Варвары - Александр Мазин

Строго взирая на местных патриархов, Коршунов раздельно произнес:

– Мы (указав на себя и Черепанова). Россия. Русь. Рюрик, Олег, Ольга, Святослав, Владимир Святой…

– Валамир? – Местный председатель, хозяин избы, неожиданно заинтересовался. Повернулся к ветхому Ханале, спросил что-то. Тот ответил утвердительно. Тогда Хундила заговорил с Книвой. В речи несколько раз проскользнуло слово «Валамир». Потом оба уставились на старца.

Дедок помолчал важно. Столешницу поковырял. Пива отхлебнул. Посмотрел на Алексея со значением. На командира посмотрел. Показал ему кулак. Затем принялся медленно отгибать пальцы, сопровождая каждый палец репликой «Валамир», причем с разной интонацией. Книва тут же засуетился. Помогая себе жестами, попытался откомментировать: да, Валамира мы знаем. И не одного. Четырех Валамиров знаем. А какой из них вам нужен?

Алексей беспомощно поглядел на командира.

– Высокие стороны зашли в тупик,– констатировал Черепанов.– Ладно, зайдем с другой стороны.

Он плеснул на стол пива, обмакнул палец. Минутой позже на столе появился точный план поселка, с указанием избы, где они находились, и всех основных ориентиров, включая реку и болото.

Коршунов восхитился: вот что значит военная косточка!

Но аборигены не въехали. Тогда Геннадий упростил задачу. Нарисовал план избы, стол, участников застолья, указал каждого поименно, вслух. Затем ткнул пальцем в избу на общем плане. Доперло. Поняли, посоветовались, потом Книва тоже палец в пиве омочил, стол нарисовал и тоже пять точек поставил, пояснил: это, значит, мы тут сидим, пиво пьем. Ветхий Ханала даже способность к обобщениям выказал – изобразил нечто у края болота, знаками пояснил: это, мол, ваш спускаемый аппарат.

Дело пошло. Но до полного взаимопонимания было еще далеко. И это выяснилось, когда пришло время конкретных вопросов.

– А там – что? – Геннадий потыкал пальцем в направлении, где должен был находиться ближайший радиоисточник.

Там-то? Блин, парни, хреново там до невозможности, на пальцах пояснил «толмач» Книва. Ибба вот тут, а там Квеман, а вон там… там еще хреновее.

Тут Книва о чем-то осведомился у старейшины Хундилы. Хундила пожевал губами, а потом вдруг рассвирепел и наговорил Книве грубостей. Книва увял было, но тотчас вновь обрел бодрость духа и пивом начертал на столешнице грубое подобие дома. Не того, в котором они сидели, другого. И с торжествующим видом воззрился на Алексея с Геннадием. Потом заговорил, то и дело оглядываясь на хозяина.

Речь, насколько можно было понять, сводилась вот к чему. Все у нас в селе классно, все имеется, а вот богов, ребята, таких бравых божественных парней, как вы, нет. Хотите, дом вам в нашем коллективном фермерском хозяйстве выделим, оттягиваться будем в полный рост. Хундила-председатель вон тоже не возражает.

Краснорожий Хундила и вправду не возражал. Осклабился: и вправду, парни, погостите у нас, а там, если понравится, и вовсе оставайтесь. Рабочих рук мало, так что милости просим…

Ветхий старец что-то прошамкал. Книва тут же бойко перетолмачил. Видел, мол, как они по воздуху летели. А откуда, если не секрет?

Командир с Алексеем переглянулись. Судя по поведению Книвы, старичок тут ходит в авторитетах.

Алексей жестами изобразил ответ: ой издалека, дедушка! Так издалека, что ни пешком, ни на пароходе не добраться. Потому и воспользовались воздушным транспортом, иначе никак.

Ханалу ответ почему-то не удовлетворил. Он дал это понять всем своим видом. Ладно, его проблемы. Командир попытался перевести нить беседы на актуальную тему. Вот река, вот спускаемый аппарат. Вот, стало быть, мы впятером пиво пьем. Там Ибба с Квеманом бесчинствуют, это мы усекли. А вот с той стороны что?

«Толмач» Книва опять взялся за рисование.

Оказалось, что «с той стороны», на севере то есть, ничего хорошего нет. И на юге, в общем-то, тоже. А вот на востоке, наоборот, замечательно. Там Одохар и Стайна. И другие. Тоже пиво пьют. За ними Книва еще группу точек поставил. И знаками дал понять, что там тоже пьют. А также с Одохаром и со Стайной дерутся. В том, что дерутся, ничего страшного нет. Наоборот. Нет лучше развлечения для мужчины, чем кому-нибудь кишки выпустить. Изображая процесс выпускания кишок, Книва необычайно воодушевился. Геннадий с Алексеем переглянулись: оба вспомнили отрезанные головы и безвременно загубленного Нидаду. Пожалуй, местные развлечения вряд ли придутся им по вкусу.

Хундила за пояснениями Книвы внимательно следил. Порыкивал время от времени: поправлял.

И вновь старый сморчок Ханала проявил дотошность и въедливость характера.

А все-таки скажите-ка, добры молодцы, откуда взлетели вы, прежде чем в пенатах здешних приземлиться? Поведайте, кто вы и откуда?

Алексей покусал губу. Вот ведь пенек старый. Ну как ему объяснить прикажете, что родом мы во-он оттуда, а стартовали во-он там, с территории суверенного Казахстана. Который раньше входил в состав… а после вышел…

Тем не менее вопрос требовал ответа.

Вон Ханала глазами так и сверлит. Даже голова у него перестала трястись. И Хундила-старшой ответа ждет, супит кустистые брови.

Воцарилась напряженная тишина. Стало слышно, как во дворе негромко переговариваются. Там, поди, все село собралось. Ждут, чем переговоры закончатся.

Поскольку гости молчали, заговорил Хундила. Опять поставил вопрос ребром. Давайте-ка, почтенные, колитесь, кто вы такие есть! Вот я, Хундила, здешний. И Ханала здешний. Аксакалы мы тутошние. И Книва здешний. А вы – нет. Ну-ка докладывайте по всей форме, какого рода-племени.

«Влипли»,– подумал Коршунов. Глянул на Геннадия. Командир пожал плечами.

– Имя, фамилия, звание, личный номер… – пробормотал он.

Коршунов не понял.

– Это я так, о своем,– сказал Черепанов.– Ты думай, парень, думай!

Эх, была не была.

Алексей глубоко вздохнул, со значением оглядел всех. Пальцем по пивным разводам на столе постучал. Вот, значит, мы тут, все впятером. Это если масштаба придерживаться. Вот река. Там Ибба с Квеманом. А во-он там…– Алексей встал с лавки. (Опять повело. Как некстати, блин.) – Так вот, уважаемые, стартовали мы оттуда.

Коршунов прошел в самый конец дома. Рядом в полумраке бормотала бабушка Стилихо.

– Книва,– требовательно рявкнул он.

Книва вскочил, подбежал.

– Гляди, Книва. И переводи.

И Алексей выдал пантомиму. Показал, как взлетели. Вот отсюда взлетели. С ревом, в облаках пыли и пламени. И вся земля окрест содрогалась, когда мы взлетали. Ибо безмерно могущественны мы, Книва. А место, откуда взлетали мы, называется Байконур. БАЙ-КО-НУР, усек?

Книва часто закивал. Понятно, мол, Байконур. В огне и грохоте.

И вот, значит, мы летим, продолжал Алексей. К вашим местам, значит, приближаемся. Коршунов, изображая полет, медленно приблизился к столу.

На миг встретился глазами с Геннадием. Вот ведь гад! Весело ему! Ну так получай!..

…Тогда Каумантиир и говорит: а не сесть ли нам тут, Алексей. Отчего же, отвечаю, не сесть. Давай сядем… Ну и сели.

Алексей оглядел всех грозно. Именно так все и было. Может, кто сомневается? Или еще какие неуместные вопросы?

…А родились мы, господа землевладельцы, не там. Не в Байконуре. Во-он там мы родились. Если масштаб карты соблюдать, то вон там примерно, где очаг у вас. Я подальше, туда вот к стене, родился, а Каумантиир – он и вообще на улице.– Алексей ласково улыбнулся Геннадию.– Не вместить вашему дому необъятных просторов нашей страны… Нет, Книва, ты неправильно понял. Не из огня мы вышли, хотя определенное отношение к укрощению огненной стихии имеем… У-фф!

Закончив спектакль, Алексей плюхнулся на лавку. Пива отхлебнул.

– Тебе бы в «Аншлаге» выступать,– пробормотал командир.– Успех бы имел.

– Мог бы и сам… – обиделся Коршунов.

Между Книвой и Хундилой завязалась оживленная дискуссия. Хундила на чем-то настаивал, Книва возражал. То и дело упоминался Байконур. Наконец аборигены пришли к какому-то решению. Хундила что-то Ханале сказал. Не убедил. Настаивать не стал. Подчеркнуто любезно обратился к гостям, через «переводчика». Предложил вернуться к предыдущей теме. Так что за дело у вас к Валамиру? И к какому именно Валамиру?

Ответить Алексей с Геннадием не успели. Снаружи раздались громкие голоса. Мужик давешний, которого Книва убить пытался, всунулся внутрь и тут же сгинул. А следом еще двое ввалились.

Книва подал голос. Представил новоприбывших. Оказалось – Фретила с Сигисбарном пожаловали. Фретила, точно, папаша Книвин. А Сигисбарн – брательник. Старший.

Отношения в семейке, видать, были еще те. Книва папаши явно побаивался. Но держался с ним нахально.

Папаша Фретила тоже взирал на отпрыска как-то… отстраненно. И вместе с тем – с гордостью. Что до братца Книвина, до Сигисбарна, то стоял тот столбом, демонстрируя физиономией ум здравый и девственно чистый. Которому все по барабану.