Крестовые походы. Священные войны Средневековья - Джеймс Брандедж

Годфруа был старшим из них по рождению, а также предводительствовал в своих душевных качествах… Он был верующим человеком, простым в обращении, добродетельным и богобоязненным. Он был справедлив, избегал зла, правдив и верен во всех своих начинаниях. Он презирал тщеславие мира, качество редкое в этом возрасте, и особенно среди мужей воинской профессии. Он был усерден в молитвах и благочестивых трудах, известен своим обхождением, любезно приветливый, общительный и милосердный. Вся его жизнь была похвальна и угодна Богу. Он был высок ростом, и хотя нельзя было сказать, что он был очень высок, однако он был выше, чем люди среднего роста. Он был муж несравнимой силы с крепкими членами, мощной грудью и красивым лицом.

Его волосы и борода были русыми. По общему мнению, он был самым выдающимся человеком во владении оружием и в военных операциях.

За избранием Годфруа Буйонского иерусалимским королем, или, как он сам предпочитал себя называть, «хранителем Гроба Господня», последовали выборы латинского иерусалимского патриарха, главного церковного чиновника нового государства. Годфруа и патриарх через несколько дней после избрания возглавили крестоносцев в их последней экспедиции: атаке на египетскую армию, которую поспешно собрал аль-Афдаль, великий визирь Египта, для отпора западным солдатам. Крестоносцы атаковали египтян возле Аскалона 12 августа 1099 года и достигли полного успеха. Египтяне были обращены в бегство, и крестоносцы вернулись с богатой добычей. Теперь новое государство было в безопасности в руках латинцев, по крайней мере на данный момент. В конце августа 1099 года крестоносцы начали отбывать домой, за исключением относительно небольшого числа рыцарей, решивших обосноваться на Востоке.

II

Те, кто остался, чтобы защищать Иерусалим и другие латинские государства, оказались перед серьезной проблемой. Они находились в окружении многочисленного и потенциально враждебного населения, в то время как число западных солдат резко сократилось. К счастью, мусульманские соседи новых латинских государств не стремились немедленно помериться силами с новыми поселенцами. В действительности разногласия в рядах мусульман были ничуть не менее крупными и серьезными, чем между мусульманами и их новыми западными соседями. Точно так же, как отсутствие единства у мусульман помогло крестоносцам достичь своей конечной цели, разобщенность мусульман сделала возможной сравнительно спокойное существование латинских государств.

Проблема создания устойчивого правительства на завоеванных восточных территориях в XII веке имела в корне другой характер по сравнению с проблемами, возникающими при создании нового государства в наше время. Крестоносцы и другие поселенцы на Востоке в период заселения, в сущности, не занимались установлением четких границ, чтобы отделить себя от соседей, как государства, например Израиль, в наши дни. Напротив, у крестоносцев проблема установления своего господства, по сути, заключалась в возведении и оснащении крепостей и захвате городов, откуда они могли контролировать прилегающую территорию. Окруженные прочными стенами города и замки являлись военными базами, от которых и зависело дальнейшее существование латинских государств. Следовательно, история латинского королевства есть по большей части история постоянных военных действий, сначала чтобы захватить, а потом – чтобы удержать необходимые укрепленные центры.

Чтобы защитить себя, латинским государствам приходилось полагаться на многочисленные и очень разные источники людской силы. Основой латинской военной мощи был корпус рыцарей, которые решили обосноваться на Востоке в качестве феодальных вассалов иерусалимского короля или другого латинского правителя. В конце Первого крестового похода таких вассалов было всего около трех сотен, в дополнение к двум тысячам латинских пехотинцев. Это были «профессиональные» крестоносцы. Они не просто обосновались на Востоке, но и приспособились к новому окружению и новым соседям, выучили язык, стали носить национальную одежду и следовать основным традициям народов, среди которых поселились. Именно такие, ассимилировавшиеся на Востоке крестоносцы описаны Фульхерием Шартрским.

Адаптация латинских поселенцев на Востоке

[110]

Молю тебя, поразмысли о том, как Бог в наше время превратил Запад в Восток. Ибо мы, раньше бывшие жителями Запада, теперь стали людьми восточными. Человек, бывший римлянином или франком, в этой земле превратился в галилеянина или палестинца. Тот, кто некогда был жителем Реймса или Шартра, теперь стал гражданином Тира или Антиохии. Мы уже позабыли места, где родились; многие из нас или их не знают, или никогда о них не слышали. Некоторые из нас имеют собственные дома и слуг, как будто получили их по наследству или по праву семьи. Другие берут в жены не женщину из своего рода, а сирийку, или армянку, или даже иногда крестившуюся сарацинку… Один человек может владеть виноградниками, другой – земельными угодьями. Люди обращаются друг к другу на разных языках. Здесь обычны несколько языков разных народов, и люди исповедуют одну веру с теми, чьи отцы пришли издалека. Ибо сказано: «Лев, как вол, будет есть солому» [111] . Тот, кто был иноземцем, теперь как свой. Пришелец стал местным жителем. За нами сюда приходят, день ото дня, хотя и не слишком охотно, наши соседи и родители, которые покидают все, чем владели. Тех, кто был в нужде, здесь делает богатыми Бог. Те, у кого было несколько монет, здесь имеют бесчисленное количество византинов. Тот, у кого не было деревни, здесь имеет данный Богом город. Зачем тот, кто нашел Восток таким, будет возвращаться на Запад? Да и Бог не желает обременять бедностью тех, кто поклялся следовать за ним с крестами. Ты видишь, что это великое чудо, удивительное для всего мира? Кто когда-нибудь слышал о таком? Ибо Бог хочет сделать нас всех богатыми и привлечь к себе, как самых дорогих друзей. Поскольку он этого хочет, мы тоже хотим этого. Мы будем делать то, что ему угодно, покорно и с радостью, так что сможем счастливо властвовать всегда.

Если бы существование латинских государств зависело только от членов этой группы, такие государства, вероятно, не смогли бы продержаться долго. К счастью для латинцев, количество постоянно проживающих там европейцев ежегодно пополнялось пилигримами, непрерывно шедшими с Запада. Ряд паломников оседал на Востоке. И почти все они, даже если не намеревались остаться навсегда, с готовностью помогали армиям латинских государств, пусть и короткое время, являясь непостоянным, но очень важным источником живой силы.

Некоторую помощь латинцам на Востоке оказывали и коренные жители, желавшие служить в их армии наемниками. Отдельные западные рыцари и пехотинцы также нанимались в армию для защиты латинских государств в качестве наемников.

После 1118 года начал медленно появляться еще один военный оплот латинского правления на Востоке. Военные ордена храмовников и госпитальеров {11} со временем набрали силу и имели крупные, хорошо оснащенные и тренированные силы. Военные ордена стали причудливой комбинацией монашества и рыцарства. Они состояли в основном из рыцарей, принимавших временные или постоянные обеты целомудрия, повиновения и бедности.

Они подчинялись общему уставу и жили как монахи. Однако члены военных орденов, в отличие от монахов, посвящали большую часть своего времени не размышлениям и молитвам, а военным упражнениям.

Основание ордена рыцарей Храма

[112]

В том же году (1118) несколько благородных мужей из рыцарского сословия, преданных Богу, благочестивых и богобоязненных, посвятили себя Христу. Они дали владыке патриарху обет жить в целомудрии, повиновении и без всякого имущества. Между ними первое и главное место занимали почтенные мужи Гуго де Пейен и Жоффруа Сент-Омер. Так как у них не было ни церкви, ни определенного помещения, то король (Балдуин I) отвел им на время жилище в той части дворца, которая на юге примыкает к храму Господню. Каноники же храма Господня уступили им на известных условиях площадь, которую они имели перед дворцом. Ее рыцари использовали для тренировок. Кроме того, король со своими первыми вельможами и патриарх с прелатами обеспечили за ними, частью на определенное время, а частью навсегда, необходимые доходы из собственного имущества. Тем самым они обеспечили рыцарей едой и одеждой. Их первая обязанность, возложенная на них патриархом и другими епископами как средство к отпущению грехов, состояла в том, чтобы охранять дороги от нападения разбойников. Это они и делали, особенно для того, чтобы помочь пилигримам.

Первые девять лет они носили светское платье. Они использовали одежду, какую давал им народ, ради спасения души своей. На их девятом году пребывания там во Франции был созван собор в Труа, на котором присутствовали архиепископы Реймсский и Сансский со своим духовенством, епископ Альбано, легат апостольского престола, также аббаты Сито, Клерво, Понтиньи и многие другие. Этот собор по распоряжению папы Гонория и патриарха Иерусалимского Стефана дал рыцарям устав и белое одеяние.