Новый мир. Книга 1: Начало. Часть вторая (СИ) - Забудский Владимир

— Я смогу выбрать, в какой вуз поступать?

— Твои пожелания учтут. Но решение принимает педсовет интерната с учетом потребностей муниципалитета или спонсора, оплатившего грант. И с учетом наличия свободных мест. Как правило, определяют в один из технических или военных вузов. Королевская воздушная академия есть в списке. Так что ты, если повезет, сможешь поступить туда, как мечтал.

— Если так пожелает муниципалитет или спонсор. И если будут свободные места.

Ленц тяжело вздохнул и развел руками, мол, что поделаешь.

— После выпуска тебя обеспечат работой. Чтобы отдать долг за грант, ты должен будешь добросовестно отработать свой первый пятилетний контракт по специальности. Во время учебы в вузе и работе по контракту ты будешь пользоваться всеми правами резидентов Сиднея, за исключением некоторых политических прав. А после выполнения контракта ты станешь полноправным резидентом, свободным от каких-то обязательств.

— То есть я стану свободным через двенадцать лет? — проведя нехитрые подсчеты, переспросил я, нахмурившись. — Ты предлагаешь мне отдать двенадцать лет своей жизни?

— Не воспринимай это как какое-то заключение. Ты проведешь два года в элитном интернате, пять лет в хорошем вузе и пять лет на престижной, хорошо оплачиваемой работе. Вот так незадача!

Увидев, что его слова меня не убеждают, Ленц вздохнул, убрал голографический дисплей и, склонившись над столом, посмотрел мне в глаза:

— Ты просто еще слишком юн. И смотришь на мир с точки зрения юношеского максимализма. Свобода, несвобода! Кто из нас свободен, скажи мне, мальчик? У меня есть служба, есть дом, есть жена, есть сын. Я ко всему этому привязан. Что же я, свободен? Есть куча вещей, которых я не могу себе позволить. Но согласился ли бы я поменяться местами с каким-то бродягой с пустошей, который питается отбросами и спит в пещере? Сомневаюсь. А вот он бы, держу пари, с удовольствием обменял свою свободу на мою несвободу. Или твою.

— Не уверен, — покачал головой я, вспомнив почему-то в этот момент Джерома.

— Ну, если и нет — то только из-за своего невежества. Но ты-то — не дикарь.

— Я все-таки немного сомневаюсь, Роберт. Это совсем не то, чего я ожидал. У меня есть какой-то выбор?

— Поверь, я обдумывал разные варианты, — он покачал головой. — Если бы это помогло, я бы даже подал от собственного имени заявку на установление над тобой опеки. Юристы предупредили меня, что будет много бюрократических преград, но я бы как-то с ними справился. Но все не решается так просто. Тебе ведь известно политическое устройство Содружества? Это конфедерация. Оно состоит из множества самоуправляемых субъектов. У каждого субъекта есть своя визовая политика. Получить вид на жительство в пределах конфедерации — не проблема. Но не в «зеленых зонах», и особенно не в Сиднее. Даже если бы я оформил на тебя опекунство, да хоть усыновил, все равно бы тебе вряд ли выдали бы вид на жительство в Сиднее. В «жёлтой зоне» — да. Но жизнь там — это не сахар. Это не то будущее, которого хотел для тебя твой отец.

— Интернат — это тоже не совсем то, что он хотел.

— Володя хотел для тебя лишь лучшего, Димитрис. Но мы предполагаем, а жизнь располагает.

Вздохнув, он продолжил:

— Ты нравишься мне, честно. Я сделал все, чтобы помочь тебе, ради Володи, но и ты сам мне искренне симпатичен. Родители хорошо тебя воспитали. Ты честный и умный парень. Если бы я мог сделать для тебя что-то большее — я бы это сделал.

— Я понимаю, Роберт, — я вздохнул. — Прости меня за мою неблагодарность. Ты очень много для меня сделал. Просто я… немного растерян. Не знаю, что мне делать. Боюсь ошибиться.

Я привык, что родители всегда рядом со мной. Я не могу сказать это Роберту, чужому мне человеку, но я-то сам знаю, что отчаянно нуждаюсь в совете близкого мне взрослого человека. Как бы дорого я сейчас дал за возможность поговорить с мамой или с папой хотя бы секунду! Что бы они мне не сказали: «Иди в интернат», «Иди в «желтую зону», или «Поезжай обратно в Европу» — я бы исполнил это, не задумываясь ни на секунду.

Даже дружеский разговор с Мей, Джеромом, Борей или кем-то еще из моих друзей был бы сейчас для меня на вес золота. Но никого их них рядом со мной нет.

— Димитрис, — словно прочувствовав мои мысли, ласково произнес Ленц. — Я не твой отец, и я не имею права ни к чему тебя принуждать. Я уже дал тебе свой совет. Я понимаю, что тебе надо все обдумать. Здесь на парковке моя машина. Я отвезу тебя к себе домой. Ты сможешь там отдохнуть, принять душ, прийти в себя. Если захочешь — поговоришь со своей девушкой, Дженни. Я не буду тебя трогать до завтрашнего утра. Завтра утром нам предстоит встреча с работником интерната, который должен тебя забрать.

— Забрать — завтра? — недоверчиво нахмурился я. — Но ведь учебный год начинается 1-го сентября.

— Тебе открыта в Сиднее виза лишь на сутки. За это время я, как твой поручитель, обязан доставить тебя к месту обучения… или убедиться, что ты покинул пределы муниципалитета. Поверь, если бы это было возможно, я был бы рад принять тебя в своем доме до начала учебного года. Но увы.

— Что же я буду делать в интернате почти полгода до начала учебы?

— С 15-го июля там начнутся вступительные процедуры. А до этого будешь там просто жить, свыкаться с обстановкой, знакомиться с товарищами, проходить подготовительные курсы. У них там летом всегда какие-то экскурсии, интересные мероприятия. Можешь считать это летним лагерем, вроде «Юнайтед».

— А если я… решу, что я не хочу туда?

— Что ж, — Роберт пожал плечами. — Тогда ты скажешь мне, что ты хочешь вместо этого. И если это будет в моих силах — я это сделаю. Лады?

— Лады, — я с благодарностью кивнул, пожав протянутую мне руку.

Поездка по Сиднею не очень хорошо мне запомнилась — я слишком устал. Небоскребы, дорожные пробки, толпы деловито снующих людей. В другой ситуации я глазел бы по сторонам широко раскрытыми глазами. А так лишь уткнулся в изображения на сетчаточнике — в тысячный раз пытался связаться с мамой и читал новости о Генераторном.

Роберт привез меня в свою уютную, хорошо обставленную трехкомнатную квартиру, находящуюся на 53-ем этаже 60-этажного жилого кондоминиума. Ехать на скоростном лифте пришлось около двух минут. Жена Роберта, Руби, оказалась миловидной и гостеприимной женщиной. Она радушно меня встретила и даже попыталась еще раз накормить. Его сын, Дэвид, не открывал двери своей комнаты — оттуда доносилась громкая музыка. Под ногами у меня путался и мяукал пятнистый котенок. Роберт сказал, что я могу принять душ и отдохнуть в гостиной, где меня никто не будет беспокоить.

В душе я не обнаружил ничего даже напоминающего счетчик времени. Вода здесь была не только холодной, но и горячей, причем, как тщательно я не осматривал ванную комнату, не смог найти никаких ограничителей. Пришлось самому засечь часы на своем коммуникаторе, чтобы не мыться больше пяти минут — я рассудил, что было бы невежливо по отношению к хозяевам расходовать воду сверх нормы. Еще несколько минут я потратил, чтобы простирнуть несколько пар белья и носков.

В гостиной, на диване, где семейство Ленцов, видимо, собирается обычно за просмотром фильмов или ужином, лежала чистая простыня, подушка с наволочкой с веселеньким узором и натуральный шерстяной плед — видимо, миссис Ленц рассудила, что я захочу отдохнуть. Воздух в комнате был очень чистый и свежий — здесь явно был установлен хороший ионизатор.

Подойдя к окну, я покрутил колесико, изменяющее уровень тонировки, выбрав оптимальный уровень. Приоткрыл окно на проветривание — и в комнату сразу хлынул шум города. С высоты 53-го этажа машины казались букашками, а пешеходы — черными точками. Вся их суета отсюда выдавалась смешной и нелепой. Я видел такое лишь один раз, когда жил вместе с папой в отеле в Окленде.

В небо Сиднея устремлялись десятки полупрозрачных лучей озоногенераторов — и это лишь видимая мне часть. Насколько мне известно, озоновый купол над городом самый плотный и надежный в мире. Здесь можно даже загорать под солнцем. Я слышал, что на крышах многих домов есть бассейны с шезлонгами. Может быть, и на крыше этого дома тоже. Я видел, что на первом этаже кондоминиума был просторный холл, словно в отеле, кафе, отделение банка, несколько магазинов.