Путь к Золотистой (Круг - 1) - Артем Колчанов

Он посмотрел мне прямо в глаза, резким движением головы откинул упавшие на глаза волосы и улыбнулся, широко и ясно. Не прекращая улыбаться, он надел гермошлем и положил руку на маленький пультик на стене. Медленно открылся выходной люк, который был у него за спиной. Я замер, будучи не в силах сказать ни единого слова. А капитан помахал мне рукой и, шагнув назад, мгновенно растворился в раскинувшейся за люком хищной и всепожирающей тьме Пустоты, ничем не похожей на нормальный космос. И, делая этот шаг, капитан улыбался. В этот момент я наверно закричал, но вообще-то не помню точно. До меня тогда во всех своих проявлениях дошел ужас полного одиночества. Сделав этот, последний, шаг, капитан оставил меня одного. Кроме меня на корабле были люди, но какой-толк, если я или не могу или не имею права вывести их из анабиоза. Я плохо представлял себе, что же мне делать сейчас, в этот самый момент, к тому же, я наверно был немного не в себе. И я побрел по кораблю, этому лабиринту коридоров и переходов, в котором было так легко заблудиться. В первую неделю после старта это часто со мной случалось, и мне приходилось или блуждать дальше или просить помощи. Но сейчас я не заблудился. И когда мало-мальски пришел в себя, то увидел, что стою перед дверью, за которой еще на Дивере я должен был лечь в анабиоз.

Я немного помедлил, потом взялся за рычаг. Дверь оказалась заперта. Поглядев повнимательнее, я увидел выгравированную на двери надпись: "Помещение для особо важного груза", а немного пониже: "Вход только по предъявлении стартключа". Стартключ, словно сам, напомнил о себе, выскользнув из-под рубашки. Руки у меня затряслись, и такими вот трясущимися руками я снял с шеи цепочку с ключом. Как им пользоваться, я имел представление. При приближении ключа к двери, на ней открылась приемная щель-скважина, в которую ключ вошел легко, без малейшего сопротивления. Я повернул рычаг, и тяжелая толстая дверь медленно и беззвучно отошла в сторону. Внутри было темно и ощутимо прохладно. Дверь сама захлопнулась у меня за спиной, как только я вошел внутрь. Хорошо, что еще включился свет, хоть и такой, тусклый и красноватый, словно это светит древняя лампа накаливания, а не современный светильник. Передо мной был небольшой зальчик, почти полностью заполненный вертикально стоящими полукапсулами. Между ними оставались неширокие проходы, по которым змеились серебристые кабеля - энерговоды и голубые - контроля и управления. Еще несколько минут я потоптался в нерешительности и, только в очередной раз, успокоившись, двинулся вдоль капсул, за прозрачными крышками которых были хорошо знакомые мне люди. Анабиоз - это не смерть, но и не жизнь. Эти люди сейчас находятся на узкой границе между этими двумя состояниями. И очень жаль, что я не могу разбудить никого из них. Неожиданно для себя, я почти сразу же наткнулся на капсулу с Сережкой. Он нисколько не изменился. Все также словно бы спал, обиженно оттопырив нижнюю губу. Но он был абсолютно бледный, как и другие люди в капсулах. Я уткнулся лбом в прозрачный, по ледяному холодный пластик, который покрывался мелкой отпотью от моего дыхания... "Помещение для особо важного груза", - вспомнил я надпись на табличке и это меня покоробило. Разве люди - это груз, пусть даже особо важный. Ведь это же все-таки люди, люди, которые проснутся когда-нибудь, оживут и станут обычными живыми людьми. Но только если я смогу их спасти, если я смогу вытащить корабль из этой чудовищной переделки и привести его на Землю. Хочу я того или не хочу, но я сейчас уже не принадлежу самому себе. Я отвечаю за звездолет, и я обязан спасти всех, кто находится на его борту. Еще несколько минут я пробыл в этом помещении. Сначала хотел посмотреть на маму и папу, но в последний момент понял, что это совсем не добавит мне сил, и пошел прочь. Но едва я успел закрыть дверь и повесить на шею цепочку со стартключом, как завыла сирена, и по-прежнему холодный и ровный голос кибермозга загремел по внутренней связи:

- Вахтенному пилоту срочно занять свое место в главной рубке. Автопилот не справляется с управлением. В противном случае возможны непредсказуемые последствия.

Это повторялось еще несколько раз, пока я бежал к рубке. Там я, не медля ни секунды, надел шлем и буквально плюхнулся в кресло. Передо мной вырисовался такой кошмар, по сравнению с которым недавняя неспокойная Пустота показалась бы бурей в стакане воды, по сравнению с бурей настоящей. Пустота пульсировала, а звездолет качало и крутило на идущих со всех сторон разноцветных волнах нестабильности. Но не только это было плохо, то и дело вокруг корабля и прямо по курсу вспыхивали переливающиеся всеми цветами радуги шары-призраки и тут же лопались, словно мыльные пузыри, оставляя после себя хаотически движущиеся сгустки вихрей. Когда корабль попадал в такой сгусток, я на несколько секунд полностью терял ориентацию, а звездолет успевало развернуть чуть ли не в обратную сторону. Удерживать корабль на курсе посреди такого хаоса для меня было практически невозможно. Я уже и не старался делать этого, а просто пытался двигаться в сторону цели, хотя бы медленно и неуверенно. Все это продолжалось наверно очень долго. И я вымотался почти что до того предела, за которым неизбежно наступает срыв. Я прекрасно понимал, что долго такой нагрузки мне не выдержать. А, не выдержав, я погублю себя, корабль и всех людей, за которых сейчас полностью отвечаю. И меня охватило такое отчаяние, что я уже был готов практически на все. Первой моей мыслью было выйти в нормальное пространство. И я уже потянулся к пульту управления пространственным двигателем, но тут вспомнил, как поступают в подобных ситуациях профессиональные и опытные звездпилоты. Кто-то из пилотов, совершенно случайно, объяснял мне это. Нужно дать на пространственный двигатель всю мощь корабля и включить максимальный форсаж. Тогда корабль пробьет неспокойную Пустоту, как пробивает пуля стог сена.

Я медленно нащупал рукоятку управления пространственным двигателем и, собравшись с духом, рванул ее на себя, не заметив того, что сорвал все ограничители. Завыла аварийная сирена, но я ее практически не слышал. Картина Пустоты передо мной смазалась и расплылась. Системы слежения, да и мой уставший мозг уже не могли сделать из нее полностью связной картины. Но я все-таки понимал, что корабль сейчас несется вперед с какой-то сумасшедшей скоростью, и, пользуясь каким-то шестым чувством, я пытался управлять звездолетом, насколько хватало сил и умения. И, как ни странно, я это выдержал, но не выдержал пространственный двигатель. Я едва успел затормозить и вынырнуть в нормальное пространство. Последнее, что я увидел - это вспыхнувшие на обзорных экранах звезды. Потом я потерял сознание от усталости и перенапряжения.