Серьезные люди - Фридрих Незнанский

Антон говорил, разумеется, для «писателя» Долгого, а не для Щербака, у Николая такая «туфта» не пройдет, но что он знает и умеет, поскольку школа-то одна, было известно узкому кругу заинтересованных лиц. А Савелий не мог не слушать — по ушам было заметно. А еще добавь сюда спокойную интонацию «знающего» человека, который своему «лепить горбатого» не станет, — какая нужда? Вот и получается, что «друг»-то «раскололся», и теперь надо торопиться покаяться первому, неизвестно ведь, что тот мог наговорить? Может, на него, на Долгого, решил вину перевалить? Нет, Долгий моложе на три года, вроде бы как сильнее, но все-таки убийство было поручено Федьке Круглову, как более опытному, а ему, Савелу, сказано было только бабу припугнуть. Чтоб она не помешала Феде расправиться с ментом. Так она еще вцепилась, чуть глаза не выдрала! И об этом написал Долгий. А вот про то, что собирались с ней потом делать, так это — вилами на воде писано. Ничего ж такого не было. Может, просто заперли б ее в ванной и ключ от квартиры в «мусорку» выбросили.

— Ну, давай уж, заканчивай, — неприветливо сказал Антон Долгому. — Очередь стоит. Твой напарник ждет, просится поскорей облегчить душу свою покаянием.

— Записал? — кивнул на карман Плетнева Щербак.

— Ну, а как же, ведь «живая речь» — лучшее свидетельство отсутствия применения насилия, — выдал он умную фразу, от которой Щербак чуть не поперхнулся.

— А ты про какой эпизод ему рассказывал? Я знаю?

— А я не помню, по-моему, да. Это когда мы того бандита Мбвангу, ты его видел, по-моему, — не без труда произнес чужое имя Плетнев, — над змеиным гнездом за ноги подвесили, а ручки за спиной связали. Своим вроде ведь был он для этой дряни ползучей, а испугался, все нам рассказал, как на духу! Там же, ты должен помнить, змеи какие, просто жуть — ядовитые, особенно эти… аспиды.

— Ну да, «серпенсы» мы их у себя называли, — проявил высокое знание Щербак, едва сдерживаясь, чтобы не рассмеяться уже от таких серьезных «воспоминаний».

— Вот-вот, они самые… — Антон тяжко вздохнул. — Помнишь, сколько они народу нашего, неопытного еще поначалу, положили? И главное, загнулся бы сразу, и дело с концом, а то ведь человеку мучиться приходилось, пока лапти отбросит, — кошмар, как вспомню. И сыворотки у нас же, — помнишь? — не было поначалу… Да, неразумно командиры поступали. Но уж, а кто выжил… да? — Плетнев злорадно засмеялся.

Дело было не в том, знал или нет Долгий зоологию, а в том, как он почти лег грудью на стол, словно Плетнев предполагал прямо сейчас начать и над ним новую, совсем жуткую пытку. А по рассказам подельников он наверняка знал, если и сам не участвовал, что вывезти трупы и спрятать их, чтоб не сразу нашли свои же менты, для таких, как эти спокойные, хладнокровные убийцы, — не проблема.

— Ну, так он-то что? — серьезно спросил Николай.

— Как орешек. Хрусть, и ядрышко наружу! Будто у белочки на зубах. Сейчас этот закончит, приведу Круглова, тоже сядет за «чистосердечное». Но он еще колеблется. Вот и почитаем потом, кто кого ловчей валить станет, ага?

— Ага, — в тон ему ответил Щербак, а потом спросил так тихо, чтоб Долгий мог подслушать, а не услышать: — А у тебя чего-нибудь осталось? Ну, ты понял?.. Пиши! — грозно рявкнул на «писателя». — Нечего, понимаешь, уши оттопыривать!.. — И опять повернулся к Антону.

— На полшприца, — отчетливым шепотом ответил Плетнев.

— О чем речь? — улыбнулся Щербак. — На целый взвод хватит еще…

Невинный, вроде бы разговор, а у Долгого заметно рука задрожала. Нет, этот — не из «отмороженных». А вот второй? Николай взглянул на Антона с вопросом в глазах. И тот поморщился правой стороной лица, что можно было понять, как «колется», но очень неохотно. Другими словами, сводить их вместе сейчас было бы неразумно. Проще прочитать одному фрагменты из показаний другого. Это сильнее действует, тем более когда один из подельников уже готов «заложить» коллегу. Тут уж «раскол» неминуем. То есть когда этот закончит писать, надо его заткнуть в одну из глухих кладовок, — их в помещении, официально взятых агентством «Глория» в долгосрочную аренду, было две. И в разных концах двух совмещенных трехкомнатных квартир. Поэтому один другого слышать не сможет.

— Слушай, я чего подумал? — остановил уходящего Плетнева Щербак. — А чего мы Петра ждем? Чтоб он этих вот у себя «пробил»? Загляни-ка ты к Максу и попроси его «пошарить», он знает, как этот делается. На вот их паспорта, и пусть Макс пробьет по картотеке. Они оба не московские. — Николай посмотрел прописки. — Ха! Представь, знакомые! Подольская «пехота». Значит, интересы Вахтанга могут быть и в Подольске. Скорей всего, там он и известен больше. Ты скажи об этом Максу. Я ему еще вчера поручил, наверное, уже раскопал что-нибудь. И пусть еще в «секреты» подольского УВД «залезет», наверняка эти там «засвечены». А в столицу, получается, на заработки подъезжают? Да? — Николай уперся колючим взглядом в Долгого.

Тот помолчал, не зная, как сказать, чтоб выглядело безобиднее.

— Не, нас вызывают. Копыто…

— И это пиши, да побыстрей, видишь, у нас уже времени возиться нет. Скоро за вами приедут, заберут. Только Вахтанг, я думаю, все равно узнает, где вас будут содержать, и кинет «маляву», чтоб убрали. Поэтому повторяю: чтобы у нас была причина вас не сдавать ему, пиши только правду. Сейчас еще пойдешь, отдохнешь, а Федька станет писать. Или я за ним буду записывать ответы в протокол дознания. Но это уже не будет чистосердечное признание. И если у вас не совпадет, ну, сам понимаешь, сорок лет, не мальчик…

Долгий усиленно закивал: он действительно был не мальчик.

Глава четвертая Рецидивисты

Петр Щеткин профессиональным взглядом быстро пробежал показания взятых с поличным преступников. Эти показания — и чистосердечное, и выдавленное в ходе допроса, сходились лишь в одном: в том, что они получили указания от Копыта во всем исполнять требования неизвестного им пахана, а также в том, что явились по указанному им паханом адресу, но выполнить задание не успели, потому что их «вырубили» те, кого им было приказано убрать. Ну, женщину не убрать, а… изолировать, чтоб не мешала.

«Добрый» Долгий утверждал, что никакого «баловства» с ней они бы не допустили, просто не успели бы. Потому что после убийства мента сразу набежала бы и милиция, и прокуратура. Значит, «ноги делать» надо было раньше, как это сделал пахан. И привез он их на черной «восьмерке» — «Ладе», номер которой они и запоминать не стали.

А вот «злой» Круглов не стеснялся. Он заявил, что в случае удачного завершения операции они вполне могли забрать бабу с собой и увезти ее на машине пахана куда угодно, да хоть в Подольск, где своих «хат» у них хватает. Как и любителей «свежатинки». И говорил он все это, не стесняясь и, словно бы, не боясь того, что за подобные намерения суд обязательно добавит ему к тому сроку, который он уже заслужил. На что он рассчитывал, неизвестно, но стоял на своих показаниях твердокаменно.

Расходились же они в главном, ну, не считая женщины, которая в принципе тоже должна была стать их жертвой. Долгий знал, чьи указания он выполнял, и назвал Вахтанга как самого главного, и то же самое знал и Круглов, которому пахан и велел действовать против мента. Свою же роль Долгий сводил, по сути, к стоянию «на атасе». Ну, вот, еще утихомирить женщину, а потом смыться на машине пахана, которая стояла во дворе. Ему было понятно также и почему сбежал пахан. Требовалось проделать операцию тихо. А тут и с трубой не получилось, и баба, будь она неладна, так заорала, что наверняка весь дом слышал. А почему никто не выскочил на помощь? Обычное дело: страх. А тот, кто вышел, оказался сам ментом и товарищем их намеченной жертвы. Где ж с двумя-то справиться?

Вопрос хоть и риторический, но был поставлен, по существу, верно.

Круглов же показал, что никого убивать они вообще не собирались. Требовалось немного «наказать» того, кто нанес серьезную обиду пахану. А с кем он там договаривался, ему неизвестно. Ни про какого Вахтанга он не знал, в первый раз услышал это имя во время допроса Долгого. Причем назвали его сами менты, настаивали на этом. А двое каких-то «кидал», якобы тоже назвавших имя Вахтанга, от лица которого они действовали, ему незнакомы, и поэтому говорить о них он не может. Ну и так далее, все в одном ключе.

— Как тебе нравится? — спросил Антон, которому так и не удалось, в сущности, доломать Круглова. Тот уже начал сдаваться, но, вероятно, Плетневу помешала та пауза, которую он сам же невольно и предложил, выйдя на короткое время из подсобки. Значит, бандит успел опомниться и понять, чем грозит ему сдача Вахтанга. Хотя, впрочем, такая его точка зрения дела не меняет, Вахтанг отомстит каждому, кто на него сослался, это бесспорно. Или на кого покажет милиция? Так получается?

В общем Щеткину картина была ясна, и он позвонил на Петровку, чтобы прислали оперативную машину для перевозки задержанных.