Призраки Лексингтона (сборник) - Харуки Мураками

— Как только задует ветер, сразу же вернемся по домам, — сказал я. На что К. лишь молча кивнул.

Море начиналось в каких-то двухстах метрах от дома. Мы взобрались по лестнице на мол и оказались у самого берега. Мы каждый день приходили сюда играть и знали море как свои пять пальцев. Но в центре тайфуна все выглядело совсем иначе. И цвет неба, и краски моря, и шум волн, и запах прибоя, и простор горизонта — все, что имело отношение к морю, показалось мне другим. Некоторое время мы сидели на молу и, не говоря ни слова, вглядывались в панораму вокруг. Странно: хоть мы и находились в самом центре бури, волны накатывались на берег на удивление тихо. И откатывались назад намного дальше обычного. Перед нашими взорами, насколько хватало глаз, простирался белый песчаный берег. Так далеко море не отходило даже во время отлива. И берег этот выглядел до неприличия опустелым: так бывает, если из комнаты вынесут всю мебель.

Я спустился с мола и побрел по берегу, разглядывая выброшенные морем предметы: пластиковую игрушку, сандалии, какую-то мебель, одежду, странную банку, деревянную коробку с надписями на иностранном языке и другие неведомые вещи. Пояс морского мусора тянулся по всему побережью, будто лавки сладостей на торговой улице. Похоже, волны тайфуна принесли их издалека. Когда на глаза попадались разные интересные штуковины, я поднимал их и внимательно рассматривал. Собака К. увивалась рядом и обнюхивала все, что мы брали в руки.

Мы пробыли там минут пять. Да, точно — минут пять. А когда я поднял голову, к нам уже подбиралась волна. Она бесшумно и почти незаметно высунула язык, едва не касаясь наших ног. Я даже представить себе не мог, что она в одно мгновение могла так тихо подобраться к этому месту. Я вырос у моря и по-детски чуял таившуюся в море опасность. Мы прекрасно понимали, насколько непредсказуемо свирепым бывает море, поэтому держались от прибоя подальше. На безопасном расстоянии я был уверен: «Сюда волна не доберется». Но одна тем временем подкралась к моим ногам и, остановившись в считанных сантиметрах, беззвучно убралась восвояси. И больше не приходила. Отступив, она совсем не казалась угрожающей — обычная спокойная волна, какие омывают любой песчаный берег. Но у меня в одно мгновенье пробежал по спине озноб от чего-то таинственного и зловещего, будто я прикоснулся рукой к рептилии. Беспричинный, но подлинный страх. Я интуитивно ощутил его присутствие. Несомненно: та волна — живая! Она отчетливо уловила, что я здесь, и теперь попытается забрать меня. Будто огромный хищник где-то в степи выбрал жертву и затаил дыхание, представляя, как раздирает меня своими острыми клыками. «Бежать!» — пронеслось у меня в голове.

— Скорее назад! — крикнул я К. Он стоял ко мне спиной метрах в десяти, согнувшись, словно что-то рассматривал. Мне показалось, что я крикнул громко, но К. не обратил внимания. Может, был занят находкой и просто не расслышал. За ним такое водилось: забывать обо всем на свете, увлекаясь каким-нибудь делом. Или же я крикнул не так громко, как мне самому послышалось. Со мной случалось, что свой голос казался мне каким-то чужим.

Тогда же я услышал рев — да такой, что содрогнулась земля. Хотя нет: перед ревом послышался другой звук — странное бульканье вырвавшейся из бездны мощной водной струи. И это бульканье спустя мгновенье сменилось грохочущим ревом. Но К. так и не поднял головы. Судя по всему, разглядывал что-то у себя прямо под ногами, полностью на нем сосредоточась. Неужели он не слышит рев? Неужели до него не донеслось это сотрясение земли? Этого я не знаю. Или же этот грохот услышал лишь я один? Странно, конечно, но кто знает — может, то был особенный звук, который мог услышать только я? Собака К., крутившаяся рядом, тоже не обратила ни малейшего внимания. А вы сами знаете, собаки очень хорошо воспринимают звуки.

Я хотел было броситься туда, где стоял К. В голове крутилось: «Нужно хватать его и бежать». Другого не оставалось. Я знаю, что сейчас сюда нагрянет волна, — но этого не знает К. Я не успел опомниться, а ноги вопреки мыслям уже несли меня совсем в другую сторону. Я один бежал к молу. И повелевал мною в тот момент лишь жуткий страх. Это он лишил меня голоса, он своевольно управлял моими ногами. Я промчался, будто кубарем прокатился по мягкому песку до самого мола, и только оттуда закричал, обернувшись к К.:

— Берегись! Волна!

На этот раз с голосом все было в порядке. Грохот стих. Наконец-то К. обратил внимание и поднял голову. Но… поздно. В тот же момент змееподобная гигантская волна высоко изогнула шею и обрушилась на взморье. Я впервые видел такой ужас. Высотой волна была, пожалуй, с трехэтажный дом. Почти бесшумно (по крайней мере, я не помню никакого шума, а видел все, словно в полнейшей тишине) волна взмыла над К., словно вдавливая собой небо. К., так ничего и не поняв, посмотрел на меня. Потом оглянулся, видимо, сообразив, что происходит. Хотел было бежать — но не смог. В следующий момент волна его уже смыла. Словно на него налетел несущийся на полном ходу безжалостный локомотив.

Волна, всей своей мощью хлестнув по берегу, крушась, вспучилась, будто взорванная и, пролетев в пространстве, рухнула на мол. Но я уже успел укрыться за бетонными плитами, и лишь перелетевшие через парапет брызги вымочили мою одежду. Затем я поспешно взобрался на мол и уставился в пучину. Волна, развернувшись и оставив после себя лишь яростный рык, изо всех сил откатывалась назад. Будто кто-то, стоя на краю земли, что было мочи тянул на себя гигантский ковер. Я пристально всматривался в море, но ни фигурки К., ни собаки нигде видно не было. Волна стремительно отступила, как бывает в отлив, и морское дно обнажилось. Лишь я в одиночестве остолбенело стоял на молу.

Вновь воцарилась тишина. Безнадежная тишина — словно беспричинно отключили звук. Тем временем волна, прихватив К., удалялась все дальше в море. Я не имел ни малейшего понятия, что делать. Спуститься на берег? Может, К. просто засыпало где-то поблизости песком… Но я передумал и остался стоять на молу, поскольку из своего опыта знал: большая волна имеет обыкновение приходить и два, и три раза.

Сейчас уже не вспомню, сколько прошло времени. Не думаю, чтобы очень много. Секунд десять — двенадцать — что-то вроде того. Во всяком случае, после зловещей паузы, как я и предполагал, волна вернулась на берег снова. И на этот раз землю так же оглушительно сотряс жуткий грохот, затем он пропал, и гигантская волна вздыбилась на том же месте, высоко воздев свой гребень. Абсолютно так же она уперлась в небосвод и смертоносной скалой заполнила собою все пространство. Но на сей раз я не убегал. Словно околдованный, я врос в мол и смотрел, как она надвигается. Мне показалось: теперь, когда К. уже похищен, убегать незачем. Или же просто я оцепенел от подавляющего страха? Сейчас, пожалуй, не вспомню.

Вторая волна ничем не уступала первой, даже была еще больше. Как кирпичная стена крепости рушится, медленно изменяя форму, — так и она, казалось, рушилась прямо на мою голову. Слишком огромная, чтобы походить на реальную, она казалась чем-то совершенно чужеродным в облике волны. Чем-то чужеродным, пришедшим в облике волны из далекого иного мира. Я решительно ожидал того момента, когда меня поглотит мрак, и не закрывал глаза. Помню удары своего сердца. Но волна, достигнув моих ног, вдруг ослабла, словно растратила все силы, и так и застыла, вздыбившись в пространстве. Это длилось какое-то мгновение — но волна замерла перед тем, как обрушиться. И на самом гребне — внутри ее прозрачного жестокого языка — я совершенно отчетливо разглядел фигуру К.

Вы можете не поверить моему рассказу, но тут уж ничего не поделаешь. Признаться, я сам до сих пор не могу поверить в случившееся — и уж тем более что-то объяснить. Но то была не иллюзия, не мираж, а что ни есть настоящая правда. Там, на гребне волны, размеренно покачивалось, словно в капсуле, тело К. Но и это еще не все. К. улыбался мне оттуда. Я видел своими глазами на расстоянии вытянутой руки прямо перед собой лицо унесенного волной друга. Я не мог ошибиться. Он улыбался, глядя на меня. Но не так, как обычно улыбаются люди. Его рот растянуло в ухмылке буквально до ушей, а леденящий душу взгляд был обращен на меня. К. даже протягивал мне правую руку. Будто хотел ухватить меня и утащить за собой в тот мир. Но он не дотянулся до меня чуть-чуть и тогда ухмыльнулся еще шире.

Я не выдержал и потерял сознание. А очнулся уже на кровати отцовской клиники. Стоило мне открыть глаза, как медсестра тут же позвала отца, и тот прямо влетел в палату. Схватил меня за руку, пощупал пульс, осмотрел зрачки и потрогал рукой лоб, проверяя температуру. Я попробовал пошевелить рукой, но та не слушалась меня. Тело пылало от жара, голова отказывалась соображать. Похоже, температура не спадала долго. Отец сказал, что я проспал три дня. А домой меня принес на руках сосед, который видел издалека все, что с нами произошло. Еще отец сказал, что К. унесло волной, и больше его никто не видел. Я хотел что-то сказать отцу, мне просто необходимо было ему все рассказать, но я не смог пошевелить распухшим языком. И не вымолвил ни слова. Будто во рту поселилось чужое существо. Отец спросил, как меня зовут, я попытался вспомнить свое имя, но вскоре опять потерял сознание, как бы погрузившись в пелену мрака.