Миры Роджера Желязны. Том 7 - Роджер Желязны

— Нет, это не я придумал. Он вздохнул.

— Ага. Почему же ты мне не сказал раньше? Я бы не стал с тобой спорить.

— Лучше тебе ничего не знать.

— Можешь убрать пистолет. Я…

— Я устал от разговоров. Просто посиди и помолчи немного.

Ричард Гиз подошел к своему сыну, который сидел во дворе на скамейке.

— Здравствуйте, — сказал он.

— Привет.

— Меня зовут Дик Гиз.

Деннис поднялся на ноги, протянул левую руку вперед, повернув ее ладонью вверх. Правую руку он прижимал к груди. Его темные глаза встретились с глазами отца.

— Род Лейшман, — сказал он, когда Дик пожал его левую руку.

— Не возражаете, если я посижу рядом?

— Садитесь, — сказал он, опускаясь обратно на скамейку.

— Как вы себя чувствуете?

— Плечо еще продолжает немного беспокоить. — Он потер правое плечо левой рукой. — Вы адвокат?

— Влиятельный друг, — ответил Дик, присаживаясь рядом. — С вами хорошо обращаются?

— Не могу пожаловаться. Послушайте, я не уверен, что мне следует с вами разговаривать без мистера Палмера — моего адвоката. Недостаток образования. Ничего личного. Не обижайтесь. Ладно?

— Конечно. Могу я спросить вас о чем-нибудь, не имеющем отношения к процессу?

Зеленые — совсем такие же, как у Вики, — глаза еще раз внимательно посмотрели на него.

— Давайте.

— На что рассчитывают Дети Земли, применяя насилие?

— У нас есть одно желание: сохранить Землю, чтобы люди смогли прожить на ней еще многие века.

— Совершая убийства? Взрывая заводы и плотины?

— Похоже, другого способа убедить власти в серьезности наших намерений просто не существует.

— Позвольте мне сказать, что я по этому поводу думаю. Если вы действительно добьетесь своего и сумеете уничтожить все значительные источники энергии, то ваша главная цель — сделать Землю подходящим местом для обитания человечества — станет невыполнимой. Подождите! Дайте мне закончить. Я не знаю, читали ли вы «Будущее, как история» Роберта Хейлбрунера, книгу, написанную в середине прошлого столетия, — он делает очень удачную посылку, утверждая, что общие очертания будущего есть история, которая неотвратимым образом определена силами, давно вступившими в действие; силами такими мощными, что мы едва ли в состоянии что-либо им противопоставить. Технология, например, не может остановить свое наступление. А это, в свою очередь, повлечет создание огромного бюрократического государственного аппарата. Изобилие товаров сделает жизнь людей намного более приятной и легкой, так что именно экономические проблемы заставят людей продолжать борьбу за прогресс. Он оказался прав в этих вопросах, ведь в менее развитых странах, какой бы политический строй у них ни возник, правители первым делом обещали самую быструю индустриализацию. С этого момента их будущее будет развиваться так же, как и наше…

— Хейлбрунер был умным человеком, — прервал его Деннис, — но вы не можете продлевать подобную кривую до бесконечности. Система не выдержит еще до того…

— Технический прогресс уже не раз разрешал проблемы, созданные им самим.

— Однако недостаточно быстро и эффективно. Мир продолжает расти, усложняться, ему грозит кризис перепроизводства. Жизненные стандарты становятся чрезмерно высокими, люди начинают жить ради производства, а не наоборот. Торо…

— Торо, Руссо и им подобные хотели, чтобы мы вернулись в лес.

— Руссо принято трактовать неправильно, а Торо никогда этого не предлагал. Мне кажется, они хотели сделать науку оптимальной, чтобы она помогла людям понять, насколько сложным, многолюдным и механизированным должно быть общество, чтобы все его члены получили возможность жить достойно; наука должна была вывести соответствующие законы, а свободная воля человека — претворить их в жизнь. Они вовсе не хотели возвращаться в лес, они намеревались вывести разумное среднее между простотой и сложностью. Именно этого и добиваются Дети Земли.

Дик немного помолчал, а потом сказал:

— То, что вы говорите, звучит благородно и искренне. Я совсем не против идеализма. Нам необходимы идеалы. Но я чувствую, что Хейлбрунер был прав. Мы уже давно, заранее, написали историю будущего. Я надеюсь и верю, что наступит день, когда все пойдет так, как того хотим мы. Но сначала нам придется замедлить ход, направить энергию в другое русло. Подобные процессы занимают целые поколения — их невозможно совершить за одну ночь. Вне всякого сомнения, ничего не удастся изменить отдельными актами насилия, когда здание уже, в основном, построено.

— У нас нет времени, — возразил Деннис. — Я убежден: Хейлбрунер ошибся, утверждая, что мы сами пишем историю будущего, если готовы учиться на ошибках прошлого.

— Даже если это и так, я все равно не считаю, что на следующем повороте нас ждет хаос.

— Надеюсь, вы свернете в нужном месте, хотя лично я сомневаюсь, что вам это удастся.

Дик поднялся.

— Мне пора. Я еще приду вас навестить.

Деннис кивнул.

— До встречи.

Дик, не оборачиваясь, быстро зашагал прочь от маленькой фигурки, оставшейся сидеть на скамейке. Войдя в дом, он прошел через гостиную, даже не взглянув на Вики и Лидию, которые расположились на диване. В кухне налил себе неразбавленного виски, одним глотком опорожнил стакан, добавил еще и только после этого медленно вернулся в гостиную.

— Никак не могу в это поверить, — произнес он, усаживаясь в кресло. — Еще несколько недель назад он вообще ничего не понимал. Теперь… Лидия, вы сказали, что Деннис находится в постоянном контакте с этим типом, а оказалось, что он просто-напросто в него превратился.

— Я не ожидала такого поворота, — объяснила Лидия. — Это произошло уже после того, как мы с вами разговаривали, до вашего возвращения.

— Более того, он обладает определенной свободой воли. Он способен реагировать на происходящие события так, словно он на самом деле и есть Лейшман.

— Да.

— Как долго это может продолжаться?

— Ответить на вопрос невозможно.

— Это хороший знак или плохой — с вашей точки зрения?

— Я бы сказала, хороший. Что бы ни произошло в дальнейшем, останутся следы, процесс возвращения к нормальной жизни начался.

— Значит, он вырастет, продолжая считать себя Лейшманом?

— Да, если мы не вмешаемся. Я постараюсь заблокировать этот эффект, если он примет затяжной характер. Сейчас для нас важно, что мозг Денниса, так долго сохранявший пассивность, наконец, начал действовать. Это очень важно.

— Однако он высказывает совсем не детские мысли. Так разговаривают взрослые. Может быть, скачок произошел слишком рано?