. Прошу вас, усаживайтесь обратно и тронемся дальше.

— Без меня. Мутит от такой компании!

Джек повернулся и быстро зашагал по дороге. Щелкнул кнут, мимо процокали копыта, продребезжала тележка.

— Не держи на меня зла понапрасну, парень! — бросил напоследок Чаксвилли, уносясь вдаль.

Отвечать Джек не стал. Сделав шаг-другой, он остановился — сирены в бричке не было. Обернувшись, юноша бросил:

— А ты-то чего слезла! Из-за меня, что ли? Вот уж не стоило.

— Я поступаю так, как мне нравится.

— Всегда?

Действительно, почему Р'ли вдруг так привязалась к нему?

Что за помыслы скрываются под копной золотистых ее волос?

Не за красивые же его карие глазки она так внимательна!

Отвлекло от подозрений какое-то барахтанье в тени дерева на обочине. Не говоря Р'ли ни слова, Джек свернул с дороги и обнаружил зверушку, отчаянно сучащую недоразвитыми перепончатыми крылышками в тщетных попытках взлететь. Самсон, разумеется, успел опередить, но лишь обнюхал малютку — без команды хозяина воспитанный пес никогда и ничего не трогал.

— Подлеток синебородки, — сообщил Джек поджидавшей спутнице. Он осторожно поднял с земли крохотного зверька с забавной обезьяньей мордашкой, окруженной темно-синей бахромой. — Вывалился из гнезда. Подожди минутку, не переживай, вернем тебя на место!

Скинув пояс с оружием, Джек подошел к стволу греминдаля. Ветви могучего дерева начинались весьма высоко, футах в тридцати над землей. Отставив в сторону руку с оцепеневшим от ужаса живым комочком меха, юноша стал цепко карабкаться по гладкой коре. Лезть с занятой рукой было чертовски неудобно, но ведь недаром же он чуть не с полжизни провел на деревьях.

Не давая себе послаблений и ни на минуту не останавливаясь, Джек достиг первой развилки, рывком подтянулся, забросил на ветку ногу, и вот уже подлеток присоединился к своим радостно потявкивающим в гнезде собратьям. Беспечных родителей в поле зрения не оказалось.

Внизу Джека встретил сияющий взгляд сирены:

— Хоть и грубоват ты порой на словах, Джек Кейдж, а сердце у тебя все же доброе.

Джек пожал плечами. Интересно, что бы сказала она, узнай о его участии в захоронении Вава, своего кузена?

Путники двинулись дальше.

— Если собираешься учиться в Неблизке, — спросила сирена, — то почему до сих пор туда не отправился?

— Как старший сын я наследую хозяйство. Отец очень на меня рассчитывает. И если я разрушу все его планы ради учебы у человека, коего все как один почитают чернокнижником, это разобьет отцовское сердце. А кроме того, — добавил он менее уверенно, — чтобы учиться, нужны деньги.