Заставь меня остановиться 2 (СИ) - Юнина Наталья

Интуитивно нахожу присмотренное в прошлый раз окно, в котором горит неяркий свет и начинаю водить по нему указкой. Не такой уж и говнодень, судя по появившейся знакомой фигуре в окне. Улыбаюсь как дурак и снова набираю Аню.

— Ты совсем, что ли?

— Спустись вниз, если не хочешь, чтобы я тебе разбил окно вот этим камнем, — отхожу назад и приподнимаю руку вверх.

— Ты пьяный?

— Немножко, — кладет трубку, бубня себе что-то под нос. Перевожу взгляд на Анечку.

— Скоро покусаешь пятки, но более мягкие, женские, — подмигиваю ежихе.

Настоящая Аня предстала перед моими глазами быстрее, чем можно было представить. Вот что с людьми делает угроза разбитых окон, — смотрит то на меня, то на клетку и рядом лежащую бутылку.

— Ну все, Анька. Я сдаюсь, — пожимаю плечами и, схватив курносую за руку, резко тяну на себя.

Глава 10

— Святые небеса, спасибо, что сотворили сие чудо. Дай вам Бог здоровья и благополучия во всем. Пусть проблемы обходят вас стороной, да прибудет с вами царствие небесное. Подарите мне этого мужика, аминь, — несколько секунд смотрю на Лилю, пытаясь осознать, что она только что ляпнула.

— Ты вообще поняла, что сейчас сказала?

— Да. Суть была в последнем предложении. Мужика мне этого. Мужика. Ням, — демонстративно облизывается и закидывает в рот очередную конфету, неустанно пялясь на экран ноутбука.

Настроения шутить, равно как и притворяться, что все пучком — нет. Набрать два с половиной килограмма за неделю при моем росте — это… много. Однако я, не раздумывая, усаживаюсь рядом с Лилей на диван и тяну руку за конфетой. Вот понимаю, что не надо пялиться в экран, а взгляд так и тянется посмотреть на Лукьянова.

— Нет, ну я не понимаю, вот зачем так делает природа? Как бабонькам-то поделить его между собой? Ладно, ладно, я шучу, — быстро добавляет она. — Я на него не претендую. Мне бы только клон его тела, ну и лица, конечно. А паскудный характер, статус женатика и прочее оставляю тебе. Блин, чё я ляпнула сейчас. Прости. Хороший твой Лукьянов. Хороший, — протараторила Лиля. Твой. Не мой, блин. В этом-то и проблема. Жуть как хочется хотя бы в мыслях назвать его моим. Но не получается. — Ань, ну прекрати. Чего ты трагедию устраиваешь на ровном месте? Разведется он. Все наладится. Это ж судьба, столько раз встретиться. Все будет хорошо. Боже, ну какой мужик, — вновь переводит взгляд на экран и проводит пальцем по экранному обнаженному торсу Лукьянова. — Но где-то должен быть подвох. Не может такого быть, чтобы такой мужик да был без изъянов. Поди писюн маленький, — задумчиво произнесла моя неугомонная подружка. — Иди и проверь наконец-то. Заодно и контакт наладите. Твой пирожок должен уже познакомиться с его сосиской.

— Нет.

— Что нет? Писюн все же нормальный? Ну хотя да, бывает, что у подкачанных мужиков тоже что-то там может болтаться. Я на форумах разное читала.

— Нет — это не про его член. Я тебе уже говорила, что он меня какой-то давалкой считает, пусть и прямо не говорит. При том, что я ему четко сказала, что с Егором не спала, а он мне тыкнул этим. Он мне тупо не верит, а ты про его член. Да плевать мне какой он там. Хоть анаконда.

— Анька, ну ты дура.

— Я в курсе, — без раздумий соглашаюсь я, отправляя в рот очередную конфету.

— Нет. Дура не как обычно бывает а вот прям щас дура. Ну тебе же так легко доказать обратное. Переспи с ним, а потом ткнешь его как пса носом в лужицу крови, — тянется за подушкой и начинает тыкать ее в диван. — На тебе, Богдашечка, на, паскуда неверующая. Лизать! — кажется, у меня вылезли на лоб глаза и таки да, от словесного Лилиного поноса мне все-таки захотелось улыбнуться, ну и покрутить пальцем у виска. — Блин, есть загвоздка. Крови может не быть, разве что от его разбитого носа. Ну тоже вариант, все равно тычь красивую паскуду в простыню, скажешь, что это не из его носа, а из пи… пирикрасной ракушки. Заодно ему и нос отобьешь за то, что он тебя курносой кличет. Слушай, — хмурится Лиля, принимая крайне серьезное выражение лица. — Если у него анаконда, то для него все будет узко, он так и не поймет, что ты дева невинная. Засада, блин, какая-то.

— Вот прям вообще проблема века — анаконда в штанах.

— И не говори. Хотя в этом случае можно будет порадовать твоего Богдашу все равно. Он такой значит вставит в тебя свою анаконду, а там так узко, что он описается кипятком от радости, понимая, что у Егорки пипетка. Типа обставил братца хоть писюном, раз тот был первее его. Пипеточник Егорушка, в жопу ему перышко. Ой-ой-ой, прости. Все, больше не буду. Затыкаюсь.

— Еще чуть-чуть и я подумаю, что ты тайно влюблена в пипеточника Егорушку.

— Фу, батюшки, скажешь тоже. А вообще, вынуждена признать, если твой Богдан настолько тебе не верит — значит тут только один выход.

— Боюсь представить какой.

— Простой — молиться, чтобы у него была не анаконда, а дождевой червь. Тогда он точно не пробьет твое дупло просто так. И сразу поймет, что ты дева невинная.

— Дождевой червь?

— Ой, ну тебе все не так. Ну ты наглая какая.

— Это все было бы смешно, если бы не было так грустно. И вообще во всем виновата ты.

— В смысле?

— Если бы я не оказалась на похоронах биохимички — ничего бы не было. Жила бы себе нормальной, привычной жизнью и не пыталась бы сейчас казаться тем, кем не являюсь. Знаешь, как задрало из себя строить хрен знает кого?

— Как?

— Сильно. Очень сильно задрало. Мне сегодня так хотелось от души высказаться. Да хотя бы ногу ему отдавить. Или туфлей по голове запустить.

— Надо было запустить.

— Вот только проблем от этого меньше не станет — тяжело вздыхаю и откидываюсь на спинку дивана, с силой захлопнув ноутбук. — А знаешь чего реально хочется. Вот прям сильно.

— Узреть анаконду?

— Дура, — толкаю Лилию в плечо, усмехаясь в голос, а самой хочется плакать. — Мне целоваться охота. Прям пипец как. Почти как сладким обжираться.

— Ну так в чем дело? Опустила пятую точку в авто, доехала до его дома и целуй его губы сколько угодно.

— Нет. Это порыв, который ничем хорошим не закончится. Даже если я его всего оближу, что это изменит? Он прекратит видеть во мне свою мать, если это так на самом деле? Или перестанет думать, что я легкодоступная девка? Или от этого исчезнет штамп в паспорте? Иногда мне кажется, что он по мне сохнет. Реально. А в другой раз мне кажется, что это мое желание. А он… ну разве что трахнуть меня хочет.

— Тебе надо голову отключить, Ань. Иногда это полезно, — вполне серьезно произносит Лиля. — Равно как и совершать несвойственные для тебя поступки. И с мамой поговори, она у тебя классная. Может, подскажет что-нибудь.

— Ты совсем, что ли? Только через мой труп мои родители узнают, что я влюбилась в женатого. Фу, блин, даже звучит противно. И ты не вздумай что-то маме ляпнуть.

— Я и не собиралась, — обиженно бросает Лиля, открывая крышку ноутбука. Ну вот опять эта морда на меня смотрит!

* * *

Выхожу из душа с каким-то нереально зверским аппетитом. Правда, я моментально о нем забываю, когда не обнаруживаю в комнате цветов. Точнее цветы-то есть, но другие. Не мои. Утром они точно здесь были! А при Лиле? Напрягаю память, но ничего не получается вспомнить. Быстро натягиваю на себя первые попавшиеся трусы вместе с сорочкой и, словно сорвавшись с цепи, выбегаю из комнаты, и быстрым шагом направляюсь в родительскую спальню. Никого там не обнаружив, спускаюсь вниз на голос мамы. В кухню врываюсь как ненормальная, поскользнувшись на самом входе.

— Где мои лилии?!

— Твоя Лиля ушла час назад. Ты малость переработала, доча, — насмешливо бросает папа, вызывая во мне неконтролируемую злость.

— Лилии. Мои водяные лилии! Мама! — поворачиваюсь к ней. — Где они?! Сегодня утром они точно были у меня в комнате.

— Я их выбросила, — как ни в чем не бывало отвечает она, отпивая кефир. Чувство сейчас такое, что мне разом выдернули из всех пальцев заусенцы. А потом еще и ноготь в придачу.