Кровавый дракон (СИ) - Шевченко Андрей Вячеславович

Дилль с сомнением поглядел на деревяшку, затем на Тео.

— Это вроде как вытаскивать самого себя за волосы из трясины. Ерунда какая-то.

— Ерунда или нет, но это работает.

Против этого возразить было нечего. Дилль оставил Тео осваивать фигуры пилотажа на доске, а сам отправился на урок к мастеру Иггеру. И поглощённый мыслями об успехах друга, едва не пропахал носом борозду в камне.

— Я тоже хочу летать, — буркнул он в никуда и вздохнул.

Он вспомнил ужас и восторг, которые захлестнули его во время полёта на спине Тринн. И свои ощущения, когда он уже был на полпути к смерти после поединка в Тронном зале — тогда Дилль чувствовал себя настоящей птицей, мчавшейся в бескрайних просторах. Но, к сожалению, летать в собственном теле и по собственному желанию ему не суждено, как и Тео не может перемещать свой разум в астрал. Каждому своё.

Стукнув по камню, Дилль вошёл в покои мастера Иггера. Старичок в болтающейся на нём хламиде повернул лысую голову в сторону вошедшего.

— Ты чего пришёл? Я же сказал Адельядо, что это занятие мы пропустим.

— Приступ? — догадался Дилль.

— Похоже на то, — поморщился старик. — Хотя, может, он и не случится. Давай попробуем, а если что, ты знаешь, как защищаться.

Дилль скривился. Защищаться от огня мастера Иггера — занятие грозящее гибелью. Или, в лучшем случае, очередным посещением врачевателей, к которым Дилль уже пробил не тропинку, но настоящую дорогу.

— Может, лучше отложим?

— Садись, — безапелляционным тоном сказал старый маг. — Сегодня я тебе покажу одну вещь, от которой ты можешь умереть в мгновение ока.

— Вот спасибо! Я бы предпочёл не знать этой вещи.

— Тогда тебе никогда не стать настоящим магом огня. Так и будешь всю жизнь подрабатывать зажиганием магических светильников и созданием фейерверков.

— Мне кажется, это хорошая альтернатива спокойной и уютной могиле, — не сдавался Дилль. — Кроме того, огненные шары у меня получаются и без вашей таинственной вещи.

— Слушай, умник, — рассердился Иггер. — Я — твой учитель, и лучше знаю, что тебе нужно, а что нет. Поэтому заткнись и внимай. А для начала принеси из маленькой комнаты черный пергамент.

Дилль, вздохнув, исполнил приказ. Старик развернул чёрный негорючий пергамент (другой в его покоях не продержался бы и недели) и ткнул пальцем в текст.

— Читай вот это заклинание. Первое. Остальные пока не трогай.

Самое верхнее заклинание на пергаменте было коротким и непонятным.

— Младший отпрыск Вашагас[6], сияющий в свете, братьев по сонму зови, явись в огненной плоти предо мной взывающим, — послушно прочёл Дилль и тут же задал вопрос: — Кто такой Вагашас?

— Ты читать разучился? — недовольно спросил старик. — «Пред мной», а не «предо мной». В таких заклинаниях не должно быть ничего лишнего или неправильного — это чревато смертью мага. И не Вагашас, а Вашагас. Это прародитель огненных духов. Повтори.

Дилль повторил. Иггер удовлетворённо кивнул.

— Хорошо. Интонаций никаких тут не требуется — можешь хоть бубнить, хоть петь это заклинание. А вот жесты, смотри и запоминай.

Старик соединил ладони около живота, затем выпрямил руки и развёл ладони в стороны, оставив пальцы соединёнными. Получилось, будто он держит в вытянутых руках невидимый шар. Дилль повторил и пожал плечами — пока ни само заклинание, ни жесты не были ни трудными, ни опасными.

— И, наконец, самое главное: соединяя руки, ты должен призвать огонь, но не воплощать его. Воплотишь только когда руки вытянешь. Затраты энергии должны быть не менее пятидесяти эргов, ещё столько же отведи на защиту от жара. Запомни, сначала защита, затем внутри неё — огонь — не перепутай. И не думай ни о чём, кроме контроля над защитой и созданным шаром — в лучшем случае останешься без пальцев, а в худшем…

Мастер не закончил, но и без того всё было понятно. Дилль прочитал мантру спокойствия, убедился, что разум чист, а пальцы не дрожат, и начал нараспев произносить текст заклятья, после чего воспроизвёл требуемые жесты. Дилль создал крохотную защитную сферу меж своих ладоней, а внутри неё воплотил огонь.

Он с интересом смотрел на зажёгшийся шарик. Пока никакой опасности тот не представлял, и Дилль искренне не понимал, с чего старик решил пугать ученика. Да такие шарики Дилль может зажигать по пятьдесят раз на дню.

Огонь меж его ладоней замерцал, и Дилль на всякий случай проверил защитный экран. Огненный шар немного увеличился в размерах, затем от него отделилась крохотная искра, ткнулась в защитное поле и закружилась вокруг шарика. Появилась вторая искра, третья. Дилль насчитал двенадцать штук, после чего пульсация шара прекратилась. Он заворожённо глядел на водящие хоровод искры — они, как живые, сталкивались, соединялись, разбредались в стороны, ныряли в огонь и выныривали обратно.

— Мастер, что это? — шёпотом спросил Дилль.

— Младшие полупримусы огня, что же ещё? — ворчливо ответил старик. — Поздравляю, у тебя с первой попытки получилось призвать всю стаю. Наверное, это твоя драконья магия постаралась, потому что обычно подобный подвиг удаётся только раза с двухсотого.

— Да, ладно, — не поверил Дилль. — Здесь же нет ничего трудного.

— Не радуйся раньше времени. Поскольку ты у нас весь из себя одарённый, то задачу сам себе ты усложнил, — ухмыльнулся старик. — Теперь слушай меня внимательно: ты должен приручить призванных элементалей.

— И как это сделать? — лицо Дилля вытянулось.

— Призови огонь, оставь его в ладонях, убери контрольный стержень из шара и сними защиту. Полупримусы, лишившись огненной поддержки, будут искать её у тебя. Ты должен воспринять их, дать им почувствовать, что ты, огонь и они — единое целое. Был бы ты обычным учеником, то пробовал бы сейчас воспринять одного полупримуса. Но поскольку ты призвал стаю, будешь работать со всеми двенадцатью. Если что-то не получится — сгоришь, как сухой листок. Так что подумай и реши, готов ли ты. Если чувствуешь сомнение — просто уничтожь шар, не снимая защиты, и полупримусы, оставшись без поддержки родной стихии, исчезнут.

Дилль сглотнул сухой комок в горле. За время учёбы в Академии он не раз подвергался всяким пакостным заклинаниям, в том числе и боевым, но вот самоубийством заниматься до сих пор не приходилось. Шутка ли, впустить в себя элементаль огня! Да не одну, а двенадцать штук сразу.

Он смотрел на мельтешение искр и никак не мог решиться. Убрать контрольный стержень и защиту означало ступить на мрачный путь в никуда — Дилль совсем не был уверен, что сумеет совладать с огненными элементалями. Но и изгонять полупримусов он тоже почему-то не желал. Странное чувство. Это как стоять на краю обрыва: далеко внизу под ногами земля, сердце заходится от страха перед пустотой, но что-то неодолимо влечёт сделать шаг вперёд.

Он посмотрел на мастера — тот, прикрыв глаза, сидел с невозмутимым видом. Ясно, помощи от старика не дождаться. Дилль вновь всмотрелся в мечущиеся внутри защитной сферы искры. Интересно, они, оказывается, отличаются друг от друга. В одной больше красноты, другая зеленоватая, третья слегка пульсирует, словно подмигивает. Может, эти полупримусы, и впрямь, живые? А ещё они напомнили Диллю то междумирье, где он оказался, получив от Тринн смертельную дозу магической квинтэссенции. Тогда искры далёких миров тоже подмигивали, переливались различными цветами и даже оказывались окошками в иные миры.

Наверное, эта аналогия придала ему решимости. Дилль шумно выдохнул, мысленно потянулся к контрольному стержню огненного шарика и удалил его. С лёгким «чпок» сгусток исчез, а полупримусы заметались, лишившись жизненной энергии. Он призвал огонь и переместил его к ладоням, не воплощая и не выпуская наружу.

«Чума на мою голову, что я делаю?» — подумал Дилль и невероятным усилием воли снял защиту.

Крохотные элементали на мгновение застыли, а потом одновременно метнулись к спасительному магическому пламени, заключённому в телесную оболочку человека. Дилль вздрогнул от дикой боли, когда двенадцать раскалённых докрасна иголок пронзили кожу. Пальцы сами собой скрючились и на глазах начали чернеть от проникшего в них жара. Живой огонь потёк по жилам, причиняя неимоверные страдания. Дилль с ужасом смотрел, как по мере движения элементалей от пальцев к локтю на его руках вздуваются вены и лопается кожа, а закипевшая кровь густым фонтаном бьёт из выжженных дыр на ладонях, заливая оранжевую мантию адепта.